Барри Лонгиер - Мир-Цирк Страница 41

– И моим линейным крейсером. Я отдал вам приказы, и если вы не подчинитесь им, я прикажу затравить вас, как зверя .

– Не советую, Садисс. Такой бой мог бы вызвать у моих солдат некоторое воодушевление. – Наавон кивнул оператору. – Рви связь, потом прикажи экипажам катеров высаживаться. – Он нахмурился, затем кивнул. – Лучше привести «Меч» в полную боевую готовность.

– Да, командир.

– Ты чего ухмыляешься?

– Ничего, командир. Просто так.

Джеда из наездников Мийры, руководитель Тарзакского цирка на время гастролей, подошел за жонглером по имени Пуга к сырой пещере у подножия плато. Вход прятался за густым занавесом кустарника и нависающих деревьев. Он не видел охраны, но знал, что она есть.

Жонглер поднял руку:

– Подожди здесь, Джеда.

Пуга исчез за поворотом, оставив Джеду наедине со своими мыслями. Он высматривал устье пещеры на фоне зелени джунглей. За шесть дней, прошедших с высадки арваниан на Западе, защитники Момуса начали удерживать свои позиции. Захватчики стреляли, но их мишени растворялись в джунглях раньше, чем арваниане успевали выстрелить. Ценой множества жизней в руки момусиан попало еще больше арванианского оружия, и опытные, закаленные бойцы теперь разменивали жизнь за жизнь. А мы отсиживаемся в джунглях и ничего не делаем! Джеда услышал шаги и обернулся.

Из-за скалы высунулась голова Пуги:

– Пошли, Джеда. Алленби примет тебя.

Джеда следовал за жонглером по лабиринту проходов, пока они не вошли в низкую, освещенную факелами комнату. Алленби сидел, скрестив ноги, перед низким столом, заваленным нарисованными от руки картами. Алленби поднял голову:

– Джеда? Что привело тебя? Все ли в порядке с цирком?

Джеда скрестил руки на груди:

– Конечно, в порядке. Чего ж другого ждать?

– То есть?

– То есть мы хотели бы участвовать в боях, Алленби. Вся труппа согласна; вот почему меня послали.

Алленби кивнул:

– Ясно. – Он покачал головой. – Нет.

– Нет? У тебя столько бойцов, что ты можешь позволить себе пренебречь еще почти двумя сотнями?

– Не будь дураком, Джеда.

– Дураком?

– Да, дураком. Эти сражающиеся мужчины и женщины... ты не знаешь, чем стал для них цирк? Это причина держаться, их символ, их знамя. Понимаешь?

– Я понимаю, что мы сидим в безопасности, пока другие сражаются вместо нас. Момус жил без цирка и раньше – много лет.

Алленби потер глаза, потом сложил руки на столе:

– Джеда, сейчас цирк на Момусе есть. До войны было по-другому... все было по-другому. Но теперь каждый уродец, клоун и униформист, спрятавшийся в джунглях, нужен, чтобы все знали: цирк невредим, в безопасности. Если бы я позволил цирку развалиться и присоединиться к сражениям, я послужил бы целям Десятого Квадранта, а не нашим. Наш дух был бы сломлен.

Джеда уставился в пол:

– Великий Алленби... это трудно. Ты просишь нас о трудном деле.

Алленби кивнул:

– Знаю. Иди, объясни это труппе и заставь их понять. Я полагаюсь на тебя.

В комнату вошел Пейнтер и остановился рядом с Джедой.

– Лорд Алленби, арваниане снова выпускают катера.

– Сеть готова?

Пейнтер кивнул:

– И ракеты.

– А ракеты сработают?

Пейнтер пожал плечами:

– Мы не могли провести настоящие испытания, не выдав наших позиций. Трубки из бумаги и коры кажутся достаточно прочными, чтобы выдержать огненные шарики, но...

Алленби кивнул и встал:

– Тогда нам нужно идти.

Пейнтер нахмурился:

– Не думаю, что тебе следовало бы быть там, лорд Алленби. Если все сорвется, а это весьма вероятно, тебе лучше не быть поблизости.

Алленби сжал губы, потом посмотрел на Джеду.

– Ты прав, Пейнтер. Держи меня в курсе.

Пейнтер кивнул, повернулся и вышел. Джеда пожал плечами.

– Мне лучше вернуться к труппе.

Алленби поднялся из-за стола и проводил Джеду к выходу из тоннеля. В устье пещеры он положил руку на плечо наездника:

– Удачи тебе, Джеда.

– И тебе.

Алленби смотрел, как Пуга ведет наездника в джунгли, пока оба не исчезли из виду. Он подождал еще, потом повернул направо и нырнул в кусты – догонять Пейнтера.

В рубке катера Наавон слегка налег на штурвал и заложил правый вираж.

– Видишь что-нибудь?

