Элина Зимакова - Трудно быть демоном. Книга 1 Страница 11

– Так Вы сын самого Главного Советника?! – в ее голосе звучал почти благоговейный ужас. – И живете Вы у него?

– Ну да, где же мне еще жить? – усмехнулся я, явно потешаясь над такой реакцией девушек.

– Мы не знали, что у лорда аид Тантроса есть сын. Никто не знал… – растерянно пролепетала леди Кларрена. – Но мы очень рады, что первыми сумели познакомиться с Вами. Это так здорово!

Она явно попала в свою стихию – новости и сплетни двора, – и сразу ее смущение куда-то улетучилось.

Глаза девушки загорелись в предвкушении. Мне сразу захотелось закатить свои, но я мужественно сдержался: этикет как-никак, надо держать высокую марку дома Тантрос.

– А Вы не хотели бы потанцевать? – опять вклинилась «розовая», как только заиграла новая мелодия.

– К великому прискорбию, – «Но явно не для меня», – мысленно добавил я, – демонские танцы мне не знакомы. Я вырос вдали отсюда среди других рас, и мне предстоит еще многому научиться.

– О! – синхронности девушек можно было позавидовать. – Ну, тогда расскажите нам, пожалуйста, о себе. Это безумно интересно, встретить демона из Иного мира, да еще сына самого лорда аид Тантроса! А кто Ваша мать, если это, конечно, не секрет?

Я был готов повторно закатить глаза.

– Моя мать – человек, почти всю свою сознательную жизнь я провел в ее мире.

– О! – снова протянули девицы.

«Может, на этом их словарный запас и закончится?» – с надеждой подумал я. Увы, не закончился.

– Значит, Вы незаконнорожденный? – В голосе «оранжевой» прозвучало явное разочарование.

– Очень даже законнорожденный! – Я уже начал терять терпение. – И ношу фамилию отца совершенно официально. – И поспешил перевести тему: – Я собираюсь поступить в Академию Огня. Не будете ли вы так добры рассказать мне немного о ней. Ведь вы же наверняка все о ней знаете.

Я попал в точку: этим подружкам дай только тему, и их трескотню уже невозможно будет остановить. В течение следующего часа я узнал все правила и требования, которые предъявляются к студентам Академии, имена и характеристики почти всех преподавателей, заочно познакомился со студентами и студентками, которые присутствовали на балу. Услышал также много нелестных отзывов о столь понравившейся мне леди Риалане – «задаваке с гипертрофированным самомнением», по словам моих новых знакомых, узнал о том, что она никого из парней к себе не подпускает, хотя по ней сохнет почти вся мужская половина Академии, и что единственный, кому она оказывает знаки внимания, – это Виларден аид Кирсен, сын Главнокомандующего военными силами Ада, тот самый лимонноволосый красавец с воинской выправкой, к которому у меня сразу выработалась устойчивая антипатия (по нему, кстати, страдали почти все юные студентки).

Когда мои разговорчивые соседки по диванчику наконец замолчали на минутку, чтобы перевести дух, я вдруг поймал себя на мысли, что родителей давно уже нет. Беспокойство сразу зашевелилось у меня в душе: не случилось ли чего с мамой? А ведь я даже не знаю, где расположены отцовские покои. Может, у этих подружек поинтересоваться?

Но обращаться за помощью к моим новым знакомым не пришлось. Едва я встал с дивана, чтобы пойти на поиски пропавших родителей, как увидел входящего в зал отца. Он быстрым шагом пересек разделяющее нас пространство. Краем глаза я заметил, как вытянулись от удивления лица у моих «подружек», едва отец оказался рядом: наше внешнее сходство сразу бросалось в глаза. Видимо, в мою историю с законным рождением они не очень-то поверили. А зря.

– Уже поздно, Лир, идем, я отправлю тебя домой, – произнес отец.

– Что с мамой? Где она? – встревоженно спросил я.

– С ней все в порядке, – он как-то тепло улыбнулся, что меня совсем озадачило. – Она просто лишнего выпила вина. Я уложил ее спать. А ты будешь ночевать дома в своей постели. Бал все равно уже подходит к концу.

Я последовал за отцом, чтобы попрощаться с императором, после чего в той же портальной комнате, через которую мы прибыли во дворец, я был отправлен домой. Быстро приняв ванну, я, уставший, но довольный, растянулся на шелковых простынях и благополучно заснул.

