Сергей Лукьяненко - Звездная тень Страница 25

И все же это было что-то. Хоть что-то.

Часть вторая. Тень

Глава 1

Удар.

Удар и свет.

Я повалился, проехался лицом по липкой грязи, растянулся во весь рост. Еще пытаясь упасть навзничь, защитить прижатого к груди рептилоида.

Уже понимая, что со мной никого нет.

Миг, когда исчезла рука Данилова, так крепко вцепившегося в меня, когда улетучился прижатый к груди рептилоид, остался где-то за гранью памяти. Валяясь в холодной жиже, щурясь от ослепительного солнечного света, непроизвольным, эмбриональным движением подтягивая колени к животу, я готов был забиться в истерике. Нас разделили. С легкой непринужденностью опытного хирурга отсекли друг от друга.

В висках пульсировала боль. Голова казалась чугунной болванкой, только что прошедшей печь, прокатный стан и кузнечный пресс. Горло дергалось от рвотных позывов. Меня продернули сквозь пространство, и продернули явно далеко – воздух был другим, наполненным густыми, неприятными запахами, и сила тяжести – земная, а то и побольше. Бившее в глаза сияние казалось ослепительным даже сквозь сомкнутые веки.

Прижимая мокрые, грязные ладони к вискам, я сел на корточки. Боль отпускала, но медленно, неохотно. По телу пробегала дрожь. Неужели это последствия перехода? Тогда я предпочитаю джамп… отныне и навсегда…

Красные круги перед глазами гасли. Я слегка приоткрыл веки. Мир вокруг казался полустертым, выцветшим будто старая фотография. Но с каждым мгновением наполнялся красками – яркими, буйными, дикими.

Джунгли.

Я валялся на границе леса и болота, на узкой полосе влажной, поросшей высокой травой земли. Встающее из-за горизонта солнце – чувствовалось, что сейчас не вечер, а утро, светило поярче земного, и с каким-то едва уловимым белесым оттенком. Слева тянулась сплошная, непролазная, густо-зеленая стена, оранжево-желтые пятна цветов, белые плети воздушных корней. Справа раскинулась обманчиво затканная травой ровная, буро-коричневая топь. Только пробитый невдалеке от берега травяной ковер, разорванный, будто от падения чего-то тяжелого, выдавал болото. Я вздрогнул, пытаясь представить, уж не два ли человеческих тела упали в трясину.

Нет, вряд ли. Бурая жижа была ровной, не взбаламученной. Да и размеры прогалины слишком велики – туда мог целиком ухнуть челнок.

– Блин…– прошептал я, отползая от края трясины. Хоть в чем-то повезло. С детства не люблю топи – то ли какой-то фильм маленьким увидел и испугался, то ли, гуляя с дедом, угодил в трясину… вполне мог дед мне такое приключение устроить, в педагогических целях. Психоанализом я себя не мучил, не знаю. Но болота не люблю.

Дальше от берега земля стала твердой, хотя и сохранила влажную мягкость. Я встал, брезгливо отер с лица грязь. Огляделся. Нет никого. Поблизости, во всяком случае. А местность – колоритная. Болото – до горизонта, целый океан грязи. Вот джунгли, похоже, тянутся километров двадцать, дальше поднимаются горы – скалистые, голые, угрюмые.

– Дед! – крикнул я.– Саша! Данилов!

Крик завяз во влажном воздухе, затерялся.

– Маша!

В груди неприятно сдавило. Нет никого. Может быть – на всей этой планете. Если за нами наблюдали – а я в этом почти не сомневался, то могли и перебросить в разные миры. Зачем только? Поэкспериментировать? Понаблюдать за реакцией? Возможно, конечно. Только это эксперимент из разряда планет-космодромов… не верю я в такие сверхцивилизации.

Похлопав себя по карманам, я убедился, что банки с едой не пропали. Больше ничего у меня и не было. Нет, правда, что же творится? Неужели все-таки эксперимент на выживание?

Срывая пучки высокой травы, я стал вытирать с себя грязь. Трава самая обычная. Конечно, я не ботаник, но на непредвзятый взгляд – флора здесь земная. Можно надеяться, что и динозавры по джунглям не бегают.

Головная боль помаленьку проходила, успокаивалась. Успокаивался и я. И наконец заметил то, на что стоило обратить внимание сразу.

Под моими ногами была такая же площадка, врата, что и на бродячей планете.

Странное ощущение. Я не мог внятно объяснить, чем отличалось это место. Даже мысленно, для себя самого, не находил слов. Просто чувствовал этот густо заросший пятачок, как стрелка компаса – кусок железа.

А еще знал, что ворота закрыты. Можно истоптать всю траву, прыгать, бегать, кататься по земле – ничего не произойдет.

