Владимир Васильев - Три шага на Данкартен Страница 24

– Постой, – прервал шеф. – А причем тут тогда полукаледон, если отработал?

– Халявное пиво показалось мне невкусным, – невозмутимо пояснил Юрий. – Я предпочел дорогое, но качественное.

– Эстет, тля… – пробормотал шеф.

Юрий оставил последний комментарий без внимания – шеф часто подначивал подчиненных. Причем, следует признать, большею частью за дело.

– В течение десяти, примерно, минут я имел беседу с хозяином и пытался вызвать того на монолог о текущем состоянии дел в Данкартене, но с меня потребовали объяснений кто я и откуда. Решив заодно проверить степень легковерности аборигенов, я сплел байку о землях на востоке и о том, что меня высадили на побережье моряки. По реакции Сойона Харпика можно сделать следующие выводы: мореплавание на Данкартене либо развито слабо, либо вообще не развито; о восточном архипелаге на материке не знают; к байкам местные относятся сдержанно, чтобы не сказать настороженно. Так что легенды себе придется прорабатывать как можно тщательнее.

Шеф фыркнул, вероятно пытаясь намекнуть, что легенды всегда следует прорабатывать тщательно, но девятилетний опыт работы подсказывал Юрию: бывают миры, где совершенно незачем корпеть над правдоподобной историей. Проще наврать с три короба, прямо с ходу – легче поверят. К сожалению, Данкартен – иной случай. Впрочем, недоверие могло оказаться личной чертой Сойона Харпика. Но, опять же, опыт подсказывал Юрию, что хозяин таверны – как правило зеркало аборигенного социума.

– Беседу с Харпиком прервали солдаты, девять рядовых и офицер. Поскольку меня начинало поджимать время, да и не понравились мне, откровенно говоря, эти солдаты, я потихоньку из таверны убрался и тихо-мирно добрался до схрона. Вот тут-то и началось самое интересное.

Шеф не клюнул. Этого сколько не интригуй, так и будет сидеть с постной физиономией и слушать.

– Стажеры как раз подготовили языка с мнемосканированию. Сканирование провели в моем присутствии. Затем сработали датчики тревоги – к схрону приблизилась группа аборигенов. К моему удивлению, это оказались те самые солдаты, из таверны. В полном составе, включая офицера. Поскольку прямой угрозы схрону я не усмотрел, я велел одному из стажеров, а именно – Роману Матвееву, провести пробную мнемонакладку снятой матрицы, чем тот и занялся. Я, сержант Беркович и стажер Семен Матвеев продолжали контролировать перемещения солдат в непосредственной близости от схрона; наблюдения за Романом Матвеевым никто не вел.

Юрий сделал короткую паузу-перебивку и обратился к шефу:

– Господин майор, все, что я сейчас опишу, действительно случилось около полутора часов назад, хотя и покажется крайне неправдоподобным. Прошу учесть, что я, а также сержант Беркович и стажер Семен Матвеев продолжаем пребывать в здравом уме и трезвой памяти.

Так вот. Роман Матвеев, по-видимому, произвел первичную накладку снятой матрицы на свой мозг. После чего погасил трансляционную аппаратуру, бросил шлем и направился к внешнему шлюзу. Он покинул схрон и ушел в лес; в пределах зоны слежения он ни на секунду не задерживался и направления не менял, все время шел на северо-восток, если нужно – могу уточнить курс до градуса. Естественно, мы попытались просмотреть содержимое матриц-записи в режиме «сторонний наблюдатель». Выяснилось, что запись стерта. Начисто стерта, носитель физически деполяризован. Попытка снять повторную матрицу с языка также не удалась, поскольку абориген умер от кровоизлияния в мозг; мы уточнили время – спустя четыре минуты двадцать одну секунду после завершения сканирования.

Где сейчас находится Роман Матвеев – неизвестно, полчаса назад он покинул зону слежения. Сержант Беркович в медотсеке занимается более детальным исследованием тела аборигена и обстоятельств его смерти, но, боюсь, медицинских навыков ему просто не хватит, а программа-врач у нас всего лишь версии три-один-один, да вдобавок бета. В силу неординарности ситуации я воспользовался правом на внеочередной канал связи. У меня все, господин майор.

Шеф мрачно посопел в микрофон.

– Ну, Шевела… Вечно у тебя какие-то приключения вместо нормальных заданий… Что датчик Матвеева?

– Которого?

– Романа, естественно! – фыркнул шеф.

– Физическая активность стандартна, повреждений нет, ни фатальных, ни легких. Он жив, и, судя по локализатору, продолжает свой поход. Энцефалограммы не расшифровываются.

