Шарон Ли - Лови день Страница 62

Чивер обмозговал услышанное и вынужден был покачать головой.

– Сдается мне, что, если эти ваши обстоятельства окажутся гадкими, вам пригодится лишний стрелок. Я обещал вашему кузену Шану, что присмотрю за вами: это входило в сделку, понимаете? – Он еще немного подумал, не замечая пристального взгляда Пат Рина, и наконец подвел такой итог: – Наверное, он знал, что вы подвержены переменам, обстоятельств, а? Может, он решил, что на этот раз вам будет лучше иметь какую-то помощь.

– Возможно, пилот, – мягко отозвался Пат Рин. – Кто я такой, чтобы судить об этом?

Он еще несколько минут смотрел на экран, а потом лениво протянул руку и, очистив окно, снова посмотрел на своего более массивного пилота.

– Вам следует знать, – сказал он, – что опасность может существовать, а может и не существовать. В настоящее время мы просто продлим наш маршрут и оставим планы возвращения на Лиад.

Чивер нахмурился:

– На какой срок?

Пат Рин в последний раз поправил серьгу и с чувственной грацией встал с кресла. Иронически поклонившись, он улыбнулся:

– О, до тех пор, пока обстоятельства не разрешатся, пилот. Извольте меня разбудить, когда мы сядем.

С этими словами он неспешно ушел к себе в каюту.

Вандар

Ярмарка

Все дело было в зеленой лампочке.

Когда она горела, трансляция шла со сцены. Когда одновременно зажигались зеленая и красная, трансляцию вели с микрофона в дальнем конце зала. Желтая лампочка говорила, что трансляции вообще нет.

Мири изучала правила конкурса, пока Вал Кон вел профессиональный разговор с радиотехниками. Он неохотно отодвинулся от пульта, когда один из техников решительно попросил его ничего не трогать, и поднялся по ступенькам на сцену.

– Не вышло? – спросила Мири.

Он повел плечами:

– Отсюда все равно ничего сделать нельзя: пульт рассчитан только на трансляцию. Чтобы перенастроить систему, мне нужно было бы попасть в главное здание. – Он адресовал ей улыбку. – А мы уже решили, что захватывать станцию неэффективно.

– И наверное, к лучшему, – сказала она. – Похоже на то, что вон та фру – которая в сером – решает, что будет транслироваться. – Она покачала головой. – В правилах сказано, что каждая группа будет играть два раза: два выступления по три песни. Каждый раз порядок выступлений будет определяться жеребьевкой. Это дает нам два шанса поймать зеленую лампочку. Как ты думаешь, Хакан в порядке?

Вал Кон сел на скамью и похлопал рядом с собой рукой, приглашая ее устраиваться.

– С Хаканом все прекрасно, Мири. С его точки зрения, ты делала только то, что положено: фру указала, что нужно, и это будет сделано. Если он сомневается в наших шансах на победу, то мне он об этом не говорил.

– А что говорит Контур?

Он выгнул бровь:

– Ничего. Нет информации.

– Я не о победе, черт подери. Я имею в виду…

– Мири, Мири… На оба вопроса ответ одинаковый. Мы не можем предсказать судейство, потому что судьи разные. Мы не можем предсказать, кого будут транслировать, потому что не знаем, какие критерии определяют решения фру в сером.

– И даже если нас пустят в эфир, мы не знаем, будут ли еще слушать там, наверху!

– Вот именно.

Мири ухмыльнулась:

– Если это Точильщик, то могу поспорить, кто спустится.

Вал Кон улыбнулся и сжал ее пальцы:

– Я подозреваю, что даже он не будет настолько торопливым. И потом, фру Бригсби только скажет фру Трелу: «Я же говорила тебе, что эти двое какие-то странные»…

Мири вспотела – но Вал Кон и Хакан тоже. Первые две песни были приняты хорошо, и они справились с небольшой проблемой: им пришлось отказаться от песни, которую они наметили в качестве первого номера, потому что она оказалась последним номером предыдущей группы.

До этого момента они руководствовались советом Мири играть для самих себя, не пытаясь угодить слушателям. Соло, которое Вал Кон исполнил на рояле в первой песне, явно принесло им очки. А во второй Мири и Хакан поменялись ролями: он пел женскую партию, а она – мужскую, и это снова вызвало интерес. Правда, Мири не смогла определить, был ли этот интерес положительным или отрицательным. И, что самое неприятное, зеленая лампочка все еще не загоралась.

Преодолевая волну аплодисментов, Хакан приблизился к своему микрофону с улыбкой до ушей.

