Надежда Черпинская - Единственное желание. Книга первая Страница 10

Но ведьма уже толкнула её в спину, и она рухнула вниз…

Но не разбилась, лишь замерла, задохнулась на мгновение от дикой боли удара.

А потом Настя ползала по дну и искала свои часы, но не могла найти их. Она рыдала, растирая по лицу слёзы и грязь, хватала маленькие, тикающие, как бомбы, механизмы и понимала, что ей никогда не отыскать тех, которые могут её спасти. А сверху, как из «рога изобилия», падали, падали, падали новые часы, погребая под собой девушку и её последнюю надежду.

Настя стала тенью, невыносимо нервной тенью…

Она вздрагивала от каждого звука. Ни на минуту не оставалась в темноте. Напрочь забыла о том, что собиралась бросить курить. И всё чаще приходила к мысли, что начинает сходить с ума – причём, довольно прогрессивно! Мама переживала из-за странного поведения дочери, покупала ей валерьянку и успокоительные посерьёзнее. В сердцах говорила, что Настя смотрит слишком много «ужастиков» и читает слишком много фантастики.

Но Настя не боялась ни книг, ни фильмов, ибо случилось так, что жизнь её стала в один «прекрасный» день куда страшнее!

А по ночам она и вовсе превращалась в ад…

– Она на тебя порчу наслала! – сказала однажды Олеся с видом заправского знатока в сфере чёрной магии.

Вообще-то, она в подобные вещи никогда не верила, но, видя, что творится с подругой, навела справки у «знающих» людей и вынесла свой приговор без колебания.

Олесю кошмары не мучили. Она уже давно бы всё забыла, но не давала бледная тень Насти, маячившая рядом с видом христианской великомученицы, у которой живыми оставались только глаза – глаза, полные невысказанной тоски и ужаса.

– Точно! Эта ведьма нашла твои часы и сделала на тебя порчу! – упрямо постановила Олеся. И добавила тихо, со страхом в голосе: – Может, даже на смерть!

Насте уже и самой такие мысли приходили в голову… Но что толку от мыслей, ведь как помочь самой себе она по-прежнему не знала!

Прошёл уже месяц. Золотой сентябрь растерял половину своей яркой нарядной листвы. Дожди затягивали небо бесцветными тучами, тяжёлыми, как ночи Насти, наполняя мраком и без того поблёкший мир. Всё вокруг казалось увядающим, умирающим…

И, глядя в окно на размытые осенним туманом очертания домов, машин и силуэты людей, Настя всё чаще осознавала, что жизнь её летит куда-то вниз, по наклонной плоскости, летит в тартарары, и уже никто не сможет остановить это стремительное движение…

Даже в дроби дождя на подоконнике чудилось Насте тихое тиканье часов из её ночных кошмаров.

Тик-так, тик-так…

И каждая секунда может стать последней.

Тик-так, тик-так…

Это уходят последние дни, а может, часы или даже минуты её жизни.

Ещё один удар Маятника, и Нить Судьбы оборвётся…

Круг замкнулся…

Ещё не сгустились тени,

Но всё холоднее высь.

Бичуя опустошенье,

Над сердцем ветра взвились.

О, канувшие удачи,

Которых не нужно мне!

О, сон, что живёшь иначе,

И жизнь, что ведёшь во сне!

Взвевайтесь ветра над глушью,

Простёршейся мглы ночной!

Безлюдье пугает душу

Бескрайнею тишиной…

И, слёзы тайком глотая,

Вперяешься в миражи…

О, жизнь ты моя пустая

Хоть кто я такой, скажи?

– Не поняла? Что сие значит? – Олеся, зашедшая утром за Настей, чтобы вместе ехать в институт, одарила подругу недоумевающим взглядом.

Нет, сегодня Настя не проспала. Она была уже вполне готова…

Только вот к чему??? Потёртые джинсы, старый свитер стального цвета крупной вязки (за узор в виде сцепленных между собой колечек и цвет Рыжая прозвала его «кольчугой»). Волосы собраны на затылке в «конский хвост». Никакого макияжа на лице. На тумбочке в коридоре замшевая ветровка и кожаный «походный» рюкзачок. А у двери, на коврике с милой надписью: «Добро пожаловать!», стоят готовые сорваться в путь берцы с высокой голяшкой, на шнуровке и толстой подошве-платформе. Такие ботинки можно даже как средство самообороны рассматривать! Если кому-нибудь таким башмаком «засветить» – мало не покажется!

Весь вид Настасьи заявлял о том, что Рыжая куда-то собралась, но явно не в институт… Потому как на занятия её в таком виде и силой не загонишь!

А сегодня, между прочим, по экономике предприятия первая контрольная в этом году!

– Я больше так не могу! Я устала, – со вздохом сказала Настя, присаживаясь на уголок тумбочки.

