Сергей Долженко - Город белых паломников. Роман

Город белых паломников

Роман

Сергей Долженко

© Сергей Долженко, 2016

ISBN 978-5-4483-2032-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Через площадь от кинотеатра «Юбилейный», там, где начиналась аллея по-солдатски остриженных берез, стояли друг против друга киоск «Союзпечати» и экскаватор. Слегка проржавленный механизм надрывно копал траншею, пятясь и неряшливо рассыпая вокруг себя желтые глиняные комья. Стекла киоска возмущенно позванивали.

В киоске сидел молодой человек с перекошенным от грохота лицом. Он сидел очень прямо, положив худые руки на зажурналенный прилавок и, не мигая, смотрел перед собой. Глаза его были пусты и бесцветны. Возле киоскера к сигаретным упаковкам прислонялась длинная трость с черной эбонитовой рукояткой.

Экскаватор нездорово затрясся и смолк. Из кабины выбрался просторный в плечах мужчина, бесцельно побродил вдоль железной панели агрегата, сплюнул и ушел.

Размягченный тишиной, киоскер хихикнул: плевок машиниста не канул в безвестность – его старательно счищал с брюк синего костюма интеллигентный мальчик при галстуке, сумке на боку и в алых кроссовках. Узкий дипломат был небрежно отставлен в сторону.

Оторвавшись от весьма неловкого занятия, он с веселой улыбкой оглянулся. Никакой реакции со стороны прохожих не последовало. Один киоскер с холодным интересом смотрел на оплеванного.

Паренек выпрямился и, подхватив багаж, широким полувоенным шагом приблизился к киоску.

– Здравствуйте, – сказал он.

ЗЕРКАЛО – 1 (Константин Новгородцев)

Темный ежик волос над чистым прямоугольником лба. Умный, открытый, часто восторженный взгляд карих глаз; удлиненный овал нежного, с румянцем, лица. Красив.

С детства потреблял книги запоем, пока не выучился читать. Спортом занимался лишь под давлением отца и с отвращением изучил основы активной самообороны. Длительное время участвовал в художественной самодеятельности, неоднократно награждался медалями за спасение утопающих.

* * *

– Здравствуйте, – сказал Константин, – у вас нет чего-нибудь о сцене?

– О сцене? – опешил киоскер. – Нет.

Юный артист разочаровано хмыкнул и, помахивая дипломатом, двинулся вниз по улице к старым кварталам многоэтажек.

«О сцене ему подавай… сопля в галстуке! Мужика не обматерил… приезжий, наверное…»

Тут по стеклу забарабанили легкие пальцы и девичий голос пропел:

– При-вет!

– О, Наташа!

Киоскер с удовольствием глянул на свежее нахальное лицо девицы, одетой против моды в настолько короткую юбку, что прохожие пугались и убыстряли ход, обязательно кинув взгляд на неслыханное безобразие. Бесстыжая этим не беспокоилась: в уголках ее прелестных губ таилось легкое презрение ко всему на свете.

– Чего замечтался?

– О тебе, только о тебе…

Она усмехнулась.

– Ладно, я клиента привела. Он диск-жокей из Н-ска. Музыка нужна, и много…

Киоскер немедленно переключил внимание на стоящего поодаль фасонистого паренька в замшевом пиджачке настежь.

– Этот?

– Да… Эдик! – обернулась Наташа. Клиент послушно переменил позицию. Киоскер, взволнованный выходом своей фирмы на новую арену, забыв о трости, выбрался из стеклянного гнезда в редкую тень мобилизованных берез. Там и состоялся краткий деловой разговор:

– Музыка для интереса или для работы?

– Наш интерес весь в работе, – уклончиво ответил клиент. – А почем твой брак идет?

– А вот эти «почем» да «сколько» – не надо. Порядочные люди говорят мне лишь объем да сроки.

– К примеру, раз в месяц по двести-триста кассет?

– Какие вопросы, Эдик! – хладнокровно ответил киоскер, ощущая в сердце жгучую досаду: заказ явно перекрывал все его возможности.

Успокоенный Эдик протянул мягкую, сливочной белизны ладонь.

– Через месяц товар будет?

– Хоп, – сухо кивнул бизнесмен.

На этом они расстались.

– Что делаешь в четыре дня? Может, на пляж?, – возвратившись, спросил он Наташу.

