Кэролайн Черри - Район Змеи Страница 21

Это был единственный мир, где не было никого из Семьи, кто мог бы ее остановить и запретить доступ к курганам.

– Воин, тебя послали на Истру. Так?

– Да.

– Возможно, наши цели близки. Скажи, зачем ты сюда прибыл. Какое известие несешь?

Маджат молчал, возможно, думал. Он представлял новое поколение; восемнадцать лет было временем одного поколения для его вида, повсюду в Районе жила уже новая генерация голубого кургана, везде голубые скрывались в своих жилищах, а зеленые приходили в лаборатории Тонов и работали, как обычно, выполняя Договор под руководством Тонов.

Так продолжалось до прошлого года.

– Зачем ты прибыл? – повторила Раен.

Он осторожно подался вперед, глядя не на нее, а куда-то дальше. Потом повернул голову.

– Ази. Ази Мет-марен.

Он хотел прикосновения. Маджат называли группированием эту потребность убедиться в эмоциях других.

Джим стоял там, где она ему велела, в красном свете он выглядел странно.

– Мой ази, – подтвердила Раен, чувствуя учащенные удары сердца. – Джим. Джим, подойди ко мне. Медленно.

Он мог впасть в панику и броситься бежать, однако подошел к ней, и остановился на некотором расстоянии, словно внезапно парализованный. Воин сделал три быстрых шага и склонился над ним.

Джим закрыл глаза от страха. Раен вытянула руку, схватила его за плечо и сильно встряхнула.

– Коснись, – приказала она. – Ты должен его коснуться.

Когда он шевельнулся, протягивая руку к туловищу, она схватила его ладонь и сунула между челюстями, к обонятельным пятнам. Могучий Воин склонился ниже, раздвинул челюсти и коснулся псевдоклешнями губ Джима, воспринимая вкус, а не только запах. Лицо Джима заливал пот, Воин пробовал и его, стирая влагу со лба ази.

– Верь ему, – шепнула Раен, продолжая сжимать его плечо. – Стой спокойно и не двигайся. Голубые не причинят тебе вреда с той минуты, как этот Воин окажется на Истре. Он не может распознавать лица, но теперь знает вкус. Может, даже сумеет отличить тебя от твоих дублей. Думаю, сумеет.

Она отошла. Воин был теперь заметно спокойнее; он еще раз коснулся ее.

– Голубой курган, – произнес он глубоким баритоном. – Опасность.

– Опасность ждет голубых везде. – Раен сунула руку между челюстями – сознательный риск, успокаивающий жест. – Друг кургана. В тебе есть вкус красных? Кетиуй? Убийства?

Челюсти сжались, как только она убрала руку, достаточно сильно, чтобы отхватить голову человеку или маджат.

– Убийство, – повторил он. – Красный курган, убийство, да.

– Я была там, на Цердине, когда красные убивали голубых. Голубой курган с Калинда помнит это? С Цердина отправились посланцы, некоторые должны были выжить и дойти.

– Не ясно. Функция Трутней.

– Но ты знаешь о Цердине?

– Цердин. – Он втянул воздух и медленно выпустил его. – Да. Цердин. Первый курган. Эта-особь не совсем понимает. Эта-особь должна сообщить. Голубая королева Истры переведет. Королева поймет.

– Наверняка.

– Эта-особь не увидит больше Калинда. Эта-особь отрезана. Должен только передать сообщение королеве Истры. Потом стать без мыслей.

– Может, королева Истры тебя примет, Воин, и изменит инструкцию.

– Эта-особь надеется.

– Эта-особь тоже, Воин.

Антенны мягко ласкали ее лицо. Бесполый Воин не понимал ничего, кроме выполнения долга, но несмотря на это особи маджат могли испытывать что-то личное, а Воины бывали – в очень незначительной степени – эгоцентричны.

Раен положила ладонь на его переднюю ногу.

– Что привело тебя сюда? Как звучит послание, Воин? Ответь.

Большая бронированная голова легко повернулась, движением, которое для глаз маджат выражало массу нюансов.

– Эта-особь не знает. Я чувствую МЕСТЬ, королева Кетиуй.

Значит, информация была сложной, скрытой в биохимии организма. Маджат сообщил ей только понимание Воина, и для него послание означало – месть. Раен вздрогнула, вспомнив далекое прошлое.

– Я знала тебя раньше, Воин.

– Память Воина, – подтвердил он и коснулся ее, коснулся их обоих. – Мет-марен. Да. Не все Контрин друзья. Верю тебе. Верю, королева Кетиуй.

Известие было передано восемнадцать, нет, девятнадцать лет назад, и Воин был с ним. Раен коснулась его дрожащей ладонью.

– Скоро мы швартуемся, Воин. Будь осторожен, не трогай людей бета. Они не опасны для тебя.

