Роберт Джордан - Великая охота Страница 42

Гнедой жеребец Ранда был привязан в дальнем конце крепостного двора, где находились Ингтар, знаменщик со стягом Ингтара – с Серой Совой и еще двадцать солдат в латах и с пиками, оснащенными двухфутовыми стальными наконечниками, все уже сидели верхом. Решетчатые забрала шлемов закрывали лица, а золотистые сюрко с Черным Ястребом на груди скрывали под собой пластинчато-кольчужные доспехи. Лишь на шлеме у Ингтара был гребень – полумесяц надо лбом, рожками вверх. Кое-кого Ранд узнал. Грубоватый на язык Уно – с длинным шрамом по подбородку и с одним глазом. Раган и Масима. Другие, с кем как-то перемолвился словечком-другим или сыграл в камни. Раган помахал юноше рукой, Уно кивнул, но Масима и кое-кто из других пронзили Ранда холодными взглядами и отвернулись. Вьючные лошади стояли тихо, лишь обмахивались хвостами.

Крупный гнедой затанцевал, пока Ранд пристраивал сумки и узел позади седла с высокой задней лукой. Юноша вставил ногу в стремя и тихо произнес.

– Тише, тише, Рыжий, – и одним махом вскочил в седло, но не стал более успокаивать застоявшегося жеребца.

К удивлению Ранда, со стороны конюшен появился Лойал. Он ехал к отряду верхом на лошади с волосатыми щетками над копытами – большой и тяжелой, как лучший дхурранский жеребец. По сравнению с лошадью огир все прочие животные размерами напоминали Белу, но с Лойалом в седле она казалась чуть ли не пони.

Оружия у Лойала Ранд никакого не заметил, да он никогда и не слышал, чтобы кто–то из огир пользовался оружием. Их стеддинги были достаточной защитой сами по себе. А у Лойала были собственные приоритеты, собственные представления о том, что нужно для путешествия. Карманы его долгополой куртки предательски оттопыривались, а в переметных сумах без труда угадывались прямоугольники книг.

Немного не доехав до Ранда, огир остановил свою лошадь и посмотрел на юношу, кисточки на ушах неуверенно подергивались.

– Не знаю, куда ты собрался, – сказал Ранд. – Мне-то казалось, что тебе с лихвой хватило путешествия с нами. А на этот раз ничего не известно, как долго все продлится и где все закончится.

Уши Лойала чуть приподнялись.

– Так же ничего не было известно об этом, когда я впервые встретился с тобой. Кроме того, что удерживало тогда, не отпускает и теперь. Я не прощу себе, если упущу возможность увидеть, как на деле история сама обвивается вокруг та верен. А помочь в поисках Рога…

Вслед за Лойалом подъехали и остановились чуть позади него Мэт и Перрин. Хоть вокруг глаз у Мэта лежали темные круги, свидетельствующие об усталости, но на лице появился румянец.

– Мэт, – сказал Ранд, – прости за те мои слова. Перрин, я не то хотел сказать. Я дурень.

Мэт лишь глянул на него, потом покачал головой и изрек что-то Перрину – Ранд этого не услышал. У Мэта были при себе только лук и колчан, но у Перрина вдобавок виднелся за поясом топор – большой полумесяц лезвия уравновешивался длинным шипом.

– Мэт? Перрин? И вправду, я не… – Они повернули лошадей в сторону Ингтара.

– Ты одет совсем не для долгой дороги Ранд, – сказал Лойал.

Ранд опустил взгляд на золотые колючки, обвивающие кармазиновый рукав, и поморщился. Чего уж удивляться, раз Мэт и Перрин по-прежнему считают, будто я корчу из себя важную персону. Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что все уже упаковано и отослано. Как сказали слуги, все его полученные в подарок простые куртки уже во вьюках; и любая куртка из оставшихся в гардеробе по своей нарядности ничем не уступала той, что была на нем. В седельные сумы, кроме пары– тройки рубашек, нескольких шерстяных вязаных чулок и запасной пары штанов он ничего из одежды не уложил. По крайней мере, Ранд снял с рукава золотой шнур, но значок с красным орлом убрал в карман. В конце концов, это же подарок Лана.

– Я переоденусь, когда мы остановимся на ночь, – пробормотал Ранд. Он сделал глубокий вдох. – Лойал, я говорил тебе то, чего не должен был говорить, и надеюсь, ты меня простишь. Да, я виноват, но надеюсь, ты на меня не держишь зла.

Лойал заухмылялся, уши встали торчком. Он придвинул лошадь ближе к Ранду:

– Я все время говорю то, что не должен. Старейшины всегда утверждали, что я сначала час буду говорить и лишь потом начну думать, что же это я несу.

Вдруг у стремени Ранда вырос Лан, в серо-зеленой пластинчатой броне, в которой в лесу или темноте он почти что исчезал с глаз.

