Nancy Kress - Испанские нищие (Beggars of Spain) Страница 8

– Я его удалила.

– Ты хотела забеременеть?

– Вот именно, черт возьми. И папе ничегошеньки с этим не поделать. Разве что лишить меня средств к существованию, но я не думаю, что он на это пойдет. – Она снова рассмеялась.

– Но, Алиса... зачем? Не для того же, чтобы позлить папу?

– Нет, – ответила Алиса. – Просто мне хочется любить кого—нибудь, принадлежащего только мне. Кого—нибудь, не имеющего ничего общего с нашим домом.

Лейша вспомнила, как много лет назад они с Алисой бегали по оранжерее в потоках солнечного света.

– Не так уж плохо было расти в этом доме.

– Лейша, я никогда не думала, что умный человек может быть таким тупым. Убирайся из моей комнаты! Убирайся!

– Но, Алиса, ребенок...

– Вон! – взвизгнула Алиса. – Поезжай в Гарвард! За успехом! Только убирайся!

Лейша рывком встала с кровати:

– С радостью! Ты беспечна, Алиса. Ты не думаешь о будущем, ребенок...

Ей никогда не удавалось разгневаться. Гнев вытекал по капле, оставляя мозг пустым. Алиса внезапно протянула к ней руки. Сестры обнялись.

– Это ты – ребенок, – с удивлением произнесла Алиса. – Наивный ребенок.

Лейша ничего не ответила. Теплые руки Алисы вновь напомнили Лейше детей, бегающих в солнечных лучах.

– Я помогу тебе, Алиса. Если папа откажется.

Алиса резко оттолкнула ее:

– Мне не нужна твоя помощь.

Алиса встала и пнула распахнутый пустой чемодан, потом вдруг улыбнулась такой улыбкой, что Лейша смутилась и приготовилась к дальнейшим оскорблениям. Но Алиса произнесла очень мягко:

– Желаю тебе хорошо провести время в Гарварде.

Глава 5.

Она влюбилась с первого взгляда.

Массачусетс—Холл был на полвека старше Соединенных Штатов. Лейша почувствовала нечто такое, чего никогда не испытывала в Чикаго. Древность. Корни. Традиции. Она прикасалась к кирпичным стенам библиотеки Уайднера, к витринам музея Пибоди, будто к святыням. Ее оставляли равнодушной мифы или драмы; страдания Джульетты казались ей надуманными, а муки Вилли Ломана – пустой тратой сил. Только король Артур заинтересовал ее. Но сейчас, проходя под огромными осенними кронами, она внезапно уловила тонкую связь поколений, формирующих грядущие столетия. Она остановилась и посмотрела сквозь листву на небо, на здания, назначение которых придавало им особую солидность. В такие минуты она думала об отце, победившем волю целого Института генетических исследований, чтобы создать ее такой, как ему хотелось.

Через месяц она перестала размышлять о таких высоких материях.

Нагрузка оказалась невероятной даже для нее. Гарвард знал, на что она способна, и задавал свою скорость. Руководимый последние двадцать лет человеком, который в молодости с отчаянием наблюдал за нарастанием экономического потенциала Японии, Гарвард вышел на первое место среди университетов, практикующих возврат к интеллектуальной эффективности. Конкурс составлял двести человек на место. Абитуриенты съезжались со всего мира. Дочь английского премьер—министра не сдала экзамены за первый год обучения, и ее отправили домой.

Лейша поселилась в новом общежитии: живя в Чикаго, она соскучилась по людям, но поселилась одна, чтобы не беспокоить соседок, работая ночами. На второй день после приезда к ней ворвался парень, чья комната находилась дальше по коридору, и присел на край письменного стола.

– Значит, ты и есть Лейша Кэмден?

– Да.

– И тебе шестнадцать лет.

– Почти семнадцать.

– Собираешься переплюнуть всех нас, как я понимаю, даже особенно не стараясь.

Улыбка Лейши погасла. Парень пристально смотрел из—под густых нахмуренных бровей. Он улыбался. От Ричарда, Тони и других Лейша научилась распознавать гнев, маскирующийся под презрение.

– Да, – спокойно ответила Лейша, – собираюсь.

– Ты так в себе уверена? С твоей—то хорошенькой кукольной мордашкой и мозгами мутанта?

– Ах, оставь ее в покое, Ханнауэй, – раздался чей—то голос. В дверях, вытирая мокрые волосы, стоял высокий светловолосый юноша, такой худой, что его ребра напоминали рябь на песке после прибоя. – Тебе не надоело валять дурака?

– А тебе? – Ханнауэй слез со стола и направился к двери.

Блондин посторонился. Но путь Ханнауэю преградила Лейша.

– Я буду учиться лучше тебя, – спокойно пообещала она, – потому что у меня есть определенные преимущества, в том числе способность бодрствовать. А когда я обгоню тебя, я с радостью помогу тебе подготовиться к экзаменам.