И Олесе сразу расхотелось возмущаться и взывать к совести подруги.

– Я иду туда.

– Куда? – проворчала Петрушенко, уже зная ответ.

– На Воронов утёс, – серьёзно ответила Романова и вновь вздохнула.

– Рыжая, ты что заболела или головой ударилась? – терпеливо начала Леся, словно говорила с маленьким ребёнком. – Кто-то говорил, что в скалы больше ни ногой! Или мне память изменяет? Настёнок, какого чёрта ты там забыла?! Тебе мало что ли прошлого раза? Зачем ты туда пойдёшь, скажи на милость?

– Так надо! – упрямо доложила Настя. – Постой, не перебивай! Послушай!

Олеся поджала губы, всем видом показывая, что выслушать готова, но заранее не одобряет затею Романовой.

– Я, в самом деле, заболела. Вернее… Я знаю, что ещё немного и просто свихнусь! Я должна найти способ помочь себе! Только я сама – никто другой! Ты даже представить себе не можешь, Леся, что такое эти ночные кошмары! Они мне всю душу вымотали, в клочья нервы изорвали, они из меня силы выжимают! Живу, как на краю пропасти… Ни о чём другом думать не могу! Сегодня вот контрольная, а мне до этого дела нет! Потому что, какая тут может быть учёба, если меня сегодня всю ночь опять истязали! Ты знаешь, как это – каждую ночь умирать?! Чувствовать, как тебя убивают! До мельчайших деталей, до каждого нового оттенка боли и страха! Всё это чувствовать! Снова и снова!

– К этому можно привыкнуть! – возразила Олеся. – Это только сны, Настёнок! Они тебе реального вреда не причиняют!

– К этому нельзя привыкнуть! – огрызнулась Настя. – Нельзя привыкнуть к тому, что тебя убивают, а ты даже защитить себя не можешь.

– Но ведь это всё понарошку! А если ты там, на Вороновом утёсе, опять с этими психами столкнёшься? Ты себя защитить сможешь? – взорвалась Олеся. – Им же только того и надо, чтобы ты вернулась! Тогда они тебя уже не во сне убьют!

– Я буду осторожна. Я буду готова. Если уж на то пошло: пусть лучше один раз в реальности, чем вот так каждую ночь. Всё равно мне жизни нет! Не жизнь, а так… существование, микс ада и бреда…

– Тоже мне нашла выход из положения! – Олеся состроила гримасу. – А Надежда Андреевна знает, что ты задумала?

Теперь уже Настя посмотрела на подругу так, словно сильно сомневалась в её умственной полноценности.

– Нет, конечно! – Настя отвела взгляд. – Разве с матерью говорят о таком? Я не хочу, чтобы она из-за меня переживала. Я её слишком сильно люблю! И так последнее время из-за меня покоя не знает. Я и тебе бы ничего не говорила, но просто надо, чтобы хоть кто-то знал, где меня искать, если я вдруг не вернусь…

Олеся вытаращила на неё огромные чёрные глаза:

– Вот что, Рыжая, никуда я тебя не отпущу! Ишь чего вздумала – «если я не вернусь»!

– Это я так… к слову… Всякое может случиться, – спокойно рассудила Настя и, слегка отстранив подругу, принялась шнуровать свои ботинки в стиле «military».

Олеся заметила, что на поясе у Насти прицеплен сувенирный охотничий нож её брата Дениса. Сувенирный, в смысле изукрашен оригинально, позолоченными узорами – но острый-то он совсем как настоящий!

– А это тебе зачем? – насторожилась Леся.

Настя зашнуровалась и выпрямилась во весь рост.

«Ну и осанка! И впрямь царица!», – невольно позавидовала Петрушенко.

Рыжая коснулась рукояти ножа.

– Я ведь сказала – я буду готова к встрече! Я, безусловно, постараюсь её избежать, но, если вдруг, я смогу о себе позаботиться, – Настя протянула руку к куртке, но, встретившись с тревожным взглядом карих глаз, добавила: – Не волнуйся, Лесёнок! Я не собираюсь лезть на рожон! Я просто хочу понять, что есть ложь, что есть истина. Мне НАДО вернуться туда! Я хочу понять, почему Сысоев и его опера ничего не нашли. Хочу ещё раз оглядеть это место. И, если там действительно нет никаких следов, попытаться понять, куда они делись. Вот и всё! Я не желаю открытого столкновения! Но мне следует вернуться в начало этой истории, чтобы поставить в ней точку и жить дальше! Понимаешь, иногда, чтобы продолжать путь, надо вернуться к исходной, к старту… Просто круг должен замкнуться, Леся! Да… Круг… – рассеянно закончила Романова. – Это неизбежно!

– Может, мне пойти с тобой? – спросила нерешительно блондинка.