Роберт Шекли - Варианты выбора Страница 5

– А раз робот, так пусть держит язык за зубами!

– Весьма сожалею, если обидел вас, – живо отозвался робот.

– Да ладно, замнем. Вы в общем-то неплохие ребята, и я не стану вас есть. Но мой вам совет – держитесь здесь поосторожней. Не все тут так добры и простодушны, как я. Честно говоря, они это сделают, даже не будучи голодными – уж больно у вас обоих отвратительная внешность.

– А на что нам обращать особое внимание? – спросил Мишкин.

– Обращайте особое внимание на все, – ответил Винс.

8

Мишкин и робот от всей души поблагодарили добряка-змея, вежливо кивнули его менее воспитанным братьям и двинулись дальше через лес, поскольку другого пути у них не было. Вначале медленно, а потом все прибавляя шаг, они шли, чувствуя, как по пятам за ними крадется сама смерть, жутко постанывая и обдавая из смрадным дыханием. Робот недовольно бурчал что-то, но Мишкину было не до разговоров.

Они вступили под сень огромных ветвистых деревьев, которые разглядывали путешественников спрятанными в густой листве глазами. Когда Мишкин и робот миновали их, деревья начали шептаться друг с другом.

– Довольно странная компания, – пробормотал старый вяз.

– Похоже на оптическую иллюзию, – сказал дуб. – Особенно эта металлическая штуковина.

– О, моя голова! – застонала ива. – Ну и ночка была! Хотите, расскажу?

Мишкин и робот продолжали свой путь через лесную глухомань, сумерки сгущались, и призрачные, словно видения, воспоминания о былом великолепии лесной чащи окружили их, возникая из воздуха, полного бледных испарений, словно нечто умирающее, с переломанным хребтом, ползало по благородным, слегка светящимся стволам деревьев, по ветвям плакучих ив.

– Да, местечко не из веселых, – заметил Мишкин.

– Эти штучки меня не очень интересуют, – ответил робот. – Мы, роботы, не подвержены эмоциям. В нас заложена способность проникновения в суть вещей, так что мы ко всему относимся с предубеждением, что равносильно прежде всего трезвому подходу.

– Угу, – отозвался Мишкин.

– Именно поэтому я с тобой согласен. Здесь действительно мрачновато и пахнет привидениями.

Робот по своей натуре был довольно добродушен, и даже его металлическая внешность не могла этого скрыть. Спустя много лет, когда он уже покрылся ржавчиной, а конечности его страдали усталостью металла, он любил рассказывать молодым роботам о Мишкине. «Это был спокойный человек,

– говорил он, – можно было даже подумать, что он был глуповат. Но в нем чувствовалась некая направленность и стремление смириться со своим положением, что особенно вызывало уважение. Ведь он, в конце концов, был всего лишь человеком, и таких людей мы больше не увидим».

– Конечно, дедушка, – отвечали детишки-роботы и разбегались, хихикая втихомолку. Все они были гладенькие, блестящие, и считали себя единственными современными созданиями, им и в голову не приходило, что и до них были другие, и после них будут другие. И если им говорили, что придет время, и их тоже уложат на полку рядом с другими развалюхами, это вызывало у них приступ жизнерадостного смеха. Таковы молодые роботы, и никакое программирование не в состоянии изменить их.

Но все это будет в далеком будущем. А в настоящем были Мишкин и робот, пробирающиеся через лес, отягощенные исключительными знаниями, совершенно бесполезными в данной ситуации. Возможно, именно в это время Мишкин сделал свое выдающееся открытие, заключающееся в том, что знания не соответствуют необходимости. Ведь всегда чего-то не хватает, и умный человек строит свою жизнь на основе собственных знаний о недостаточной пользе знаний.

Мишкин предчувствовал опасность. Он хотел встретить ее во всеоружии. Но какое «оружие» может ему пригодиться? Он ужасно боялся попасть впросак.

– Послушай, – сказал он роботу. – Давай что-нибудь придумаем. Опасность может застать нас в любой момент, и нам просто необходимо подготовиться к ней заранее.

– Что ты предлагаешь? – спросил робот.

– Давай бросим монету.

– Это, – заявил робот, – пахнет фатализмом и совершенно противоречит тому научному мировоззрению, которое мы с тобой представляем. Сдаться после всего, чему мы научились? Об этом не может быть и речи.

– Мне и самому это мне по душе, – признался Мишкин, – Но согласись, что какой-то план действий нам необходим.

– Может быть, будем принимать решения по ходу дела? – предложил робот.

– А ты уверен, что у нас будет на это время?

– Именно сейчас у нас есть шанс проверить это, – ответил робот.

Мишкин увидел впереди нечто плоское, тонкое и широкое, похожее на лист серого цвета. Оно планировало на высоте трех футов, направляясь в их сторону, как, впрочем, и все живое на Гармонии.