– А теперь, – объявил он и замолчал, чтобы перевести дыхание, – теперь трио «Снежный ветер» с удовольствием представит вам нечто необычное. Мы споем песню, которую вы все хорошо знаете. Сначала так, как фру Роберсун выучила ее в детстве, потом – так, как замур Роберсун слышал, путешествуя на корабле своего брата, и, наконец, так, как ее выучил ребенком я здесь, в Джилле. Итак, «Танец листьев».

Слушатели замерли в ожидании. На пульте в зале загорелась зеленая лампочка, и Мири судорожно сглотнула. Услышав, как рояль Вал Кона начал вступление, она закрыла глаза и погрузилась в ритм, сосредоточившись на словах, которые она написала на бенскую музыку. Оригинал представлял собой простодушный, радостный гимн осени, великолепно разбивающийся на куплеты. Из какого-то извращенного чувства вины перед Хаканом, который по неведению помогал им нарушать галактическое законодательство, Мири постаралась как можно точнее передать дух оригинала.

Ее партия закончилась очень быстро, и эстафету принял Вал Кон: мелодичные звуки лиадийской речи превратили славненький мотивчик в нечто экзотическое и чувственное. Мири запустила руку в карман, схватила совершенно запретную губную гармошку, которая была там спрятана, и быстро поднесла ее ко рту.

Хакану это показалось волшебством: сложенные чашечкой ладони Мири издавали странные, таинственные звуки, составившие контрапункт к исполнению Кори.

А потом настала его очередь сделать шаг к микрофону и исполнить для слушателей песню, которую они знали всю свою жизнь. И гармоника Мири добавила к знакомым словам едва слышное теплое жужжание.

Он закончил свой куплет, поймал сигнал Кори и продолжил аккомпанемент. Мири играла на гармошке соло всей планете, напоминая слушателям, что, танцуя, листья умирают. Эта мысль захватила ее, заставив вспомнить друзей, танцующих и умерших, вернув ее в те времена, когда гармошка издавала те звуки, на которые не решался отряд: смех, проклятия, рыданья.

Придя в себя, она завершила импровизацию. Сначала Хакан, а затем и Вал Кон дали своей игре затихнуть и оборваться. Мири в последний раз провела гармошкой вдоль губ и поклонилась.

Она поклонилась в тишине – такой полной, что было слышно, как бьется в тряпичную дверь ветер. А потом, в тишине, люди начали вставать с мест, и она на секунду ужаснулась, решив, что они собираются брать сцену штурмом. Не зная, что еще делать, она снова поклонилась. А потом Вал Кон взял ее за руку и поклонился вместе с ней, а его картинка у нее в голове была чудом света и тепла.

А потом начались приветственные крики, которые не смолкали очень долго.

* * *

На судей их игра произвела отнюдь не такое сильное впечатление, как на слушателей. В конце первого тура трио «Снежный ветер» разделило второе место, и это второе место по очкам сильно уступало занявшей первое место группе, которая – как решительно заявила фру Рэнд – была предельно традиционная.

С другой стороны, общее мнение было единым: трио «Снежный ветер» имеет успех. Оставался шанс, что в следующем туре, после обеденного перерыва, они наберут дополнительные очки. Тем временем, идя по залу, они привлекали к себе немалое внимание.

Хакан стоял со списком предложений в руке, по очереди оглашая их Кем, Мири и Вал Кону.

– Это – на праздник весны в Лаксако: три дня в клубе, один вечер – на праздничном концерте. Это – на турне. Кажется, не особо хорошее: однодневные выступления в небольших клубах. Здесь – предложение годового контракта: четыре вечера выступать, три – отдыхать.

– Хакан? – наконец вмешалась Мири.

– Да, Мири?

– Почему бы нам не отложить подсчет монеток до конца ярмарки? Ветер еще не перестал дуть.

– Но некоторые из них сказали, что ответ им нужен сегодня же! Например, фру Овлиа…

– Могла бы взять уроки хороших манер, – вмешалась Кем, и Мири одобрительно засмеялась.

– Нет, постойте, – не сдавался Хакан. – Я хотел сказать, что она пытается быстро все устроить, и если бы мы сегодня могли сказать «да»…

– Если мы можем сказать «да» сегодня, – негромко заметил Вал Кон, – то можем сказать «да» и завтра. После второго тура мы увидим: попадем ли мы снова на радио? Получим ли мы приз? Будем ли мы вторыми или третьими? И все это сложить. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы понять, что мы имеем. Давайте будем терпеливыми.

– Давай ты будешь терпеливым за всех нас, – предложила ему Мири. – А я пойду и посмотрю, когда мы играем сегодня вечером.

Спустя мгновение все уже были на ногах.

По воле жребия им почти весь вечер пришлось оставаться зрителями. Их выступление было назначено последним, сразу после лидеров.