Татьяна Славина - Черный дар. Наследник старого колдуна Страница 10

Ясноглазка потрясла головой, потерла глаза и только после этого заглянула в глубину магического кристалла. Жизнь мальчишки замелькала чередой картинок, разматываясь назад, в прошедшее. Ясноглазка увидела его в меловой пещере в окружении Темных Сестер, потом – в лохани, плывущей по реке, в колыбели, на руках у светловолосой молодой женщины. И вот – вспышка, которую провидица не спутала бы ни с чем на свете. Это было соитие, зарождение младенца. Да, он зачат в любви! В большой любви.

Ясноглазка облегченно вздохнула и отвела взгляд от магического кристалла. Тот, кто добудет Одолень-траву, – найден! Теперь нужно успеть сделать амулет для Оленьего Копыта. Времени – в обрез. Через день назначены состязания между претендентами на ложе Несравненной.

Ясноглазка вышла из своего домика и послала к Эрите первого попавшегося остроушку – привести человеческого ребенка. За Оленьим Копытом она сходила сама.

Глава 7

– Ну-ка, выходи, негодник! – Эрита распахнула дверь крысиной коморки и просунула в нее голову.

– Вот еще, мне и тут хорошо! – Каррон пошевелил затекшими ногами, но и не подумал вылезти наружу.

– Выходи, выходи, за тобой провидица прислала.

– Ей нужно – пусть сама идет сюда. Я ее крысятинкой угощу! – зло рассмеялся мальчишка и швырнул в Эриту дохлую крысу.

– Нет, милок, твоего желания никто и не спрашивает. Сказано – явиться к провидице, значит, нужно явиться, не медля.

Эрита протянула в коморку руку и извлекла из нее мальчишку, ухватив его за ухо. Тот покраснел от негодования: никто и никогда не смел обращаться с ним так бесцеремонно! Тем не менее, пришлось идти туда, куда тащила его кормилица – зажатое в крепких пальцах ухо немилосердно болело.

– Хватит трепыхаться, милок! – Эрита добродушно улыбнулась. – Видно, в детстве тебя мало драли, если ты вырос таким невоспитанным. Ну, не беда, поживешь – пообтешешься. А пока пожуй вот это, проголодался ведь.

Эрита достала из кармана передника по куску хлеба и сыра и протянула Каррону. Тот не заставил себя упрашивать: в животе давно урчало от голода.

Около жилища провидицы Каррон увидел того самого остроушку, который вел любовные беседы с Несравненной в березовой роще.

– Неужели меня заметили и теперь накажут за то, что я подслушал их разговор? – мелькнула неприятная мысль.

Однако Оленье Копыто разглядывал мальчишку с любопытством – и не более. Мальчишка дернул Эриту за юбку:

– Отпусти, никуда я не убегу!

– Смотри у меня, – улыбнулась кормилица и, выпустив из пальцев ухо постреленка, отправилась восвояси.

– Тебя зовут Каррон, верно? – провидица подошла ближе.

Ей пришлось задрать голову, чтобы заглянуть мальчишке в глаза. Тот пожал плечами и ничего не ответил.

– Вот это – Оленье Копыто, один из самых храбрых мужчин нашего народа. Ему нужен помощник в деле, не терпящем отлагательства. Ты должен помочь ему.

– Никому ничего я не должен, – начал, было, Каррон грубо, но провидица улыбнулась ему, играя ямочками на щеках.

Сердце мальчишки непонятным образом смягчилось, и он закончил уже вполне миролюбиво:

– Ладно, говори, что нужно делать!

– Пойдете к дальнему лесному озеру и принесете мне растущую в нем Одолень-траву.

– Всего-то! – ухмыльнулся Каррон.

– Ну да, всего-то, только идти нужно сейчас и возвратиться на рассвете.

– Скажи, Ясноглазка, а какая она, эта Одолень-трава? – подал голос Оленье Копыто.

– Днем вы бы ее сразу узнали: цветы у нее крупные белые, словно звезды на воде. Листья – круглые глянцевые, лежат на поверхности озера, что твои блины.

– Э, да я таких цветов сколько угодно нарву, даже пиявок не испугаюсь! – расхвастался вдруг Каррон. Он вспомнил, что однажды уже видел такие цветы в тихом речном омуте.

– Не так все просто, дружок. Ночью цветы прячут свои головки под воду, найти их в темноте будет нелегко.

– А листья что, тоже прячутся?

– Нет, листья остаются на месте.

– Ха, где листья, – там и цветы! А ты плавать умеешь, приятель? – обратился Каррон к будущему спутнику.

– Ему не придется плавать. Оленье Копыто доведет тебя до лесного озера, а уж доставать цветы – твоя работа. Говоришь, ты не боишься пиявок?

– Ничего я не боюсь! И плавать умею, на реке вырос. Пошли!

– Постой, я не все еще сказала. Найти цветок – полдела. Сорвать его нужно с приговором, иначе он силу потеряет. Ну-ка, запоминай!

