Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор Страница 24

– Да, – сказал я. – Так и есть.

– Может быть я схожу с ума?

– Нет.

– Антон… ты ведь не случайно пришел ко мне.

Я не ответил. Шепнула что-то Ольга, и замолчала.

Медленно вращалась над головой исполинская воронка.

– Не случайно, – сказал я. – Чтобы помочь.

Если темный маг, наложивший проклятие, следит за нами…

Если это все-таки не случайное.

«материнское проклятие», а нацеленный профессионалом удар…

В это облако тьмы над головой довольно влить еще одну каплю ненависти. Волю Светланы к жизни достаточно ослабить на самую-самую малость. И последует прорыв. В центре Москвы проснется вулкан, спятит электроника на боевом спутнике, мутирует вирус гриппа…

Мы молча смотрели друг на друга.

Мне казалось, я уже почти понимаю, что происходит на самом деле.

Вот она разгадка, рядом, и все наши версии – глупость и чушь, следование старым правилам и схемам, которые просил отбросить шеф. Но для этого надо было подумать, надо было хоть на секунду отрешиться от происходящего, уставиться на голую стену или в бездумный телеэкран, не разрываться между желанием помочь одному маленькому человечку и десяткам, сотням тысяч людей. Не колыхаться в этой убийственной трясине подлого выбора, который при любом раскладе останется подлым, и всей разницей для меня будет – быстро я погибну, перейдя под ударом инферно в серые просторы сумеречного мира, или медленно и мучительно, разжигая в собственном сердце тусклый огонек презрения к себе…

– Света, я должен идти, – сказал я.

– Антон! – это не Ольга, это шеф. – Антон…

Он запнулся – он ничего не мог мне приказать, ситуация зашла в этический тупик. Видимо, вампирша стояла на своем, и ни с кем другим вести переговоры не желала.

Приказывая мне остаться, шеф убивал мальчишку-заложника… и потому даже не мог приказать.

Даже просить не мог.

– Мы организуем твой отход…

– Лучше сообщите упырихе, что я еду.

Светлана протянула руку, легонько коснулась моей ладони:

– Ты уходишь насовсем?

– До утра, – сказал я.

– Я не хочу, – просто сказала девушка.

– Знаю.

– Кто ты?

Экспресс-посвящение в тайны мироздания? Дубль два?

– Я расскажу утром. Хорошо?

– Ты сошел с ума, – донесся голос шефа.

– Тебе действительно надо уходить?

– Только этого не говори! – крикнула Ольга. Она почувствовала мои мысли.

Но я сказал:

– Света, когда тебе предложили искалечить себя, но продлить жизнь матери, когда ты отказалась… Это было правильно и разумно, так ведь?

Но сейчас тебе плохо. Так плохо, что лучше было бы поступить неразумно.

– Если ты сейчас не уйдешь, плохо будет тебе?

– Да.

– Тогда иди. Только вернись, Антон.

Я встал из-за стола, оставив остывший чай. Вихрь инферно покачивался над нами.

– Обязательно приду, – сказал я. – И… поверь, еще не все потеряно.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я вышел, начал спускаться по ступенькам, Светлана закрыла за мной дверь.

Какая тишина… мертвая тишина, даже собаки устали скулить в эту ночь.

Неразумно. Я поступаю неразумно. Если нет этически правильного выхода – поступай неразумно. Мне это кто-то говорил? Или вспомнилась строка из старых конспектов, фраза из лекции? Или я подбираю себе оправдания?

– Воронка…

– прошептала Ольга.

Голос был почти незнакомый, севший. Захотелось вжать голову в плечи.

Я толкнул подъездную дверь, выскочил на обледенелый тротуар.

Белая сова комком пуха кружила над головой.

Вихрь инферно уменьшился, присел. Ненамного, по сравнению с общей высотой, но уже заметно для глаз, метра на полтора-два.

– Ты знал, что это произойдет? – спросил шеф.

Покачав головой я смотрел на вихрь. Да в чем же тут дело?

Почему на появление Игната, специалиста по приведению людей в благостное расположение духа, инферно отреагировало усилением, почему мой сумбурный разговор и неожиданный уход снизили воронку?

– Группу аналитиков пора разгонять, – сказал шеф. Я понял, что это уже было сказано всем, не мне одному. – Когда у нас будет рабочая версия происходящего?

Машина вынырнула откуда-то с Зеленого проспекта, обдала меня лучами фар, скрипнула шинами, неуклюже переваливаясь через бугры разбитого асфальта, остановилась у подъезда.

Приземистый спортивный кабриолет теплого оранжевого цвета был нелеп среди унылых панельных многоэтажек, в городе, где лучшим видом транспорта по-прежнему оставался джип.

Семен высунулся с места водителя, кивнул:

– Садись. Приказано доставить тебя с ветерком.

