Алексей Лютый - Х-ассенизаторы: Ответный плевок Страница 4

– Все ясно, товарищ старшина! – рявкнул в ответ новобранец и попытался изобразить бег в бетонной жиже.

Получилось у него это не очень красиво, а если быть точнее, то не получилось совсем. Правый сапог солдат еще смог вырвать из цепких лап бетона довольно легко, а вот левую ногу жадная трясина отдавать никак не хотела, явно намереваясь застыть с максимально возможной скоростью, превратив новобранца в памятник неизвестному “духу”. Однако солдат сдаваться не собирался и, с трудом вырвавшись из железобетонной хватки взлетно-посадочной полосы, добрался-таки до терпеливо поджидавшего его старшины. Тот с сомнением в глазах осмотрел новобранца с ног до головы.

– Рядовой Груздев по вашему приказанию прибыл, товарищ старшина! – рявкнул тот, пытаясь вытянуться по стойке “смирно”.

– Вижу, что прибыл. И не ори так, ты не на плацу, – поморщился бугай и пробормотал себе под нос:

– Хиловат. Ну да ладно. Комбат не выдаст, полковник не съест! – а затем строго посмотрел на солдата. – Короче, боец, приказываю тебе доставить мою ценную персону на твердую землю. Уронишь в бетон, навеки в нем и останешься! Фершейн, Штирлиц?

– Но, товарищ старшина… – взмолился солдат и тут же умолк под строгим взглядом начальства. – Садитесь. Куцы ж мне от вас деться?..

– Н-но, родимая. Пошла, залетная! – скомандовал старшина, осторожно забравшись бойцу на закорки.

И солдат пошел. С невероятным трудом выдирая ноги из бетона, новобранец выбрался-таки на твердую землю, проявив такие чудеса героизма, которые не снились ни Алексею Стаханову, ни Павлику Морозову, ни даже Зое Космодемьянской. Ну а выбравшись на край неспешно застывающей взлетно-посадочной полосы, новобранец в измождении рухнул на землю, едва не опрокинув ценную персону старшины. Тот негромко ругнулся, посмотрел на неподвижного рядового, затем перевел взгляд на кончик своего берца, слегка заляпанного бетоном, и, переведя взгляд обратно на бездыханное тело, пробормотал:

– В другое время убил бы, а сейчас выношу благодарность.

– Служу России! – прохрипел в ответ солдат, не поднимая головы с земли, и судорожным жестом попытался отдать честь. В результате этой сложнейшей операции правая рука рядового попала не в соответствующую уставу височную долю, а в щиколотку старшины. Тот хмыкнул и отступил на шаг.

– Ну-ну, служи, – поощрил бугай новобранца. – Где тут штаб находится?

– Там, – солдат, так же не поднимая головы, махнул рукой в сторону покосившихся деревянных домов. Старшина поправил на плече вещмешок и, пожав плечами, пошел в указанном направлении.

Заросшая бурьяном деревенька, к которой направлялся парень, располагалась метрах в ста от недоделанного аэродрома. Выглядела она убого, как, собственно говоря, и должна выглядеть нормальная российская деревня. К тому же, хоть старшина и рассмотрел кое-где на удивление жирных коров – на падали, что ли, отъелись? – пяток свиней и нескольких колхозников, населенный пункт произвел на него впечатление совершенно безжизненного места. Прислушиваясь к своим ощущениям, бугай совершенно не мог понять, откуда они взялись. До тех самых пор не мог, пока не вошел в деревню.

– Ни фига себе! – удивился он, рассматривая муляжи животных и манекены, одетые в ватники и шапки-ушанки. – Что за хрень такая? Эй, люди, блин! Есть тут кто-нибудь?

– Прекратите орать, старшина! Вы мне весь объект демаскируете, – раздался из динамика строгий командный голос. – Направляйтесь к центру деревни, к дому с надписью “сельсовет”. Войдете внутрь, дальше следуйте указателям.

Бугай удивленно посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать громкоговоритель, видеокамеры наблюдения или какие-нибудь другие сенсоры обнаружения, однако ни один искомый объект найти не удалось. Старшина пожал плечами и двинулся в указанном направлении. Дом с нужной надписью отыскать удалось довольно легко, и парень, толкнув дверь, вошел в сельсовет.

Внутри царил полумрак, и новоприбывший на секунду замер, давая глазам возможность адаптироваться к новому освещению, а затем посмотрел по сторонам в поисках каких-нибудь указателей. Таковой отыскался в единственном экземпляре и лаконично оповещал: “Туда!” Старшина хмыкнул и пошел, куда требовалось. На пути его следования подобных указателей оказалось еще целых две штуки, и привели они парня в бетонный подвал с металлической дверью, явно напоминающей вход в барокамеру.