Госс поднял глаза от приборной доски:

– Ничего. – В хвосте четверо вооруженных наемников смотрели сквозь прозрачный колпак на расстилающиеся внизу джунгли. Госс покачал головой. – Было ошибкой разделяться и дробить силы, Наавон.

Наавон кивнул и повел катер по пологой дуге налево.

– Возможно, но так мы охватим такую же территорию в десять раз быстрее. Если бы Садисс позволил нам использовать челноки со своего корабля, это не было бы необходимо.

Госс засмеялся.

– Наавон, если бы этот кусок дерьма держал свою банду на Центральном континенте под контролем, мы бы обошлись своими челноками.

Наавон поморщился. На Центральном континенте был наведен порядок, но громилы Мисора заварили кашу. Из-за диверсии в рабочем состоянии остались только два челнока с «Меча».

– Госс, ты слышал что-нибудь новое о втором отряде?

Госс покачал головой и снова уставился на экран радара.

– Я почти не сомневаюсь, что сопротивление на Центральном континенте не организовано и не управляется отсюда. По-моему, это просто народный ответ на политическую хватку Мисора... погоди! – Госс подрегулировал радар, потом поднял голову и поглядел через колпак кабины. – Восемнадцать градусов направо, в долине. Я поймал какие-то передвижения, но сейчас все исчезло. Наавон заложил вираж.

– Давай-ка, поглядим. Сначала пройдем на высоте. – Наавон пролетел над долиной, повернул и завис над противоположным концом. – Есть что-то?

Госс покачал головой:

– Никакого движения, никаких электромагнитных полей. Попробуй пониже и помедленнее, а я поищу тепловое излучение.

Наавон толкнул штурвал вперед, в долину, и выровнял катер в нескольких метрах над верхушками деревьев.

– Ну, как?

Госс внимательно смотрел на экран:

– Пока нет. – Красные вспышки и крапины, появившиеся на экране, показывали богатую животную жизнь внизу, но все эти следы были слишком малы для человека. – Погоди... нет, судя по тому, как оно ужвдит, это животное... – По бокам экрана появились двойные красные полосы. – Наавон...

– Вижу!

Госс поднял голову. Две ракеты поднимались в небо, таща за собой огромную сеть. Катер накренился, когда Наавон попытался увернуться, но поднятая ракетами сеть была закреплена на земле и просто накрыла катер. Наавон изо всех сил старался посадить катер прямо, но их завалило на бок и ударило о дерево, потом об увитую виноградом скальную стену. Когда Наавон открыл глаза, катер лежал на боку, колпак разбит, а на него смотрело дуло лучемета. На другом конце винтовки находился кто-то, знакомый по разведывательным совещаниям. Освальд Пейнтер.

Молодой человек ухмыльнулся:

– Ну-ну, Наавон Дор. Хорош же ты!

При свете единственного факела Наавон расхаживал по маленькой пещере-тюрьме, осматривая стены, а Госс наигрывал на флейте мечтательную мелодию. Старший офицер прекратил поиски пути к отступлению и посмотрел на своего заместителя, сидящего со скрещенными ногами на полу пещеры.

– Учитывая, что четверо наших товарищей мертвы, Госс, может быть, печальный мотив был бы уместнее? Госс опустил флейту и поднял глаза:

– В масштабе вселенной, Наавон, что такое смерть четырех наемников? Рядом со скалой, которую представляет собой план Военачальников Десятого Квадранта, мы всего лишь капелька, облачко пара...

– Ты искусно искажаешь мои слова, Госс. – Наавон скрестил руки на груди и прислонился к стене. – Ладно, дружище, выкладывай.

– Что выкладывать?

– Все, что ты хотел высказать с того дня, как «Меч» вышел на орбиту.

Госс пожал плечами, сыграл короткую фразу и замолчал, не закончив вторую.

– Мы так долго были вместе, Наавон. – Он улыбнулся. – Я знаю, что ты, если захочешь, можешь заговорить меня теориями и идеями. Я солдат и не мыслю в масштабах вселенной или тысячелетних замыслов, как умеешь ты. В том, что я говорю, есть смысл?

– Продолжай.

– Наавон, возможно, мы, как ты говоришь, всего лишь пылинки, слишком незначительные, чтобы беспокоиться о них. Но меня они беспокоят, потому что я – одна из этих пылинок. Если бы я мог увидеть и понять всю вселенную разом... Но я не могу. Я вижу эту пещеру, вижу тебя. В бою я вижу, как обливаются кровью враги и умирают друзья.

Наавон присел на корточки перед Госсом:

– Мы наемники, Госс.

Госс потер подбородок, потом похлопал флейтой по колену.

– То, что я вижу, Наавон, важно для меня. Мы разные. Ты видишь предназначение Военачальников, переделывающих вселенную; я вижу, как в один прекрасный день Арван сдается военной силе... я вижу, как эти отбросы, Мисор и Садисс, служат Военачальникам, уничтожая образ жизни...

– Наемники не находятся ни на чьей стороне, Госс, кроме...