Борис Иванов - Ночь Пса Страница 33

Дверь ему открыл господин Панин, вообще-то, редкий гость в этой квартире – наполовину студии, наполовину – оффисе.

Профессия – служба дальней космонавигации – не слишком способствовала его длительному пребыванию по эту сторону небосвода Прерии. Как ни странно, с комиссаром он был довольно хорошо знаком – благодаря некоторым околозаконным жизненным пассажам своего непутевого шурина. Чтобы пропустить комиссара, ему пришлось порядком потесниться в нетесном в общем-то вестибюле – ни ростом, ни габаритами Господь штурмана не обидел.

По тому, как изменилось широкое лицо хозяина, комиссар понял, что в этот раз ему повезло. Кривить душой Алексей Панин не умел – должно быть это не очень нужно было ему там – по ту сторону небес... Аромат трубочного табака, ощущавшийся уже при входе и вконец сгустившийся в пустой гостиной, был, собственно говоря, уже совершенно излишней подсказкой. Этот аромат был давно знакомой комиссару музыкальной темой из симфонии запахов «»Канары» вечером».

Всегда рад вас видеть, комиссар, – смущенно прогудел хозяин, широким жестом указывая на кресла – подальше от дивана, к которому был придвинут журнальный столик с парой высоких стаканов и опустошенной бутылью здешнего легкого «Степного». – Если вы к Лиде, то...

– Да нет... – Роше выдержал чуть заметную паузу. – Мне, собственно, надо было передать пару слов господину Косневски... Его, как я понимаю, я не застал, как и милейшую Лидию Вацлавовну?

Ведь вы его увидите наднях?...

Господин Панин загодя зарделся, готовясь подвердить предположение комиссара, но тут, с душераздирающим кашлем и перханьем, отворил дверь соседней комнаты и вошел в гостиную, в сопроваждении клубов дыма из любимой – из корня бес-дерева – трубки сам искомый – Лео Косневски, собственной персоной.

Чернявый, тонкой кости и вида демонического: вылитый пан Твардовский из иллюстраций к поэме господина Мицкевича.

– Да брось ты, Алеша, эту конспирацию!... И вы, комиссар, ей Богу – мудрить придумали... Нет уж... Раз уж мсье Жан сел кому на хвост, то лучше уж сразу вылезать из норы и внести, как говорится, ясность в вопрос. Заодно – и выкурить по трубочке... Алеша, там в холодильнике... У нас, по-моему, там что-то оставалось...

– Я – при исполнении... – напомнил комиссар не слишком категорично и стал искать куда бы пристроить свою шляпу – видавшую виды, но тем и дорогую сердцу.

Они устроились по разные стороны журнального столика, и Роше принялся – в кои-то веки, наконец – набивать свою «носогрейку».

Алексей принес и пристроил на столе чистую емкость для гостя и початую низкую и пузатую бутыль «Северного белого», плеснул себе немного и с тем убыл на лоджию – любоваться ночным небосводом.

Лео переставил на столик с тумбочки подносик с картофельными чипсами и пепельницу.

– Слышал, вы меня хотели предупредить кой о чем... – полуспросил, полуконстатировал он, поднося комиссару огоньку. – Я вам благодарен.

Роше не сомневался в том, что Лео слышал. Бармен «Канар» заслуживал бы дисквалификации, если бы не схватился за трубку блока связи немедленно, как только – тренькнув надтреснутым колокольчиком по-над стеклянной дверью – комиссар покинул его богоугодное заведение. Да и остальной народ, опрошенный за минувшее утро, должен был проявить сообразительность на этот счет.

– Вы еще не знаете, как вы, должны быть, благодарны старой ищейке... – задумчиво заметил комиссар, погружаясь в сизое облако дыма и невзначай наполняя – на треть – свой стакан. – Тот тип, что сосватал вам заказ – вчера вечером – очень сильно подставил вас... Он хоть много обещал?

– Вот столько, – показал Косневски. – И на задаток не поскупился, хитрец.

– Ну что ж, – пожал плечами комиссар. – Я – не налоговое ведомство, но сумма заставляет задуматься...

Лео откинулся на спинку дивана и выпустил к потолку струю табачного дыма – злую и тонкую.

– Не хочу вас огорчать, комиссар, – заметил он, выдержав паузу, – но кое о чем относительно этого дельца старик Косневски догадался без помощи Козырной набережной... И собирался уже повысить ставки. Или вернуть аванс и бросить все это дело к шутям...

Комиссар озадаченно отхлебнул вина. И счел нужным польстить партнеру:

– Да, если уж Лео Косневски надумал вернуть аванс, дело пахнет совсем скверно... Котелок у вас варит, Лео...