– Да, – согласился он, встал и осмотрелся, крутя головой в разные стороны. – Потерялся, – пожаловался он. – Человеческий курган. Потерялся.

– Иди, – сказала Раен, подвела его к перегородке, взяла правый усик и коснулась им аварийного держателя. Маджат ухватился за него, оказавшись в безопасности, как человек, пристегнутый ремнями. – Останься здесь, Воин. Пусть твоя кожа высохнет. Ты далеко забрался, поэтому жди и не нападай на людей, если не угрожают тебе. Я приду к тебе в свое время.

– Потерялся. Эта-особь должна найти голубых Истры.

Раен погладила чуткие боковые усики, понимая, насколько сложное и трудное задание ждало Воина, без солнца над головой, закрытого в холодной, металлической конструкции. Маджат не до конца понимали, что существуют различные солнца, что не все планеты являются одним миром. Они доверяли себя нанятым бетам, надеясь, что попадут на нужный корабль, летящий в нужном направлении. Голубых посланцев ждали дополнительные преграды, потому что Контрин неохотно позволяли им путешествовать, и с ними часто происходили несчастные случаи.

– Я поведу тебя, – заверила Раен. – Останься. Жди меня.

– Голубой курган, – прошипел он, склоняясь под лаской. Щелкнули челюсти. – Жду. Да.

– Моя камера за двенадцатой дверью, считая от поворота Налево.

– Эта-особь охраняет.

– Хорошо, – согласилась она, коснулась усиков и отступила. Коридор был холоден, процессы в теле маджат проходили медленно, поэтому он охотно согласился остаться здесь и отдохнуть. Она подумала – не забрать ли его в кабину, но там он был бы вместе с Джимом, стоявшим, прислонившись к стене, словно в шоке. Еще раз погладив Воина, Раен ушла, забрав Джима. Можно было надеяться, что Маджат ничего не грозит; бета будут обходить этот коридор, но если бы кто-то на корабле хотел с ним расправиться, он сделал бы это во время сна, а не сейчас.

Этот посланец должен дойти.

ЛУЧШИЙ ЛИ ЭТО СПОСОБ? – спрашивала Мать на Цердине. У маджат не было детей, только яички и взрослые особи. Мать спросила совета у человека, а ответил ребенок. Мать не могла этого знать. Договор мудро требовал, чтобы люди не имели доступа в курган, к королевам, Трутням, Разуму. Раен ненавидела себя за только что сделанное: она вписала собственное сообщение в память Воина в момент, когда он не мог посоветоваться с королевой. Ее сообщение дойдет до голубых Истры – как правда, такая же важная, как настоящее известие. Это был ее ключ к курганам.

4

Джим вышел из ванной бледнее, чем заходил. Он вытошнил завтрак и решился на еще одно долгое купание. Сейчас, завернувшись в полотенце, он бросился на широкое ложе и не выказывал желания шевелиться.

Раен склонилась над ним и коснулась влажного плеча.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Он не оцарапал тебя?

– Хорошо, – невнятно ответил он, и она решила, что лучшее, что может для него сделать – оставить в покое.

Джим был по-прежнему разогрет после купания, поэтому она накинула на него край одеяла, пожала плечами и вернулась к собственным делам.

Раен начала собираться, укладывая вещи в несколько чемоданов, поцарапанных и помятых в многочисленных путешествиях. Ей не хотелось с ними расставаться, поскольку они вмещали все, от чего она не желала отказываться, перебираясь с планеты на планету. Большинство вещей, купленных на корабле, она поначалу собиралась оставить, но передумала и просто плотнее упаковала багаж. На Истре ей вряд ли удастся найти что-то такое же хорошее.

В конце концов Раен добавила еще пятый и шестой свертки: аппарат для гипнообучения и бесценные записи.

Она не доверяла чужой аппаратуре, а записи… записи хранила еще долго после того, как они переставали быть нужны для получения знаний, некоторые ради удовольствия, другие из сентиментальности, а несколько для проверки определенной информации. Было еще с полдюжины таких, дубликаты которых не имели права на существование. Совет пришел бы в ужас, узнав, что она их имеет. Хол Иллит допустил ее к своей системе безопасности; он понимал только собственные капризы и собственное тщеславие, даже когда умирал. Раен пересчитала записи, убедилась, что все на своих местах, ничто не пропало и не перепуталось.

Она бы, конечно, воспользовалась аппаратом, чтобы занять оставшийся час, но в кабине находился Джим, а Раен не собиралась повторять ошибку Иллита. Читая гипнозаписи, человек становился совершенно беззащитным, а она не могла и не хотела этого делать в присутствии чужого, хотя бы только ази. Томясь от скуки, она расхаживала по комнате, потом села и включила один из развлекательных каналов.