Олег Авраменко - Реальная угроза Страница 19

Элис наконец отвлеклась от своего пульта и торжествующе посмотрела на меня. Ее лицо выражало усталость, на лбу блестели мелкие капли испарины, но глаза ее лучились радостью.

«Да, дорогая, – ответил я взглядом на ее взгляд. – Теперь ты настоящий пилот, и этого уже никто не оспорит…»

– Господа, – объявил командор Томассон. – Первая часть нашего задания успешно выполнена – мы достигли окрестностей системы Аруны. От имени командования Корпуса выношу вам и всем вашим коллегам по летно-навигационной службе благодарность за высокий профессионализм и самоотверженность.

Павлов повернулся в своем кресле к шкиперу, выразительно посмотрел на него, а потом слегка кивнул головой в сторону Элис. Вернее, в нашу с ней сторону, но я сразу догадался, что это касается ее.

Томассон понимающе улыбнулся и произнес:

– Сержант Тернер… – Он сделал выжидательную паузу. Элис тотчас вскочила со своего места.

– Да, командор?

– Мичман Тернер! – важно провозгласил шкипер. – Пилот четвертого класса.

Она вся просияла.

– Есть, сэр!

Глава третья

ЮТЛАНД

Я всегда считал, что космический полет в обычном пространстве на черепашьей досветовой скорости – скучнейшее занятие. Так оно, собственно, и есть, но после шести сумасшедших вахт, проведенных в напряженной борьбе со штормящим вакуумом, исключительно для разнообразия было приятно посидеть, расслабившись, в штурманском кресле и практически ничего не делать – лишь контролировать исполнение компьютером программы автопилота и время от времени проверять функционирование подчиненных мне бортовых систем.

Эту летную вахту мы с Элис несли вдвоем – в данных обстоятельствах присутствие в рубке управления четырех пилотов было излишним, поэтому Томассон разделил нас на пары и соответственно сократил время дежурства с восьми часов до четырех. Даже при всем том, что корабль сейчас летел на досвете, мне очень польстило, что шкипер поставил меня во главе вахты; а Элис, со своей стороны, была очень довольна, что ее определили под мое начало, а не отдали под опеку опытных Топаловой или Вебера. Тем самым Томассон определенно давал понять, что больше не считает ее стажером-новичком, за которым нужен постоянный присмотр.

…Бросив быстрый взгляд на Элис, я в который раз исподтишка улыбнулся. В моей улыбке присутствовала и радость, и гордость, и отчасти – ирония. Прошло уже три дня с тех пор, как ее произвели в мичманы, но она, похоже, все еще не могла поверить в происшедшее и раз за разом, совершенно непроизвольно, поглядывала на свои погоны, словно желая убедиться, что там действительно присутствует широкая золотая нашивка.

– Чего скалишься? – заметив мою улыбку, произнесла Элис. Она попыталась сердито надуть губы, но выражение лица у нее получилось совсем не сердитым, а скорее капризным. – Смешно, да? Уже забыл, как сам себя вел, когда стал офицером?

– Нет, не забыл, – ответил я, слегка смутившись. – И вовсе мне не смешно, а приятно. В смысле – приятно смотреть на тебя. Ты здорово выглядишь в своей новой форме. Просто сногсшибательно. – Я оглянулся на Лину, которая, как обычно, во время наших вахт была дежурной стюардессой на мостике. – Правда, Линочка?

Девушка одарила меня теплой улыбкой, а Элис – очередным восхищенным взглядом.

– О да, конечно!

Словом, в рубке царила непринужденная, почти семейная атмосфера. Но чересчур непринужденной и слишком семейной (что, разумеется, было бы не к добру) ей не позволяло стать присутствие четвертого человека – офицера связи мичмана Эндрюса.

Пока мы совершали межзвездный перелет, связисты на мостике не показывались – здесь им было нечего делать и они занимались исключительно внутрикорабельными коммуникациями. Зато теперь их дежурства у систем внешней связи возобновились, и в последние два дня они, пожалуй, были единственными в рубке, кто по-настоящему работал.

Все это время внимание Эндрюса было сосредоточено на компьютерном терминале, куда поступали данные о принимаемых кораблем радиосигналах искусственного происхождения. Их источником являлась вторая от звезды планета, которая, как уже было установлено со стопроцентной вероятностью, принадлежала к земному типу и на которой, по всей видимости, располагалась база Земной Астроэкспедиции.

