Николай Сташков - Низвержение Чародея

Низвержение Чародея

Николай Сташков

© Николай Сташков, 2017

ISBN 978-5-4474-5786-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Очень маленькая каморка, не больше четырёх шагов в длину и трёх в ширину. В ней едва умещаются небольшая кровать и почти игрушечный стол. На нём стоит большая чернильница, лежит стопка бумаги, и рядом с нею аккуратно разложены штук десяток гусиных перьев. В каморке живёт учёный писарь. Он худенький и небольшого роста, как четырнадцатилетний подросток. На его голове ёжик коротких толстых волос. Его зовут Вульф. К нему приходят разные люди. У них одна надобность. Всем нужно письмо, чтобы отправить его в другие края друзьям или родственникам. Написать его может только учёный писарь. Иногда он читает и ответные послания. Вульф беден, как церковная крыса. Платы за его работу едва хватает на приобретение бумаги и чернил. Заказчики писем сами не много богаче Вульфа, долго копят монеты для отправки послания. Иногда, что бывает редко, приходит богатый человек и требует, чтобы писарь под его диктовку написал письмо. Он оплачивает работу значительно большей денежной суммой, что является для Вульфа праздником. Такие дни бывают не часто, поэтому Вульф, кроме редко покупаемых продуктов, использует бесплатные дары природы, которые находит в лесу. Скудно и одеяние Вульфа. Оно состоит из полотняных штанов и длинной, до колен, рубашки. На его ногах штопаные перештопанные сандалии, которые, возможно, много старше своего хозяина. Гордостью Вульфа является пояс с медной застёжкой в виде орла, готовящегося взлететь. Пояс придаёт бедному одеянию учёного некоторую респектабельность. Вульф каждое утро полирует застёжку маленьким кусочком шерстяной ткани, который подобрал в куче мусора. Перед этим он наносит на медь слой красной глины с мыльной пеной, тщательно растирает, смывает водой и насухо вытирает обратной стороной подола своей рубашки. Застёжка всегда блестит, как золото невысокой пробы. Каморка Вульфа не отапливается, поэтому в зимнее время он отчаянно мёрзнет. Иногда замерзают чернила, приходится отогревать их дыханием.

Внезапно каморка затряслась и заскрипела, как лёгкое судно на море во время свирепого шторма. Дверь с треском распахнулась, чуть не слетев с петель. В каморку протиснулся высокий мужчина с копной мохнатых волос на голове. Его огромный живот, размером с пивную бочку, едва не разломал дверной проём.

– Ты, учёный грамотей будешь? – Его мощный бас, возможно, был слышен на другом конце города.

– Да, господин. Я учёный писарь. Вам нужно написать письмо?

Посетитель критическим взглядом оглядел Вульфа: – Небось шарлатан и обманщик? Деньги получишь, а на бумаге нарисуешь не буквы, а просто закорючки? Поэтому к тебе не идут с заказами писем? Выглядишь ты, как нищий, просящий подаяние на перекрёстке дорог.

– Господин, испытайте меня.

– Хорошо. Пиши, только на хорошей бумаге.

– У меня лучшая бумага.

– Пиши, грамотей. «Кант, ослиная башка, жирная свинья, крокодильи какашки. Получил твою бочку пива, разрази тебя гром. Она немногим меньше твоего брюха, полного требухи. Шли ещё, ослиная задница».

Когда перо закончило скрипеть по бумаге, посетитель выхватил лист из рук писца, внимательно рассмотрел его: – Написано справно. Теперь прочитай, что ты там накалякал.

– Слушай. – Вульф бережно взял лист обеими руками и негромким голосом прочитал: – Милостивый Государь, Кант. Получил присланную тобой бочку пива. Оно отменного качества и очень хорошего вкуса. Благодарю тебя, и жду следующей поставки. С уважением…

Писарь поднял глаза на заказчика: – Господин. Скажи, как тебя зовут. Имя твоё нужно проставить в конце послания, чтобы оно имело законченный вид.

Лицо посетителя покраснело, и стало похоже на спелый помидор. Глаза налились кровью. Он пару минут не мог вымолвить ни слова. Его рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, вытащенной из воды и брошенной на берег. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно находился в жестоком приступе астмы. Выйдя из оцепенения, он трахнул лапищей по столу, отчего он разлетелся на мелкие осколки, а чернильница взлетела к потолку, залив чернилами всю каморку, в том числе одежду писаря и заказчика. Окрестности взорвались диким рёвом, словно ревело огромное стадо буйволов: – Паршивый обманщик, лживый негодяй, шаромыжник. Совсем не то написал, что я диктовал. Кант не узнает меня, подумает, что письмо поддельное.