Я оглянулся на Ольгу, и та почувствовала взгляд.

– Моя работа здесь. Езжай.

Оббежав машину я сел на переднее сиденье.

Сзади развалился Илья, видимо, шеф счел нужным усилить пару Тигренок-Медведь.

– Антон, – догнал меня сквозь сумрак голос Ольги.

– Помни… ты сегодня задолжал. Держи это в памяти – каждый миг держи…

Я не сразу понял, о чем она говорит. Ведьмочка из Дневного Дозора? Да при чем тут она?

Машина рванула, задевая днищем ледяные надолбы.

Семен вкусно выругался, крутя руль, с негодующим ревом двигателя машина поползла к проспекту.

– У какого полудурка вы взяли тачку? – спросил я. – В такую погоду на ней…

Илья хихикнул:

– Т-с! Борис Игнатьевич одолжил тебе свой автомобиль.

– Правда, что ли? – только и просил я, оборачиваясь. На работу шефа возил служебный «БМВ». Вот уж не замечал в нем тяги к непрактичной роскоши…

– Правда. Антошка, как ты его? – Илья кивнул в сторону высящегося над домами вихря. – Не замечал у тебя подобных способностей!

– Я его не трогал. Только с девушкой говорил.

– Говорил? А трахнуть – трахнул?

Это была обычная манера общения Ильи, когда он от чего-то напрягался. А уж поводов для волнения у нас сейчас было хоть отбавляй.

И все же я поморщился. То ли нарочитость какую-то поймал в словах… то ли просто резануло.

– Нет. Илья, не надо так.

– Извини, – легко согласился он. – Так что ты сделал?

– Просто поговорил.

Машина наконец-то вырвалась на проспект.

– Держитесь, – коротко велел Семен. Меня вжало в кресло.

Илья сзади возился, доставая и раскуривая сигарету.

Секунд через двадцать я понял, что предыдущая поездка была неторопливой увеселительной прогулкой.

– Семен, вероятность аварии убрана? – крикнул я. Машина неслась через ночь, будто пыталась обогнать свет своих фар.

– Я семьдесят лет за рулем, – презрительно бросил Семен.

– Я по Дороге Жизни грузовики в Ленинград водил!

Сомневаться в его словах не приходилось, и все же я подумал, что те поездки были менее опасными. Скорости не те, предугадать падение бомбы для Иного – не проблема.

Машины сейчас попадались пусть нечасто, но попадались, дорога была, мягко говоря, отвратительной, наш спортивный автомобиль для подобных условий никак не предназначался…

– Илья, что там произошло? – пытаясь оторвать взгляд от увиливающего с нашего пути грузовика, спросил я. – Ты в курсе?

– С вампиршей и пацаном, что ли?

– Да.

– Глупость наша, вот что произошло, – Илья ругнулся.

– Хотя и глупость относительная… Все было нормально сделано. Тигренок и Медведь представились родителям мальчишки дальними, но любимыми родственниками.

– «Мы с Урала»? – спросил я, вспомнив курс по общению с людьми и варианты знакомства.

– Да.

Все шло нормально.

Застолье, пьянка, поедание уральских деликатесов… из ближайшего супермаркета…

Я вспомнил увесистую сумку Медведя.

– В общем, время они проводили хорошо, – в голосе Ильи была не зависть, а, скорее, полное одобрение товарищей. – Светло, тепло, и мухи не кусают. Пацан то с ними сидел, то в своей комнате…

Откуда было знать, что он уже способен входить в сумрак?

Меня обдало холодом.

И впрямь – откуда?

Я же не сказал. Ни им, ни шефу.

Никому.

Удовлетворился тем, что вытащил мальчишку из сумрака, пожертвовав толикой крови.

Герой.

Один в поле воин.

Илья продолжал, ни о чем не подозревая:

– Вампирша зацепила его Зовом.

Очень прицельно, ребята не почувствовали. И крепко… пацан даже не пикнул. Вошел в сумрак и выбрался на крышу.

– Как?

– По балконам, до крыши было всего три этажа. Вампирша уже ждала там. Причем знала, что парень с охраной, едва схватила – сразу же раскрылась. Теперь родители спят крепким здоровым сном, вампирша стоит с мальчишкой в обнимку, Тигренок и Медведь рядом с ума сходят.

Я молчал. Нечего тут было говорить.

– Глупость наша, – все-таки заключил Илья.

– И роковое стечение обстоятельств. Мальчишку ведь даже никто не инициировал… кто знал, что он может войти в сумрак?

– Я знал.

Может быть это были воспоминания. Может быть страх перед бешенной гонкой автомобиля по трассе. Но я посмотрел в сумрак.

Как хорошо людям, они не видят этого – никогда! Как им плохо – им не дано увидеть!