Если такова транспортная сеть в мирах Тени – то можно им поаплодировать. Не унылые «телефонные кабинки» Геометров, а что-то сотканное из окружающей реальности, из камней, травы, грязи. Да к тому же еще и оставляющие в сознании след, маяк.

– И чего вы добились? – прошептал я, озираясь.

Хотелось верить, что и впрямь кто-то и чего-то добивался. Что от моих поступков и слов сейчас что-то зависит.

Сделав несколько шагов, я вышел в центр врат. Постоял, ожидая.

Да хоть бы я в землю врос – ничего не происходило. Но я, наверное, долго бы тут простоял, ожидая неведомо чего.

Вот только у самой кромки леса высокая трава зашевелилась без всякого ветра.

Что я там думал насчет флоры и фауны? Через мгновение я уже лежал, вглядываясь в зеленое мельтешение стеблей. Инопланетная органика несъедобна, как я в свое время объяснял маленькому соседу. Вот только знает ли об этом каждый местный хищник?

Трава успокоилась. И воображение послушно нарисовало мне затаившегося перед прыжком саблезубого тигра. Это оно еще по-доброму, в галактике достаточно гадости, при виде которой тигру в объятья бросишься.

Убегать было глупо, да и опасно. Приближаться, впрочем, тоже. Но не стоять же столбом, не зарываться в землю?

Я приподнялся на корточках, выпрямился в полный рост – некоторых хищников может отпугнуть более высокой противник, и двинулся вперед. Медленно, но по возможности уверенным шагом.

Вдруг отпугну…

А потом я увидел, к кому подкрадываюсь.

В примятой траве, раскинув руки и глядя в небо, лежал молодой парень. Чуть младше меня, лет двадцати двух, наверное. Пепельноволосый, с темной, медного оттенка, кожей. Одетый в зеленую, сливающуюся с травой куртку, такого же цвета брюки, тяжелые, со стертыми подошвами ботинки. На одежде виднелись следы подсохшей грязи, словно парень побывал в болоте. Он медленно перевел взгляд на меня – с легкой ноткой интереса в раскосых карих глазах. И снова уставился в небо.

Я был так растерян, что задрал голову.

Ничего. Только одинокое облако.

– Что с тобой? – переходя от растерянности на «ты», спросил я. Запоздало понял, что он меня не поймет.

И еще более запоздало – что я говорю не по-русски, не по-английски, и даже не на языке Геометров.

– Лежу,– негромко ответил парень.

Вот так контакт!

Я сел на корточки, не отрывая взгляда от незнакомца. В голове вертелась какая-то глупость, и я, конечно же, дал ей ход.

– Давно?

– С утра.

Самым странным, конечно, было то, что я его понимал. На мгновение закралась мысль, что и здесь поработал Карел.

Впрочем, к чему умножать сущности? За моей спиной – врата, перенесшие меня из мира в мир, да еще и научившие находить себя. Одним вмешательством в психику больше, одним меньше.

Сейчас я, как никогда, нуждался в совете. Но куалькуа, единственный, с кем можно было поговорить, молчал.

Парень приподнялся на локтях, оглядел меня внимательнее.

– Как тебя зовут?

– Петр.

– Я не знаю тебя.

Сказано было без особого интереса, без подозрительности. Просто информация. Словно он обязан меня знать, и незнакомое лицо его смущает, но не сильно, слегка…

– Я здесь впервые.

– Понятно…– он вновь откинулся в траву. Поколебавшись, я последовал его примеру. В голове крутилась сотня вопросов, которые надо задать в первую очередь. Вот только расспрашивать – это вовсе не значит получить информацию. Очень часто – наоборот, давать ее.

– Тебе здесь нравится?

Вот теперь в его голосе было любопытство.

– Еще не знаю,– осторожно ответил я.

– А мне нравится. Снег.

– Что?

Единственная зависшая в небе тучка никак не походила на снежную.

– Меня так зовут. Снег. Дурацкое имя?

– Да нет, почему…

– Родителей, дающих детям имена собственные, следует наказывать за хулиганство,– с отвращением сказал парень.– Они говорят, что когда я родился, всю землю покрыл первый снег. И это было очень красиво.

Помолчав, он задумчиво добавил:

– Хорошо, что в тот день не прорвало канализацию…

Я засмеялся. Не от того, что острота, явно повторенная в тысячный раз, была столь удачна. Меня отпускало напряжение.

Жители Тени оказались куда ближе к землянам, чем Геометры.

– А твое имя что-нибудь значит?

– Нет.

– Счастливчик. У тебя есть что-нибудь пожрать?

– Да.

Парень с неожиданной энергией вскочил.

– Что же ты молчал? Доставай!

Я вытащил из карманов банки. Мне есть не хотелось, тем более пищу Геометров. Но энтузиазм, с которым Снег накинулся на еду, вызывал подозрения.