– Ни хрена себе! – удивился старшина, глядя на мощную дверь, совершенно несоответствующую окружающей обстановке. И едва он закончил эту краткую и лаконичную фразу, как полуметровый “барашек” на двери повернулся, и она отворилась, открывая взору парня ярко освещенный тамбур. – Блин, прямо “сим-сим, откройся” какой-то!

– Старшина, захлопните пасть и заходите! – раздался изнутри помещения тот же командный голос. – Шагом марш!..

Старшина покорно прошел в тамбур. Дверь за ним тихо закрылась, внутренний “барашек” провернулся, блокируя вход, и тут же из крошечных отверстий в стенах ударили струи какого-то газа. Старшина такой подлости, естественно, не ожидал и в первую секунду оторопел. Однако тренированные рефлексы сработали быстрее, чем мозг успел осознать происходящее. Глаза старшины закрылись сами собой, рот захлопнулся, не спрашивая разрешения хозяина, легкие самовольно перестали дышать, а руки зашарили по поясу в поисках несуществующего противогаза. Старшина мысленно выругался на себя самого, на предательский голос, заманивший его в ловушку, и на весь белый свет в целом. Попрощавшись с жизнью и пожалев, что так и не дописал письмо маме, начатое полгода назад, старшина собрался отдать концы, отбросить копыта, дать дуба и сыграть в ящик, но в этот момент струи газа прекратили бить из стен. Помещение почти мгновенно проветрилось, и уже знакомый командный голос произнес:

– Прекрасно. С рефлексами у тебя, старшина, все в порядке. Да не стой ты, как мумия Ильича. Это была простая дезинфекция. Дыши спокойно и проходи внутрь. Шагом марш!

Парень снова мысленно выругался в адрес обладателя голоса, но вслух воспроизводить свою цветистую тираду не стал, понимая, что начальству таких слов знать не положено. Открыв глаза, старшина вдохнул воздух полной грудью и шагнул в распахнутую внутреннюю дверь тамбура.

А внутри его ждал длинный, мягко освещенный коридор с дверями по обе стороны. Под потолком вертелось несколько видеокамер, обшаривающих своими стеклянными зрачками узкие сектора. Старшина, посмотрев на них, подтянулся, поправил амуницию и пошел вперед, поглядывая на таблички, указующие на то, что именно скрывается за дверями. Надписи были кратки и лаконичны: “Учебный центр”, “Научный отсек”, “Актовый зал”, “Боевая группа”, “Оружейная”, “Склад” и “Штаб”. Вот к последней двери старшина и направился.

Та самостоятельно открылась, пропуская посетителя внутрь, и старшина оказался в просторной и тускло освещенной комнате. Справа от него был стеклянный зал с несколькими креслами внутри, слева – несколько закрытых дверей без табличек, а прямо располагался обширный центр управления, с пола до потолка заставленный мониторами, перед которым возвышался невероятно фантастического вида пульт. За этой странной конструкцией во вращающемся мягком кресле сидел невысокий человек в камуфляжной форме. Старшина даже от двери рассмотрел на погонах, человека майорские звезды и вытянулся в струнку.

– Товарищ майор, старшина Шныгин для прохождения дальнейшей службы прибыл в ваше распоряжение!

– Вольно, старшина, – благодушно разрешил майор и повернулся-таки вместе с креслом в сторону вошедшего. – Проходи. Будем знакомиться…

Майор развернул к себе небольшой плоский монитор, возвышавшийся над пультом управления, словно мраморная горгулья над татарским кладбищем, и вновь перечитал досье, в котором черным по компьютеру было написано следующее:

“Шныгин Сергей Анатольевич. Звание – старшина. Последнее место службы – N-ская воздушно-десантная бригада. Последняя должность – заместитель командира отдельного взвода быстрого реагирования. Срок службы – пять лет. Основание – контракт. Общие характеристики – нестандартное мышление, отличное владение приемами рукопашного боя, врожденная лень. Совершенно невосприимчив к какому-либо эмоционально-психическому воздействию”.

Дальше в досье шла общебиографическая информация о старшине. Причем начиналась она от того момента, как Шныгин, будучи воспитанником детского сада номер шесть “Березка”, в средней группе оного заведения насыпал в горшок товарищу полпачки сухих дрожжей, а заканчивалась описанием того, как во время последней секретной операции спецназа в Ираке старшина лично спас престарелого Саддама Хусейна от десяти… нет, от двадцати американских “морских котиков”. Причем девятнадцать из этих “котиков” отделались легкими переломами конечностей, а двадцатый был доставлен в крайне нетрезвом виде в медвытрезвитель ближайшего сибирского городка. Откуда его отпустили через полгода в обмен на праправнука Штирлица, пойманного бундесвером во время совращения секретарши самого Еханссона с целью получения нелегального пособия по безработице.