– Мне нужно с тобой поговорить, пастух, – он посмотрел на Лойала. – Наедине, если позволите, Строитель.

Лойал кивнул и отъехал на своей большой лошади в сторонку.

– Не знаю, слушать ли тебя, – заявил Ранд Стражу. – Вся эта смешная одежда, да и то, что ты мне говорил, не много мне помогли.

– Когда не по силам одерживать большую победу, пастух, учись довольствоваться малыми. Если ты заставил их думать о себе как о чем-то большем, чем о фермерском мальчишке, которым легко манипулировать, тогда ты одержал малую победу. А теперь молчи и слушай. У меня время для одного, последнего урока, самого трудного. Вложить Меч в Ножны.

– Ты каждое утро по целому часу заставлял меня только тем и заниматься, что вытаскивать этот проклятый меч и убирать его в ножны. Стоя, сидя, лежа. Думаю, я сумею вернуть его на место не порезавшись.

– Пастух, я сказал "слушай", – рыкнул Страж. – Настанет момент, когда ты должен будешь во что бы то ни стало добиться поставленной цели. Это может случиться в атаке или в защите. И единственным способом будет позволить мечу вонзиться в твое собственное тело, как в ножны.

– Это безумие, – сказал Ранд. – С чего мне когда-нибудь?..

Страж перебил его:

– Когда это время наступит, пастух, ты сам поймешь – когда успех стоит такой цены и другого выбора у тебя не останется. Это и называется – Вложить Меч в Ножны. Запомни.

Появилась Амерлин, она пересекала запруженный людьми двор, рядом шагала Лиане со своим жезлом, у другого ее плеча шел Лорд Агельмар. Даже в зеленом бархатном кафтане Лорд Фал Дара не выглядел неуместно среди такого множества облаченных в доспехи мужчин. Других Айз Седай по-прежнему видно не было. Когда эта троица проходила мимо. Ранд уловил обрывок их беседы.

– Но, мать, – возражал Агельмар, – у вас даже не было времени отдохнуть после долгого пути сюда. Останьтесь хотя бы на пару дней. Обещаю устроить сегодня вечером такой праздник, какой вы едва ли увидите в Тар Валоне.

Не останавливаясь, Амерлин покачала головой:

– Я не могу, Агельмар. Вам же известно: если б могла, я осталась. Надолго задерживаться я и не планировала, и дела настоятельно требуют моего присутствия в Белой Башне. Мне уже сейчас не помешало бы оказаться там.

– Мать, для меня это позор: вы отбываете на следующий же день после приезда. Клянусь вам, повторения прошлой ночи не будет. Я утроил стражу и у городских ворот, и у ворот в крепости. Я пригласил из города акробатов, из Мое Шираре пришел бард. Да еще из Фал Морана едет Король Изар. Я послал весточку, как только…

Голоса постепенно стихли, утонув в шуме предотъездной суматохи. Проходя мимо Ранда, Амерлин лишь скользнула по нему взглядом.

Когда Ранд опять посмотрел вниз, Стража рядом не было, и нигде его не было видно. Лойал подъехал опять ближе к Ранду и остановился сбоку:

– Да-а, такого человека поймать и удержать тяжело, правда, Ранд? Его нет здесь, потом он тут, потом он исчез, а ты и знать, не знаешь, как он приходит-уходит.

Вложить Меч в Ножны. Ранд содрогнулся. Наверное, все Стражи сумасшедшие.

Страж, с которым разговаривала Амерлин, вдруг взлетел в седло и рванул с места в карьер, уже галопом промчавшись в широко растворенные ворота. Она провожала его взглядом, вся ее поза будто подгоняла его: быстрее, быстрее.

– Куда это он так спешит? – вслух удивился Ранд.

– Я слышал, – отозвался Лойал, – что она кого-то сегодня отправляла, до самого Арад Домана. Пришло известие о какой-то смуте на Равнине Алмот, и Престол Амерлин хочет точно выяснить, что все-таки там происходит. Чего я не понимаю: почему именно сейчас? Из того, что я слышал, слухи об этих волнениях пришли из Тар Валона, вместе с Айз Седай.

Ранд почувствовал озноб. У отца Эгвейн была большая карта, карта, над которой Ранд не единожды сиживал, витая в мечтах, пока на своей шкуре не узнал, на что похожи мечты, обернувшиеся явью. Она была старая, эта карта, с нанесенными на нее землями и государствами, о которых купцы из внешнего мира утверждали, что тех больше нет, но Равнина Алмот на карте имелась, непосредственно гранича с Мысом Томан. Мы встретимся вновь на Мысе Томан. Дорога туда лежала через весь известный Ранду мир, к самому Океану Арит.

– К нам это не имеет никакого отношения, – прошептал он. – Никакого отношения.

Лойал, казалось, не слышал. Почесывая нос пальцем, смахивающим на небольшую колбаску, огир по-прежнему внимательно смотрел на ворота, в которых исчез Страж.