– Так я и думал, – ехидно заметил шеф. – Ладно, я все уяснил. Приказываю ничего не предпринимать до особых распоряжений. Если Матвеев вздумает вернуться – впустить и изолировать. Если аборигены в гости пожалуют – не реагировать, только наблюдать. Надеюсь, им не взбредет в головы штурмовать схрон, как замок, с копьями наперевес.

– Я тоже на это надеюсь, господин майор…

– Ишь ты, – пробурчал майор мрачно. – Как чэ-пэ – так сразу господин майор. А то все время – шеф, да шеф…

Юрий деланно вздохнул.

– Конец сеанса, – провозгласил шеф и тихий шепот, естественный фон дальней связи, прервался.

Юрий снова вздохнул – не то, чтобы облегченно, но уже не так театрально, как в присутствии шефа.

– Вот такие вот пироги, – провозгласил он и подумал: «Надо к Семе сходить. Волнуется ведь. Близнецы – статья особая..».

Не прошло и часа, как шеф появился на связи вновь.

– Эй, Шевела! Новости есть?

– Нет, господин майор, – коротко отозвался Юрий. Не считать же новостью тот факт, что непонятно чем одурманенный Роман Матвеев все так же, не отклоняясь, упрямо шагает к северной окраине Раймы?

Когда Юрий докладывал, что местонахождение спятившего стажера неизвестно, он вовсе не имел в виду, будто того невозможно найти. Отнюдь. Каждый разведчик носил вживленный датчик и при желании определить его координаты с точностью до нескольких дециметров можно было в течение нескольких секунд. Юрий имел в виду вовсе не это. Неизвестным оставалось окружение бредущего стажера – то ли по лесу он бредет, то ли по полю, то ли в город забрался.

– Тут спецы разбираются… Несколько вопросов возникло – ответь. Готов?

– Конечно!

Короткое шуршание, оттененное фоном дальней связи, и уже другой голос спросил:

– Юрий?

– Да.

– Добрый день. Меня зовут Николай Доценко, я эксперт-мнемоник. Постарайтесь вспомнить произошедшее и ответить на мои вопросы наиболее полно. С мнемоиндексами братьев Матвеевых я уже ознакомился, и они довольно высоки для людей их возраста. Посему они обладают повышенной внушаемостью, вы наверняка и сами все это знаете.

– Конечно! – подтвердил Юрий.

– Так вот, мы полагаем, что на вашего пленника заранее была наложена управляющая матрица, а Роман Матвеев переписал ее на себя. Это единственное правдоподобное объяснение, которое мы сумели сконструировать применительно к данной ситуации…

– Правдоподобное? – скептически переспросил Юрий. – Вы считаете правдоподобным существование сложной мнемонической аппаратуры на отсталом, практически феодальном мире?

– А почему бы и нет? В конце-концов, колонисты прибыли на Данкартен на космических кораблях, а это техника на порядок более сложная, нежели мнемоническая.

– Ладно, – согласился Юрий. – Предположим, что кое-какая аппаратура сохранилась в течение нескольких столетий. Но не хотите же вы сказать, что аборигены случайно сгенерировали и наложили такую сложную матрицу? Слабо верится, и это еще мягко сказано.

– Аппаратура такого рода программируется. А случайно задействовать готовую программу не так уж и сложно.

– А шлем? – напомнил Юрий. – Возможно ли случайно надеть шлем и…

Он осекся. Ну, конечно! Случайно надеть шлем вполне можно, и случайно запустить сканирование тоже довольно легко. И вот оно – несколько минут дармового кайфа. Да любой бестолковый пейзанин счастлив будет испытывать это вновь и вновь, если сумеет связать надетый на голову шлем и переключатель на пульте с получаемым кайфом! Да и смерть аборигена тогда вполне объяснима – перехлестнул через смертельный порог и привет…

– Хм… – сказал он вслух. – А вы правы, пожалуй.

– Вот-вот, – невозмутимо продолжал эксперт. – А теперь вопросы. Постарайтесь припомнить, не были ли заторможены реакции аборигена, когда вы его брали?

– Сема! – позвал Юрий зычно. – Сюда иди!

Хмурый стажер мигом предстал.

– Вопрос слышал?

– Так точно, слышал – ответил он. – Только ответить на него трудно. Пленник наш сначала дремал в кустах под самодельным навесом из лапника, а потом мы ему по баш… по голове дали, он и отключился. В схрон мы его внесли в бессознательном состоянии, да сразу же вкололи успокоительного.

– Понятно, – вздохнул Доценко. – Жаль, ваш ответ мог бы многое прояснить. Ладно, второе. Подвергался ли Роман Матвеев в детстве контрольному сканированию? Вопрос к Семену, понятно.

– Подвергался, – ответил стажер. – И Рома подвергался, и я. Лет в семь, перед школой. У нас некоторые образовательные курсы загружали через мнемопульты.