Брайан Болл - Батальоны тьмы Страница 3

– Мистер Нэггс, разве я не отдавал вам всегда такие находки?

– Не всегда, доктор, не всегда! – не согласился с ним Нэггс.

– И разве я не предоставил вам полную свободу действий в вашей области? – продолжал Дросс.

– Только на этот раз, доктор, – ответил Нэггс. – Но я не доверяю вам, когда вы протягиваете руки к защитным системам. Вы просто не можете удержаться, чтобы не потрогать и не повертеть их в руках – в том-то вся и беда! Да еще туристы! Почему вы все не можете оставить меня в покое, чтобы я мог спокойно заниматься своей работой. Ужасно, доктор, когда вокруг все кишит назойливыми и любопытными женщинами. Они оставляют после себя уйму всяких безделушек, которые захламляют мое рабочее место!

Дросс продолжал спокойно смотреть сверху вниз на маленького инженера, который кипел от возмущения. Хотя он и улыбался, глаза его превратились в узкие щелочки.

– У меня свои трудности, мистер Нэггс. Одна из них – та, о которой вы упомянули. Я не больше, чем вы, хочу, чтобы вокруг моих раскопок крутились ничего не смыслящие в этом посетители, которые приходят сюда только поглазеть и оставляют после себя всякий хлам. Другая трудность состоит в том, что мы вынуждены работать здесь в неподходящих условиях. Вместо современного оборудования приходится довольствоваться устаревшими роботами, чтобы просеять остатки самого мощного оборонительного сооружения, которое когда-либо было возведено в древнейшем мире. И обе эти трудности, мистер Нэггс, – тут Нэггс уловил, как Дросс едва различимо повысил голос, произнося его имя, отчего оно прозвучало как-то невнятно, – мешают работать из-за присутствия, – Нэггс отпрянул назад, но не очень проворно, так что Дросс схватил его своими огромными ручищами за плечи и приподнял от земли, – упрямого, самодовольного, властного... – с каждым словом Дросс все выше поднимал сопротивляющегося Нэггса, – абсолютно безрассудного... – Дросс прижал Нэггса к своему огромному животу, – карлика, который никак не дает работать самому знаменитому археологу во всей галактике!

Дросс перевернул Нэггса вверх тормашками, и тот в испуге уставился на желтую грязь, которая совсем недавно покрывала внешнюю границу форта, с лежавшим в ней обезглавленным роботом.

Когда Нэггс завопил во всю глотку, Дросс швырнул его на землю. Намерения Дросса были слишком понятны, а Нэггсу вовсе не хотелось вываляться в грязи.

– Корабль! – пробулькал Нэггс, уткнувшись в грязь. Подняв голову, он посмотрел на Дросса, который довольно посмеивался.

– Туристы! – пробормотал Дросс. – Вот и наши туристы пожаловали.

Нэггс в ярости уставился на Дросса.

– Только взгляните на меня! Мне придется ухлопать целый час, чтобы отчиститься. Вы сумасшедший, Дросс, просто сумасшедший! Вас надо отправить отсюда. Вы совершенно не можете держать себя в руках! Вы никогда не найдете...

Он вдруг замолчал, потому что Дросс бросил на него свирепый взгляд. Нэггс, хлюпая в грязи, стал подниматься на ноги.

– Шумит-то не как туристический корабль, – сказал он.

Данецкий оттащил спускаемый аппарат в сточную канаву. Он разглядел ее, несмотря на то что наносы и небольшие кусты почти скрыли канаву из виду. Всюду царило запустение. Когда-то здесь было большое поле, а теперь – рощица буков и ив. Это место никогда не подвергалось радиационной бомбардировке. И совсем не хотелось думать о смерти.

Жизнь могла оборваться в каком-нибудь ужасном катаклизме, когда клубы нагретого добела пара окутали бы его корабль, а солнечная пушка раздробила его на молекулы. Но не тут, не в приветливом месте, где даже дождь был слабым и теплым.

Это была Земля.

Данецкий никогда не собирался побывать на Земле, хотя высадиться на разрушенной планете было пределом мечтаний многих его друзей. Они говорили об остатках сотен империй, которые когда-то существовали на Земле. Но почему-то никто никогда не летал сюда. Данецкий hp мог припомнить некого из своих знакомых, кто побывал на планете.

О Земле можно было только мечтать. Ты всегда говори л себе, что посетил бы ее, если появится свободное время А между тем Тотекс выдавал информацию о том, как примерно выглядит планета. И ты уже никогда больше не притворялся, что тебя тянет туда.

