Кирилл Бенедиктов - Война за «Асгард» Страница 37

– Я вас вижу! – поспешил он уверить свою собеседницу. Она говорила по-испански очень правильно, с едва заметным акцентом, и Мондрагон с удовольствием перешел на родной язык. – Простите, здесь оборудование немного барахлит... Ну что, есть связь?

Дева Мария, подумал он, почему я не успел принять вид, более достойный писателя с моим именем... По случаю напряженной работы он был одет в голубую бархатную пижаму с большим темным пятном от красного вина там, где его предки носили аксельбанты на шитых золотом мундирах. Прическа, разумеется, тоже оставляла желать лучшего, но проклятая пижама портила все окончательно И еще это пятно! Ладно, решил Сантьяго, сменить гардероб до вечера я успею, главное, чтобы она узнала меня в смокинге.

– Я Дана Янечкова, – представилась девушка, – референт Роберта Фробифишера, специального представителя Североамериканской Федерации в Совете Наций. Мистер Фробифишер сожалеет, что не может лично выразить вам уверения в почитании вашего таланта, поскольку государственные дела...

«Это не поклонница, – мрачно подумал Сантьяго, перестав ее слушать. – Почему, черт возьми, поклонницами чаще всего оказываются толстые тетки с килограммами пудры на блинообразных физиономиях? Фробифишер... Как же, как же, наслышаны. Ну и что ему от меня нужно?»

– ...Более достойную кандидатуру, – продолжала между тем свой рассказ Дана. – Мистер Фробифишер высоко ценит ваши произведения, а некоторые пассажи из «Белой Зари» он часто цитирует наизусть..

– Проклятие! – вырвалось у раздосадованного Мондрагона. «Белая Заря» была полнейшим дерьмом, абсолютно конъюнктурным, идеологически выверенным пропагандистским дерьмом, написанным только для того, чтобы выпутаться из приснопамятного скандала с кокаиновой оргией в Мехико-Сити. Технотриллер из жизни рядовых бойцов Белого Возрождения с вышибающим слезу описанием последних минут жизни Хьюстонского Пророка. Никогда в жизни Сантьяго Мондрагон не писал ничего отвратительней. Неудивительно, что мистеру Фробифишеру эта дрянь так приглянулась.

– Что вы сказали? – переспросила Дана.

Мондрагон затряс головой – ничего, ничего, вам послышалось.

– В таком случае я рада сообщить вам, что мистер Фробифишер предлагает вам официально представлять культуру Запада на торжественной церемонии завершения проекта «Толлан». Как вы, должно быть, знаете, в церемонии принимает участие весьма ограниченный круг людей. Отбор очень строг. Я позволю себе заметить, что оказаться в составе приглашенных само по себе является великой честью...

– Подождите, – сказал Сантьяго, которому все еще было нестерпимо жаль сознавать, что черноволосая красавица на экране находится совсем не в Москве, а в шести тысячах миль к западу за Атлантическим океаном, – меня что, приглашают на Большой Хэллоуин?

Дана улыбнулась совсем не официальной, по-девчоночьи озорной улыбкой.

– Некоторые называют это именно так. 20 октября на базе «Асгард» произойдет событие, равного которому не видел наш мир. Вам, сеньор Мондрагон, предлагается стать очевидцем того, как творится история. Но, разумеется, не просто так – вы должны будете написать книгу – Ну да, – заметил Сантьяго разочарованно, – а я думал, от меня потребуется сплясать на Стене канкан...

– Книгу о Стене, – продолжала Дана, не замечая его иронии. – Как вы, наверное, знаете, на протяжении последних десяти лет эта тема, выражаясь осторожно, непопулярна. Но у вас не будет никаких проблем со сбором материала. Мистер Фробифишер распорядится, чтобы все национальные информационные службы оказывали вам всяческое содействие сразу же, как только будет заключен контракт. Он также выражает надежду, что в художественном отношении книга окажется не ниже уровня «Белой Зари».

– Прекрасная сеньорита, – с горечью сказал Сантьяго, – прошу вас, не раньте мне сердце упоминанием об этой книжонке. Скажите честно: вы сами-то какие-нибудь мои тексты читали?

– У меня мало времени на чтение, – улыбнулась Дана. – Но я смотрела несколько фильмов, поставленных по вашим сценариям. «Химеры под снегом» меня просто потрясли. Вы очень талантливый писатель, сеньор Мондрагон.

– Спасибо, о милосердная! Но если у вас когда-нибудь появится время и желание прочитать какую-нибудь книжку, заклинаю вас, не читайте «Белую Зарю». Все, что угодно, но не ее, слышите?

– Обещаю. – Дана снова приняла официальный вид. – Однако сейчас я передаю вам официальное послание мистера Фробифишера, а он использовал для сравнения именно это произведение. Кроме того, вы должны написать серию очерков для крупнейших сетевых изданий мира объемом от двадцати пяти до сорока тысяч знаков каждый, всего около десяти. Тема та же, основной акцент следует сделать на мессианском предназначении Запада и роли проекта «Толлан» в деле спасения земной цивилизации. Статьи должны быть опубликованы до 20 октября, примерный график я уже набросала. Разумеется, все это будет более чем щедро оплачено, аванс за статьи вы можете получить сразу после подписания контракта.

– Я бы хотел взглянуть на контракт, – сказал Сантьяго без особого энтузиазма. С одной стороны, предложение Фробифишера сулило избавление от финансовых проблем на достаточно длительное время. С другой – возвращаться к практике продажи идеологического дерьма вроде «Белой Зари» категорически не хотелось. Представить себе, что под бдительной опекой фанатиков Белого Возрождения можно написать нечто представляющее собой минимальную художественную ценность... даже для развитого воображения Мондрагона такая задача казалась непосильной. Но кто сказал, что он должен ограничиться одной книгой? В конце концов, не каждому писателю выпадает шанс присутствовать при поворотных моментах истории. Наверное, упускать такую возможность действительно глупо.