Блондин рассмеялся. Но Ханнауэй застыл на месте. Что—то в его взгляде заставило Лейшу отступить назад. Он пулей выскочил из комнаты.

– Хорошо сказано, Кэмден, – заметил блондин. – Он получил по заслугам. – Но я нисколько не издевалась, – возразила Лейша. – Я помогу ему в учебе.

Блондин опустил полотенце и уставился на нее.

– Вот как? Значит, ты не шутила.

– Нет! Почему никто не верит?

– Ну, – ответил парень, – лично я верю. Разрешаю подтянуть меня. – Он внезапно улыбнулся. – Только мне не потребуется.

– Почему?

– Потому что я такой же способный, как и ты, Лейша Кэмден.

Она внимательно посмотрела на него:

– Но ты не Неспящий.

– Я и без того знаю, на что способен.

– Ты – иагаист! – с восторгом воскликнула Лейша.

– Разумеется. – Он протянул руку. – Стюарт Саттер. Не съесть ли нам по фишбургеру в "Ярде"?

– Здорово, – сказала Лейша. Они вышли, оживленно беседуя. Девушка старалась не замечать устремленных на нее пристальных взглядов. Она здесь, в Гарварде. И впереди масса интересного, в том числе встречи с людьми, подобными Стюарту, которые принимали ее и собирались помериться силами.

Пока бодрствовали.

Лейша с головой ушла в учебу. Роджер Кэмден приехал как—то раз, прошелся с ней по студенческому городку и остался доволен. Отец чувствовал себя здесь гораздо свободнее, чем Лейша ожидала, он знавал отца Стюарта Саттера и деда Кейт Аддамс. Они беседовали о Гарварде, о бизнесе, об Институте экономики Иагаи. Но все разговоры неизменно сводились к Гарварду.

– Как Алиса? – спросила Лейша, но Кэмден безмятежно обронил, что она ушла из дома и не хочет его видеть. Он переводит ей содержание через своего поверенного.

Лейша отправилась на вечер встречи с выпускниками прежних лет вместе со Стюартом. Он тоже специализировался в юриспруденции, но был на два курса старше. С Кейт Аддамс и еще двумя подругами она слетала на уик—энд в Париж на борту "Конкорда—З". Глупо поссорились со Стюартом из—за того, можно ли применить метафору о сверхпроводимости к иагаизму, а потом они помирились и стали любовниками. После первых неуклюжих сексуальных опытов с Ричардом Стюарт показался весьма искушенным; он улыбаясь обучал ее, как достичь оргазма вместе и как порознь. Лейша была поражена.

– Это доставляет столько радости, – сказала она, и Стюарт посмотрел на нее с нежностью, которая, как ей показалось, граничила с беспокойством.

В середине семестра успеваемость Лейши была самая высокая среди первокурсников. Тесты она сдала без единой ошибки. Они со Стюартом отправились праздновать в пивную, а вернувшись, нашли комнату Лейши разгромленной. Компьютер был разбит, банк данных стерт, дискеты и книги тлели в мусорном контейнере. Одежда оказалась порвана в клочья, стол и бюро разрублены пополам. Только кровать осталась нетронутой.

– Такое невозможно проделать бесшумно, – заметил Стюарт. – Наверняка даже на других этажах слышали и вызвали полицию.

Но происшествие оставило соседей безучастными. Лейша сидела на краешке кровати, тупо глядя на остатки своего бального платья. На следующий день Дейв Ханнауэй встретил ее ослепительной улыбкой.

Кэмден примчался, кипя от ярости. Он снял дочери квартиру в Кембридже с секретным дверным замком и нанял телохранителя. После его отъезда Лейша уволила охранника, но квартиру решила оставить. Здесь они могли уединяться со Стюартом и обсуждать тот дикий случай. Лейша уверяла юношу, что это случайность.

– Ненавистники существовали всегда, Стюарт. Антисемитизм, расизм, враждебное отношение к иммигрантам, теперь – к иагаистам. Я всего лишь последний субъект их неприязни. Впрочем, это не означает какого—то крупного раскола между Спящими и Неспящими.

Стюарт сел в постели и потянулся к сандвичам на ночном столике.

– Разве? Лейша, ты же совершенно другой человек. Приспособленный не только к выживанию, но и к господству. Другие объекты гонений, которые ты приводишь в пример, занимают более низкое социальное положение. Вы же, трое Неспящих в Гарвардском юридическомколледже, уже попали в "Юридическое обозрение". Кевин Бейкер, самый старший из вас, уже основал фирму по программному обеспечению биоинтерфейсами и делает много денег. Каждый из Неспящих отлично учится, здоров, а ведь многие из вас еще несовершеннолетние. Сколько, по—твоему, вам еще предстоит вынести, когда вы попадете в мир финансов и бизнеса, в мир большой политики, где число высоких кресел так мало, а ставки так высоки?