– Господин, позволь пояснить тебе. – Писарь нашёл лазейку в потоке брани и повысил голос до возможного уровня: – Говорить ты можешь всё, что пожелаешь. Произнесённые слова – это просто сотрясения воздуха. С письмом всё иначе. Бумага не может запечатлеть брани и оскорблений. Она или скукоживается, или не принимает чернил. Прочитать написанное будет невозможно. Кроме того, твой друг обязательно узнает тебя по имени в конце письма. Он будет очень довольный, что ты шлёшь ему вежливое послание. Он поймёт, что ты уважаешь его. По этой причине он может сделать тебе скидку на пиво. Подумай.

Детина успокоился, перестал сотрясать каморку громовым басом. На его лице отобразилось, как в голове медленно, словно мельничные жернова, ворочаются мысли: – Наверное, ты прав, писарь. На то ты и учёный. Меня зовут Бартан. Напиши это имя.

– Ты разломал мой стол и разлил чернила. Как теперь я могу дописать письмо?

– Не знаю, как, но письмо ты должен закончить. Мне нужно сегодня его отправить, скоро караван отправляется в путь. Как хочешь, но допиши. За стол и чернила я тебе заплачу.

В это время небосвод прорезала яркая стрела. Метеорит попал в гравитационную ловушку Земли. Раздался оглушительный грохот взрыва. Земля застонала и затряслась в конвульсиях агонии. За пределами городка, на месте большого холма образовался огромный кратер. Миллионы тонн камней, песка и земли взлетели в воздух и закрыли солнце. В каморку, пробив соломенную крышу, влетел осколок космического гостя и упал в груду остатков разбитого стола. Камень испускает потоки света, отчего в каморке стало светло, как на улице при ярко сияющем солнце.

– Да ты волшебник, писарь. Век бы тебя не видеть. Проклятье тебе и всему твоему роду. – Взревел Бартан и выскочил из каморки, так хлопнув дверью, что она слетела с петель.

Вульф взял космического гостя в руки. Он совсем не походит на осколок метеорита. В руках Вульфа произведение искусства гениального ювелира. Какая-то чудовищная сила заключила его в каменный метеорит, тем самым обрекая на вечное скитание в глубинах космоса. Почти прозрачный шар диаметром около десяти сантиметров, на нём расположены шесть подобных шаров, только они в три раза меньше диаметром. Они сделаны, словно из стекла, внутри них заметно движение белесоватых пятен разного размера и конфигурации. Эти пятна очень похожи на кучевые облака, плавающие по небосводу.

Вульф почувствовал нечто необычное, в его тело начала вливаться какая-то непонятная могучая энергия. Прилив чудовищной силы кардинально изменил ход его мыслей и их содержание: – Всё. Хватит писать письма для таких остолопов, как этот кретин Бартан. Моё призвание повелевать ничтожными людишками. Я рождён, чтобы быть владыкой мира.

Вульф бросил прощальный взгляд на каморку с её содержимым, где прожил много лет, испытал нужду, лишения и изнуряющий холод. Он взмахнул рукой. Из её ладони выпорхнул луч ослепительно белого пламени, от него загорелись обломки стола. Не обращая внимания на начинающийся пожар, Вульф через свободный дверной проём навсегда покинул хижину.

В мануфактурной лавке Вульфа встретил её хозяин, здоровенный детина под два метра ростом. В плечах косая сажень, огромные бугры мышц на руках и груди стремятся порвать прочную материю рубашки.

– А, учёный писарь. – Расплылся лавочник в улыбке: – Пришёл за бумагой и чернилами?

– Нет. С писаниной я покончил навсегда. Подбери мне самый дорогой костюм, который найдётся в твоей жалкой лавчонке.

– Костюм стоит много серебра. Ты не забыл, что в прошлый раз, при покупке чернил и бумаги остался должен две медные монеты? Плати долг и убирайся, не морочь мне голову.

– Ты, жалкий мелкий лавочник. Об уплате забудь навсегда. Принеси самый дорогой костюм по моей комплекции. Иначе, будешь долго-долго жалеть.

– Ах ты, ублюдок, жалкий недомерок. – Взревел лавочник: – Я оторву тебе нос и скормлю его собакам.

Лапища верзилы потянулась к носу Вульфа. Она не достигла цели, упала и бессильно повисла. Какая-то неведомая сила сдавила горло лавочника, он захрипел, лицо налилось пурпурно-ядовитым цветом, глаза начали вылезать из орбит. Рот беззвучно открывается и закрывается, словно что-то хочет вымолвить. Вульф убрал хватку: – Будешь дело делать, или продолжить эксперимент?