– Посмотрим. Будь на старом месте…

Ее выразительная фигурка долго не терялась в людском потоке. Киоскер, смежив веки, смотрел ей вслед. «Минимум пятьсот-шестьсот монет чистой прибыли! Прикинем… что мы имеем. А имеем мы две приставки – «Маяк» и «AIWA». Чистую пленку под честное слово займем у Ирочки из ПТУ, связи у нее есть… «Свежачок» найдем… Но вот с двумя аппаратами не работа, а каторга…

ЗЕРКАЛО – 2 (Александр Лан)

Коренной мишуринец. Был страстным коллекционером куриных перьев, марок, винных пробок, самих вин, пластинок и кассет. Под влиянием опытных знакомых проникся ненавистью к безвозмездной трате денег и по частям распродал свои увлечения.

После того, как родители уехали очень далеко, работал фотографом, телемастером, художником на шахте… В любых коллективах наблюдал хамство, беспорядок и стеснение свободы творческой личности. Диссидентом не стал – удалился на одинокую должность киоскера.

Глава вторая

Константин стремительно углублялся в просторы чужого города. Редкие витрины, разномастные здания, скандально переполненные автобусы, плакаты и шапки мусора на тротуарах…

За гастрономом он свернул к оживленному в этот предобеденный час проспекту. По другую сторону его красовался девятиэтажный дом, блестяще-нарядный и безмолвный, точно невеста в минутном одиночестве. К верхним балконам лепились галки, закляксив собой ажурные перильца балконов.

– Однако! – искренне восхитился Константин. – Умеем все-таки… – и осекся.

Великолепная тысячетонная громада лопнула как драгоценный мыльный пузырь – беззвучно и бесследно. На ее месте повисло солнце, слепяще ударив по незащищенным глазам. Там собиралась толпа, летели возмущенные крики, и тотчас солнце исчезло – девятиэтажка вновь стояла над проспектом.

Константин сморгнул раз, другой… «Померещилось… две пересадки, ночь в общем вагоне, шесть часов на автобусе… Точно померещилось».

Следуя чьей-то снисходительной подсказке, пересек внутренний двор ресторана «Универсал», преодолел мелколесье небольшого палисадника и сквозь проходной подъезд вышел на замкнутый пятиэтажными домами асфальтовый прямоугольник.

Тишина.

В центре – кафельный бассейн с картофельной шелухой на дне, рядом – блеклых цветов детсадовская беседка. Кругом столбы для бельевых веревок; редкие тени дерев у подъездов, широкие бетонные скамьи…

Взгляд Константина вернулся к беседке. Под крышей в форме петушиного гребешка сидели четыре мальчика и кушали сливочное мороженное. Они блаженствовали: полузакрытые от вожделения глаза, удовлетворенное подрагивание смуглых шей, шлепки молочных капель об пол…

– Приятного аппетита, – развеселился гость. – Не подскажете, где сто шестьдесят второй дом?

Вполне естественный на улице вопрос здесь прозвучал грубо и как-то вызывающе. Четыре лица с непониманием обратились к нему.

– А иди ты, откуда пришел, – сказал, наконец, один, неопределенно махнув рукой. Константин машинально оглянулся и увидел на двери проходного подъезда искомый номер в аршинном исполнении и меловую подпись под ним: «Не входи. Убьем!»

Компания ожидающе всхохотнула. Новичок усмехнулся и внимательно осмотрел шутника.

– Меня зовут Константином. Прибыл к дяде на постоянное жительство, – сказал добродушно, подавая ему руку.

– Федя, – потянулись в ответ два липких пальца.

– Юра, – выдвинул массивную ладонь второй.

– Витя, – жеманно произнес третий, протягивая ступню, обтянутую замызганным кедом. Константин равнодушно дернул плечом и пожал горячую ладошку последнего из них.

– Игорь.

Смекнув, что общий разговор пока не состоится, Константин пошел к дверям с грозной надписью.

ЗЕРКАЛО – 3 (Компаньоны)

Часть А. Федор Махачев, он же Федор I, он же Босс.

Высокий, светловолосый, с обманчиво-равнодушным взглядом. Силен, ловок и прочен от рождения. Движения нарочито замедленны и лишь некоторая порывистость выдает большой заряд энергии.

Рано пристрастился к извинительным слабостям взрослых. Обожает кормить лошадей с руки. «Босс», – уважительно отзываются о нем товарищи, зная его обширные связи с «потусторонним» миром.

Паша Соловейчик.

Энтузиаст и зачинатель массового мотоциклетного движения в Мишуринске. Любимый лозунг – «Технику – молодежи!». За набор польских торцовых ключей готов продать человека. Разумеется, незнакомого.

Очутившись нос к носу с Боссом, был ужасно им разгромлен. В последующей серии поединков добился устойчивого равновесия. Босс, видя, что Паша не так силен телом, как духом, заключил с ним вечное полюбовное соглашение и наградил его ласковым псевдонимом «братан».