Ясноглазка поманила Каррона пальцем, приказывая ему наклониться, и зашептала в еще красное от пальцев кормилицы ухо слова заговора.

К лесному озеру подошли уже в сумерках. Всю дорогу Каррон пытал остроушку, зачем понадобилась Одолень-трава? Однако Оленье Копыто и сам не знал этого, а может, только делал вид, что не знал. Наконец мальчишка отстал от спутника, решив про себя, что загадку эту он все равно разгадает.

– Отойди-ка подальше от берега, да заткни уши! – высокомерно заявил Каррон остроушке, стягивая с себя рубашку.

– Это еще зачем?

– А затем, чтобы ты не услышал, какие слова я буду говорить, доставая траву. Тебе их знать ни к чему, раз Ясноглазка мне на ухо шептала.

– Как знаешь! – Оленье Копыто отошел подальше от берега и уселся под старым вязом.

Каррон забрел по щиколотки в воду и огляделся. По берегам озера росли камыши и рогоз, местами расступаясь там, где зверье приходило на водопой. Середина водоема была свободна от растительности и отражала первые звезды. Кое-где из воды торчали коряги, поросшие темными бородами водорослей. Круглые глянцевые листья Одолень-травы маячили у противоположного берега.

Может, обойти озеро кругом? Каррон прикинул расстояние, которое ему пришлось бы преодолеть пешком.

– Нет, поплыву-ка я напрямик, так будет быстрее, – решил мальчуган и плюхнулся в воду.

Видели бы Темные Сестры своего бага! Каррону приходилось всегда с боем вырываться на реку, чтобы поплавать и понырять. Каргунья тряслась над ним и оберегала от любой опасности. И все же мальчишка научился плавать, чем очень гордился.

Вот и заросли Одолень-травы. Круглые листья неприятно скользят по телу, ноги путаются в прочных длинных черешках, похожих на веревки. Каррон опускает поглубже в воду одну руку и начинает шарить, ища сжатые в бутоны цветки. Вот рука его натыкается на скользкий комочек.

– Ага, нашелся, цветик колдовской!

Каррон сжимает бутон в кулаке и, наклонившись к самой воде, начинает шептать нехитрые слова заговора:

– Одолень-трава, белая голова,

Спряталась в глубине.

Иди в руки ко мне!

Вырву тебя из ила.

Твоя сила – моя сила!

С последними словами мальчишка рванул цветок, что было сил. Прядь тонких зеленых водорослей оказалась у него в руке вместе с заветным бутоном.

– Мне бороду рвать! – услышал вдруг Каррон чей-то голос, вперемешку с бульканьем поднимающихся из тины пузырей.

В следующее мгновение перепончатые пальцы схватили его за ногу и потянули под воду. Мальчуган забился, вопя от страха и пытаясь вырваться из плена. Оленье Копыто невозмутимо взирал на него с берега и зажимал, как было велено, уши руками.

– Помоги! Да помоги же, тону! – кричал Каррон, отплевываясь от заливающей рот и нос воды.

Вот уже вторая рука обхватила его за плечи, потянула в глубину.

– Сгинь, проклятый! – заорал из последних сил мальчишка и заколотил кулаком с зажатой в нем Одолень-травой по противнику.

Его отпустили! Каррон саженками поплыл к берегу, не веря своему счастью. Выскочив на траву, он помчался под защиту деревьев.

– Эй, ты рубашку забыл надеть! – услышал он голос Оленьего Копыта.

Остроушка догнал Каррона только на лесной опушке.

– Чего это ты выскочил из озера, словно тебя водяной за ногу схватил?

– Водяной? Это был водяной!

– Что, в самом деле? Ну, и трусишка же ты! – Оленье Копыто подтрунивал над спутником, не понимая, что тот, в самом деле, напуган до смерти.

– Ты, ты – хуже, чем трус! Почему ты не пришел мне на помощь? Разве ты не слышал, как я тебе кричал?

– Ты же сам велел мне заткнуть уши!

– А глаза ты тоже заткнул?

– Нет, я просто мечтал. Когда мечтаешь – не замечаешь, что творится вокруг.

– Ну, ты и скотина! Знать тебя не желаю! – Каррон повернулся к спутнику спиной.

– Не сердись, приятель, – миролюбиво проворчал Оленье Копыто. – Пойдем-ка поскорей отсюда: светает.

В самом деле, нужно было торопиться. С первыми лучами солнца Каррон уже стоял перед провидицей и протягивал ей добытую траву.

Ясноглазка улыбнулась, ямочки заиграли на ее щеках. Это была единственная награда, которая досталась Каррону.

– А ты придешь ко мне вечером, когда загорится первая звезда, – обратилась вещунья к Оленьему Копыту. – Думаю, к тому времени твой талисман с Одолень-травой будет готов.

Так это ради него Каррон рисковал жизнью! Ради талисмана, предназначенного бездельнику-остроушке, он натерпелся страху!