– Двухходовая комбинация, комиссар, – чуть снисходительно объянил Лео. – Ход первый: одна из собачек, заказанных на предмет их вычисления, просчитывается элементарно как кобелек Счастливчика – Тони Пайпера... Есть такая личность – неплохой в сущности малый, но – себе на уме... Очень любит своего пса и свою трубочку – он с нами, господин комиссар – одного поля ягода. В этом, конечно, отношении, мсье Жан, только в этом... Мы с ним частенько болтали – в «Канарах» о том, о сем...

– Вы уверены? – беспокойно закопошился в своем углу дивана Роше.

Он достал из внутреннего кармана и двинул по сиденью дивана к Лео пачку снимков – из таможенного файла Толле и из каталога «Собачьей Олимпиады».

Косневски возмущенно отодвинул полупустой стакан. Небрежным движением кончиков пальцев пошевелил снимки. Чему-то в них удивился – чуть заломил тонкую бровь. Потом снова придвинул вино к себе.

– Описание, что мне подсунул этот тип, совпадает – один в один. Да кроме того, скажу вам честно: это никто иной, как ваш покорный слуга Лео сторговал Счастливчику того песика – года четыре тому назад. Еще вот таким... Порода – если честно – малость подпорчена, но умная, скажу вам, животина... Бинки звать. Впрочем, я отвлекся. Так вот – ход второй: сегодня с утра Тони и его чокнутого компаньона днем с огнем ищут люди Магира. Прямо-таки – землю роют... А вы понимаете, что значит путаться под ногами у Магира?

Он отхлебнул из своего стакана, и некоторое время они оба разглядывали каждый – свою трубку. Комиссар терпеливо ждал, стараясь не проявлять следов легкого потрясения. Расследование вырулило в новую колею и тут было о чем подумать. Потом Роше спросил, как ни в чем ни бывало:

– Это вы – про Рамона Магирова? «Торговые дома Побережья»?

Лео чуть озадаченно пристроил трубку на край шиповатого камня, служившего им пепельницей. Камень был с Дремлющих гор, что на Парсе в системе Аделаиды, и стоил несколько больше, чем комиссар полиции и перекупщик краденой псины вместе взятые, заработали за все то время, пока упомянутый Бинки рос и мужал.

– Про Рамона, разумеется, – сказал он недоуменно. – Ведь это вы о нем мне хотели рассказать, господин комиссар?

Господин комиссар досадливо крякнул и престрого глянул на свидетеля Косневски.

– Я хотел рассказать вам, Лео, про господина Торвальда Толле... Гостя Прерии со вчерашнего утра...

– Стоп, стоп, стоп!... – остановил его оцепеневший вдруг Лео. Он поднялся и сомнамбулически побрел вдоль стеллажей со всякой всячиной, предназначенной для чтения на досуге. Ухватил красочную подборку распечаток «Гэлакси ньюс» за прошлую неделю и вопрошающе развернул к Роше вынесенный на обложку портрет-карикатуру.

Картинку сопровождал анонс помещенной где-то внутри – на седьмой странице статьи – «Не слишком ли дорогой гость?» собственного корреспондента «ГН» Энни Чанг.

– Он самый, – утвердительно кивнул Роше. – Придется открыть вам государственную тайну... Правда, к вечеру о тайне этой будут болтать по Ти-Ви, но, все-таки, оцените значение дела... Гостя нашего – того... похитили. Прямо от Космотерминала. По прибытии. В похищении работала собака. Если вы не ошибаетесь, то – тот самый Бинки. Вторая – пес самого Толле. Он где-то ошивается сам по себе. Ищем только потому, что может он как-нибудь поможет выйти на хозяина...

– Как? – спросил Лео, вдруг отрешившись от убивших его было фактов, преподнесенных господином комиссаром. – Пес с Чура? Настоящий Пес с Чура?

Он снова – теперь уже с откровенным интересом подхватил снимки с сиденья дивана. Впился в них взглядом, лихорадочно тасуя листки.

– Вы знаете, сколько на рынке предлагают даже за чучело такой зверушки? За подлинник?

И тут же скис, резко вернувшись к не располагающей к оптимизму действительности. Сгорбившись, снова опустился на диван. Пожал плечами.

– Видит Бог, Лео Косневски захотели втянуть в политику! Такого не было с шестьдесят восьмого, когда мне втерли на продажу бульдога маршала Апраксина! Видит Бог, я не знал, что псина – краденая...

– Вы не совсем еще поняли, на какие облигации вас подписал вчерашний клиент... – комиссар забросил себе в рот пригоршню чипсов и хрустнул ими.

Со значением.

– За политику сейчас не убивают, – вздохнул он. – На Прерии, по крайней мере. В худшем случае – съездят по физиономии.

В пылу полемики. А вот за военные секреты вас отоварят по классу «люкс». С иголками под ногти, электрошоком, «сывороткой истины» и последующим расчленением трупа... Так что вы многим можете оказаться обязаны вашему заказчику...