– Разумеется, – в голосе Даны послышалась озабоченность, как будто она прочитала мысли Мондрагона, – я отправила его вам электронной почтой две минуты назад. Если вас что-то не устраивает, я свяжусь с нашими юристами...

Сантьяго ткнул пальцем в соответствующий сенсор, и информблок послушно заурчал, распечатывая ему присланный из Нью-Йорка контракт на фирменной, синеватой с золотом, бумаге отеля «Третий Рим». Невидимым для Даны движением левой руки он активировал виртуального секретаря, который обычно проверял все предлагаемые Мондрагону договора на предмет скрытых ловушек. В далеком Нью-Йорке Дана откинула с лица роскошную черную прядь волос и на мгновение повернулась к камере в профиль. Этот миг все и решил.

– Сколько вам потребуется времени на знакомство с документом? Мы можем договориться о следующем звонке – я свяжусь с вами, когда вам будет удобно.

– Сеньорита, – сказал Мондрагон, стараясь не обращать внимания на секретаря, высвечивавшего сумму контракта пульсирующим ярко-зеленым лучом (на их тайном языке это означало «Прошу обратить особое внимание!»), – мы, безусловно, должны договориться о том, когда я в следующий раз смогу удостоиться чести и великого счастья лицезреть вас. Дело даже не в контракте, сеньорита... Скажите мне одно – и от того, что вы мне скажете, будет зависеть, соглашусь ли я принять столь лестное предложение мистера Фробифишера. Итак, сеньорита Дана, позволено ли будет мне узнать, входит ли референт мистера Фробифишера в тот упомянутый вами узкий крут людей, который соберется 20 октября на базе «Асгард»? Иными словами, есть ли у меня шанс встретиться там с вами лицом к лицу без посредства нашей великолепной техники?

Девушка на экране рассмеялась. Когда она смеялась, на тонкой смуглой шее ее то появлялась, то исчезала маленькая ямочка. Сантьяго как зачарованный смотрел на эту ямочку, ощущая, что его с каждой секундой все глубже и глубже затягивает водоворот любовного безумия.

– Дана, – сказала наконец девушка. – Зовите меня просто Дана, не надо сеньориты. Да, я буду на базе «Асгард» со своим боссом. Так, стало быть, вы согласны?

Сантьяго помотал головой.

– Если я соглашусь, не раздумывая, вы скажете, что в следующем сеансе связи нет необходимости. Поэтому окончательный ответ я дам вам завтра. Во всяком случае, так вы можете передать своему боссу. Но неофициально – и только вам, Дана, – я говорю: я буду с нетерпением ждать нашей встречи!

– Прекрасно, – Дана вновь стала серьезным референтом важного политического деятеля, – я позвоню вам завтра в это же время. Вас это устраивает?

– Да, – сказал Мондрагон. – Целиком и полностью.

Когда экран потух, он поднялся с кресла и, спотыкаясь о валявшиеся под ногами предметы (бутылки из-под шампанского, томик Набокова, ваза с огрызками персиков, Катины чулки с поясом, купленная вчера на Арбате изогнутая сабля в золоченых ножнах), направился к бару. Зеркальные дверцы бара распахнулись под мелодичный перезвон колокольцев. В розоватом сиянии ждали своего часа десятки бутылок с разнообразнейшими напитками, в специальной хрустальной емкости искрились голубоватые кубики настоящего льда. Роскошь, разумеется, – в питейных заведениях цена коктейля со льдом давно уже в два раза превышала стоимость того же напитка, просто охлажденного до нужной температуры, – но «Третий Рим» держал марку одного из лучших отелей Москвы. Сантьяго помедлил и смешал себе старого доброго «Дракулу» – как раз под настроение. С удовольствием медленно выцедил коктейль, стоя у большого панорамного окна, за которым блестели похожие на дорогую голливудскую декорацию золотые купола кремлевских соборов. Левее закрывала порядочный кусок городского неба громада византийского храма Христа Спасителя, за ней тянулись утопающие в зелени кварталы трехэтажных особняков и таун-хаусов Остоженки. Далеко внизу по маленькой улице медленным потоком текли разноцветные жучки-авто. Вингеры здесь уступали по популярности наземному транспорту, а тот, в свою очередь, не мог достойно конкурировать с метрополитеном. Московское метро произвело на Сантьяго сильное впечатление – очень старое, оно тем не менее прекрасно сохранилось, многие станции казались просто подземными дворцами. Сомов рассказывал, что еще во времена его детства в подземке ездили только бедняки, а всевозможные бездомные и бродяги чувствовали себя там полноправными хозяевами. По его словам, в те годы метро стало грязным и запущенным, настоящим рассадником болезней и преступности. Двадцать лет санации все изменили. Правда, методично проводившиеся СГК облавы, сопровождавшиеся отправкой на строительство Стены все новых и новых эшелонов, сократили население древней столицы России до такой степени, что московские власти всерьез подумывали о закрытии метрополитена, переставшего приносить прибыль. Но постепенный процесс миграции уцелевших жителей восточных районов страны в Москву вновь сделал общественный транспорт рентабельным – новоиспеченные москвичи селились в основном в дешевом муниципальном жилье на почти опустевших в период чисток отдаленных окраинах, а бензин стоил денег. Сомов предупреждал, что в метро до сих пор небезопасно – особенно вечером и дальше от центра, – но Мондрагону пока не представился случай проверить это утверждение на практике.