– Что нам делать? – спросил Мишкин.

– Черт его знает, – ответил робот. – Я как раз собирался спросить об этом у тебя.

– Удрать от него вряд ли удастся.

– Неподвижность тоже мало чего дает.

– Может, пристрелить эту штуку?

– На этой планете от бластеров мало толку. Еще рассердим ее.

– А что, если мы тихонечко пойдем своей дорогой, ни о чем не думая? Может, оно оставит нас в покое?

– Безнадежная затея, – сказал робот.

– У тебя есть другие идеи?

– Нет.

– Тогда пошли.

9

Однажды Мишкин с роботом пробирались через лес, и было это в веселом месяце мае, когда вдруг до смерти напугали пару налитых кровью глаз, и было это в веселом месяце мае.

Смешного мало, когда вы внизу.

– Встань, я тебя сосчитаю, – сказал Мишкину его отец. Мишкин встал, чтобы его сосчитали, и число оказалось единицей. Но это ни к чему не привело. С тех пор Мишкин никогда не вставал, чтобы его сосчитали.

Рассмотрим сейчас ситуацию с точки зрения чудища, которое приближалось к Мишкину. Из хорошо освещенных осведомленных источников нам доподлинно известно, что чудище вовсе не считало себя чудищем. Подобные иллюзии испытываем и мы, когда основательно нагрузимся. Неплохо бы запомнить, когда налаживается контакт с незнакомым тебе существом, что «чудище волнуется». Остается лишь убедить его, что несмотря на ваш чудовищный вид, вы тоже испытываете волнение. Обмен волнующими эмоциями является первым шагом при контакте

– Ох! – сказал Мишкин.

– В чем дело? – спросил робот.

– Я уколол ногу.

– Так мы никогда отсюда не выберемся.

– Не ворчи. Лучшее, что мы можем сделать – это продолжить путь.

Солнце спустилось к горизонту. Лес засиял разноцветными бликами. Мишкин представлял из себя сложное человеческое существо со своим прошлым, сексуальными заботами и различными неврозами. Робот представлял из себя усложненное подобие человека и мог вполне таковым считаться. Существо, приближавшееся к ним, было неизвестного происхождения, но у него наверняка хватало своих сложностей. Все было сложным.

Когда Мишкин приблизился к чудовищу, его захлестнули самые невообразимые фантазии, описывать которые нет никакого смысла.

У чудища тоже возникли определенные фантазии.

Один лишь робот не фантазировал. Это был старомодный робот, с твердыми убеждениями и протестантской этикой, и его трудно было обвести вокруг пальца.

На зеленых, в форме сердечка, губах чудища висели капельки кристально чистой жидкости. В действительности же это были не капли жидкости, а вонючие отбросы какой-то фабрики в Йонкерсе. Дети украшали ими деревья.

Чудище продолжило свой путь. На ходу оно учтиво поклонилось Мишкину, робот поклонился чудищу, и они разошлись в разные стороны.

Чудище остановилось.

– Что это было? – спросило оно. – Что за чертовщина?

– Меня самого до сих пор трясет, – ответило дерево-шагомер, прибывшее с севера в надежде поиграть на бирже.

– Кажется, подействовало, – сказал Мишкин.

– Как обычно, – ответил робот. – На Дарбисе-4 всегда так.

– Но мы-то на Гармонии!

– Ну и что? В конце концов, если что-то сделано правильно, то оно будет правильным несчетное количество раз. Действительным числом является эн минус единица, а это очень большое число, и оно содержит в себе лишь одну ошибку при бесконечности правильных действий.

– И насколько часта вероятность ошибки?

– Чертовски часта! – ответил робот. – Из-за нее летит к черту закон средних величин.

– В таком случае твоя формула неверна?

– Отнюдь, – возразил робот. – Теория правильная, даже если она имеет обыкновение не срабатывать на практике.

– Это полезно знать на будущее, – заметил Мишкин.

– Разумеется. Кое-что знать всегда полезно. В любом случае, у нас появился еще один шанс испытать ее. К нам приближается очередное чудище.

10

Никто в лесу не умел делать выводы на основе философии. Рэмит, например, брел, охваченный чувством презрения к самому себе. Рэмит знал, что он совершенно и непоправимо одинок. Отчасти это было следствием того, что Рэмит был единственным оставшимся в живых представителем своего вида, и от знания этого еще более усиливалось чувство одиночества. Но Рэмит знал также, что ответственность за отчуждение лежит на совести индивидуума, и что обстоятельства, какими бы неблагоприятными они не были, являются всего лишь основой, на которой индивидуум разыгрывает свои собственные внутренние драмы. Эта мысль угнетала и приводила в смятение, поэтому Рэмит брел, чувствуя себя обреченным, оставшимся на гармонии в полном одиночестве, как оно и было на самом деле.