Я выплывала из состояния сна медленно, нехотя. Туманная дымка раз за разом обволакивала мое сознание, когда оно пыталось вырваться из сладких сновидений. Но наконец я поняла, что заснуть уже не удастся, сладко потянулась и открыла глаза. Сквозь неплотно задернутые шторы лился мягкий утренний свет. Я села на постели и оторопела…

Я находилась в совершенно незнакомой комнате, а именно спальне, обставленной строго, но дорого и элегантно. Возлежала я на темно-синих шелковых простынях на широченной кровати, а рядом… Рядом со мной спал Сарден собственной персоной, столь же неприлично красивый, насколько была неприлична ширина его спального ложа.

Сказать, что я была в шоке, – значит, ничего не сказать. Я была в панике и полном недоумении. Наморщив лоб, я с большим трудом стала вытягивать из своего мозга все, касающееся вчерашнего вечера. Когда моя память услужливо подкинула мне пару весьма пикантных картинок с участием меня и Сардена, то я в ужасе закрыла лицо руками, застонала и рухнула обратно на подушки.

Сарден рядом со мной зашевелился и приоткрыл глаза. Совершенно счастливая улыбка осветила его лицо, отчего оно стало выглядеть еще более привлекательным, так что мне захотелось шарахнуть демона по голове чем-нибудь тяжелым, дабы стереть с его физиономии радостное самодовольство.

– С добрым утром, Лари! Как спалось? – как ни в чем не бывало вопросил он.

– Сар, – только и смогла я мученически выдавить из себя, – что ты сделал?!

– Ничего, – он удивленно приподнял одну бровь. – Только любил самую прекрасную женщину на свете.

Сарден приподнялся, оперев голову на одну руку, отчего одеяло сползло до пояса, открыв моему взору его обнаженный торс. Я застонала еще громче и протяжнее. Этот демон-искуситель точно сведет меня с ума!

– Что ты мне вчера подсыпал?! Я не могла так запьянеть с трех бокалов вина! И… и…

Мне так и хотелось добавить: «И так желать тебя!» – но я вовремя остановилась. Увы, демон прекрасно понял все, что я не высказала вслух. Он довольно усмехнулся своей совершенно обворожительной улыбкой, и низ живота у меня предательски заныл. Я снова закрыла лицо руками.

– Лари, посмотри на меня! – голос Сардена был совершенно серьезным и спокойным.

Его рука мягко отвела мои ладони от лица. Демон бережно повернул мое лицо к себе так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Целую минуту он разглядывал меня с невыразимой нежностью, и мне, к великому стыду, захотелось прижаться к нему и почувствовать свою полную защищенность и безопасность в его сильных объятиях. Я невольно сглотнула. Уголки губ Сардена дернулись в попытке сдержать улыбку. Он все заметил. Впрочем, как всегда. Я перед ним, как кролик перед удавом, и что с этим делать, пока не знаю…

– Лари, я действительно кое-что тебе подсыпал. – Я резко дернулась, пытаясь вырвать лицо из его власти, но он не позволил. – Это была всего лишь суть-трава, не более того.

В голове сразу всплыло все, что я знала об этой диковинной травке. «Суть-трава – травянистое растение с мелкими бледно-розовыми цветами. Произрастает в степных пустошах некоторых миров. Довольно редкая, отчего ценится весьма дорого. Основное свойство – расслабляющее и разрушающее психологические барьеры. Употребившие ее говорят и делают только то, что в действительности думают и чувствуют. Это позволяет использовать ее в качестве основного действующего ингредиента в составе так называемого „зелья правды“, используемого при допросе преступников. Побочный эффект – легкое затуманивание сознания и нарушение координации, похожие на алкогольное опьянение».

По мере осознания ситуации мои глаза все больше расширялись, а сердце сжималось от ужаса. Демон спокойно и внимательно наблюдал за мной, не произнося ни слова. Когда вся глубина моего морального падения дошла до меня, он произнес:

– Да, Лари, я ни к чему тебя не принуждал. Все то, что произошло, было полностью по твоей воле. Я только помог проявиться твоим тайным желаниям, не более того.

– Ты знал! – я могла только шептать: в горле застыл комок. – Ты все знал! И прикрылся тем, что я пьяна…

– Нет, милая, я не знал, что ты на самом деле чувствуешь ко мне. И для меня было очень важно это узнать. Если бы ты испытывала ко мне отвращение, я бы ни за что не прикоснулся к тебе. Хотя это знание причинило бы мне сильную боль, я бы страдал молча и не стал бы претендовать на тебя. Но то, что произошло, – на его лице появилось блаженное выражение, – было для меня, словно глоток «живой воды». У меня появились желание и смысл жить и бороться за тебя. За то, чтобы ты была моей.