Я сделал оговорку «по всей видимости», так как мы находились еще довольно далеко от планеты, в 25 астрономических единицах, и хотя наш фрегат располагал весьма мощными телескопами, толку от них пока было мало, так как планету от нас заслоняла солнечная корона. Из проводимых наблюдений можно было лишь сделать общий вывод о присутствии на планете и в ее окрестностях явственных следов разумной деятельности, но никаких конкретных деталей рассмотреть не удавалось.

Примерно так же, может, немного лучше, обстояли дела с радиоперехватом. Из-за расстояния принимаемые нами сигналы были очень слабы, к тому же, проходя через солнечную корону, они претерпевали сильные искажения, и нашим специалистам удавалось вычленять из них лишь отдельные слова, в лучшем случае – обрывки фраз или короткие, длительностью в пару секунд, фрагменты музыки. С изображениями дела обстояли и того хуже – до сих пор любые попытки реконструировать видеосигналы давали в результате какие-то абстрактные размытые картинки, не содержащие никакой полезной информации.

А вот нас, несомненно, уже заметили – ведь мы летели с включенным на полную мощность термоядерным двигателем, и плазменный «хвост» за кормой корабля должен был сиять ярче иных звезд. Вообще-то странно, что до сих пор с нами не попытались связаться по узконаправленному лучу. Хотя, конечно, запаздывание с ответами на несколько часов на таких расстояниях у кого угодно отобьет охоту к общению, но все же я на месте землян уже давно послал бы запрос: «Кто вы и зачем явились». Или они принимают нас за своих?..

Наконец Эндрюс отстранился от экрана и откинулся на спинку кресла.

– Линочка, пожалуйста, сообрази мне кофе.

– Одну минуту, – с готовностью ответила она.

Впрочем, ей понадобилось меньше минуты – Лина была очень расторопной стюардессой.

Получив чашку дымящегося кофе, Эндрюс сделал глоток, достал сигарету и закурил. Его примеру последовала и Элис. А я подумал, что если когда-нибудь стану шкипером, категорически запрещу курение на мостике своего корабля. Но после некоторых размышлений я отказался от этой идеи. Если пилот – курильщик, то нельзя лишать его на восемь часов никотина, так как это отрицательно скажется на эффективности его работы.

– Ну что там у вас? – спросила Элис у Эндрюса. – Есть что-то новенькое?

– Да нет, все по-старому, – ответил он. – Материала много, но он никак не поддается систематизации. Хотя… – Связист замялся. – Есть тут одна странность.

– Какая?

– Все эти слова, обрывки фраз. Если взять их в совокупности и подвергнуть статистическому и лингвистическому анализу… То есть не «если», я это уже сделал. И получил любопытный результат: компьютер считает, что перехваченные нами сигналы более характерны не для исследовательской базы, пусть и многочисленной, а скорее для крупной, вполне устоявшейся колонии.

– А почему бы и нет, – пожал я плечами. – Если земляне действительно обнаружили здесь что-то серьезное, то за семь лет их база могла разрастись в настоящую колонию. Тем более при таком щедром финансировании.

Однако Эндрюс покачал головой:

– Термин «устоявшаяся колония» подразумевает, что она стабильно и автономно существует как минимум на протяжении десятилетий.

– И что это значит?

Он пожал плечами:

– Интересный вопрос. Думаю, ответ мы получим в ближайшие дни.

Через час в рубку явился командор Томассон – вскоре предстояла смена вахты. Вместе с ним пришел и капитан Павлов. Я отчитался, что полет проходит в полном соответствии с графиком, а затем мичман Эндрюс доложил о результатах своего анализа. Кэп очень этим заинтересовался, немедленно вызвал на связь главного математика научно-исследовательской группы и в свойственной ему язвительно-вежливой манере полюбопытствовал, почему подобный анализ не был произведен раньше. Пространные объяснения профессора вкратце сводились к тому, что незачем тратить даром драгоценное время, если через день-другой все выяснится и так. Павлов такую аргументацию отмел и настоятельно посоветовал прямо сейчас заняться этим делом, а в качестве консультанта по связи отправил к нему мичмана Эндрюса. Главный математик был явно недоволен полученным заданием, но возражать не стал.

Как обычно, за пять минут до окончания вахты на мостик прибыли наши сменщики – четвертый пилот Михайлов и пилот Кох. Их сопровождал начальник десантной службы, майор Алавес, вместе с двумя подчиненными. Вот это уже было крайне необычно, и Томассон удивленно спросил:

– В чем дело, майор? Что-то случилось?

Алавес молча достал лучевой пистолет и направил его на шкипера. В руках Михайлова, Коха и двух десантников тоже появилось оружие – но не лучевики, а шокеры. Впрочем, от этого жуткая суть происходящего не менялась.