Данецкий съел все, что было у него в запасе, – трапеза могла оказаться последней. В тяжелом спускаемом отсеке было мало того, что ему пригодится. Консервированный воздух в количестве, достаточном для того, чтобы добраться до поверхности планеты, если его корабль взорвется, да консервы, которых хватит всего на день. Больше ничего. Ничего, что могло бы хоть самую малость помочь ему избежать преследователей.

Если они настигли корабль и уничтожили его, не исследовав, что находилось внутри, значит, он спасен. Но вряд ли джакобы поступили так. Они торжественно поклялись, что вернутся с ним или с тем, что от него осталось, чтобы доказать – зловещее задание выполнено.

Жук у него под ногами исследовал крошки синтетических продуктов. Он поднял свои усики, когда Данецкий отодвинулся, чтобы освободить жуку дорогу к подмокшим крошкам. Данецкий вдруг понял, что уже больше двадцати лет не думал о природе – пи о полях, пи о жуках, пи о чем-либо другом. На это просто не хватало времени. Хороший навигатор-практик, который мог быстро настроить системы, снабжающие энергией космические корабли, летающие в гиперпространстве, всегда был нарасхват.

– Это поле не мое, – обратился он к жуку, который привел своего собрата оценить, насколько хороши крошки.

Данецкий не услышал шума поискового корабля – он летел тихо, совершая виток за витком. Термодатчики корабля безошибочно обнаружили его Данецкий наблюдал, как два черных блестящих жука обсуждали что-то между собой. Именно они уловили незнакомый, еле различимый звук.

И тут Данецкий увидел корабль. Разглядывая небольшой зеленый кусочек Земли, он потратил несколько драгоценных минут. Джакобы играли с ним. Они уже давно могли бы покончить с ним в какой-нибудь резне, какие не были редкостью.

Жуки вернулись к крошкам. Последнее, что видел Данецкий, когда пустился бежать, – как они смешно шевелили усиками. Из бокового крыла черного корабля-разведчика со свистом вылетел наблюдатель-модуль, похожий на паука.

Данецкий побежал. Зачем он бежит? Легкие его чуть не разрывались, а сердце бешено колотилось, чтобы организм мог справиться с неимоверным напряжением. Он задыхался, жадно ловя широко открытым ртом воздух.

Данецкий бежал через канавы, увертывался от цепляющихся веток, больно хлеставших его по лицу, пробирался по кочкам, которые отбрасывали его из стороны в сторону, отчего стал похож на хромого паука. Глаз наблюдательного модуля пробивал себе дорогу через подлесок, неотступно следуя за ним и ни на миг не прерывая зловещую и безжалостную погоню.

Он видел только одного джакоба, одного из дюжины или сотни преследователей, которые охотились за ним по всей галактике. Молодчики, которые преследуют его, теперь не дадут передышки.

Данецкий знал, в чем его беда. Он вдруг понял, что устал уничтожать других, используя для этого свою отточенную сноровку. И все же он не мог остановиться и оглянуться, без страха встречая маленький самолет. Пока не мог.

– Надеюсь, мисс, вам понравился обед? – произнес робот.

Халия поблагодарила обслуживавшего ее робота. Ей нравился экскурсионный самолет. Окруженный ярким свечением, он по спирали спускался через газовую оболочку Земли. Маленький, быстрый и в чем-то совсем древний. Она потянулась к путеводителю.

– Не хотите ли пристегнуться к сенсорной рамке? – почтительно обратился к ней робот.

– Я лучше почитаю, – ответила она. Сейчас ей больше хотелось читать, чем общаться с машинами. Халия открыла книгу.

Из малого салона раздался голос миссис Зулькифар:

– Не думаю, что это была прекрасная идея, Бригадир! Вы считаете нашу поездку удачной?

– Конечно, Эмма!

– А этому типу, интересно, кто разрешил здесь появляться? – громким шепотом спросила она.

Халия вздохнула. Миссис Зулькифар указывала своим тяжелым подбородком на странную фигуру мистера Мунмена. Сама Халия никогда не могла до конца преодолеть страх перед высоким сухопарым человеком. Не помогали и заверения Уордла в том, что мистер Мунмен – совершенно обычный.

Особенно страшно было, когда лицо его чуть светилось, глаза становились похожими на две круглые белые линзы, а длинные руки производила такое впечатление, будто его только что вытащили из могилы.

Однако Халия пыталась преодолеть свой страх. В свободном сообществе, которое поддерживало нечто вроде порядка в галактике, было место даже для Воскресших. Они, как и любой другой, имели право летать на экскурсионных самолетах.

Миссис Зулькифар так не считала.

– Просто ужасно, – сказала она, – Он должен был остаться на корабле.

Мистер Мунмен не мог не обратить внимания на слова женщины. Когда он заговорил, казалось, что голос доносится из глубокой бездны.