Алексей Костенко - Грамляне Страница 11

– Быстро под мост! – Прокричал я, перекрывая приближающийся гул. Мы забились между землёй и настилом, вжимаясь в дрожащую, гудящую землю. Волна безумия приближалась, я ощущал всеми фибрами души оживший древний ужас. И мне хотелось побежать впереди, подальше от всего этого. С трудом я взял себя в руки. Бук рядом дышал так, как будто махал заступом весь день от свистка до свистков, заготавливая минералы для Надин. Не только я такой впечатлительный, этот стадный инстинкт действует на него похоже посильнее, чем на меня. Хотя мы привыкли считать себя вершиной творения, а от животных ушли на самом деле не так уж и далеко. Это особенно остро понимаешь в минуты смертельной опасности, когда считанные единицы способны трезво мыслить, не поддаваясь всеобщему паническому безумию.

Я видел лишь кусочек одной стороны реки. Первая волна зверей достигла берега и вода закипела от множества тел, влетавших в поток на большой скорости. Некоторых тут же уносило течением, доплывшие упирались в обрыв и пропадали из виду за лежащим рядом со мной камнем, перекрывающим обзор. Некоторые исчезали под водой без всплеска, не без помощи мечущихся под водой теней, размером с доброго бака. Мост над нами звенел и потрескивал, но пока держался. И вот красный вихрь накрыл кипящую воду. На камень уселся красный летун. Да, это совсем не крылик: пасть от одного огромного уха до другого усеяна острыми треугольными зубами в два ряда, четыре ноги с впечатляющими когтями на четырёх пальцах и красные, покрытые удлинёнными чешуйками крылья. Мех на теле короткий, прилизанный и очень густой, блестящий, а глаза совсем крошечные, как бусинки. В одной передней лапе зажат кусок окровавленной плоти, кровь капала и из перемазанной пасти. Засунув в рот трепещущий кусок летун взлетел, спеша на кровавый пир. Через пару минут шелест множества крыльев затих вдали. Выглянуть мы решились только минут через пятнадцать. Руки всё ещё дрожали. Бук выглядел не лучше. Нашему взору предстала страшная картина. Красная от крови река, текущая между усеянными окровавленными костями берегами. Только подводные монстры без всплеска показывали из под воды тут и там удлинённую голову с выпуклыми глазами наверху, и так же тихо исчезали в пучине бурлящих вод. «Успел ли спрятаться великан?» – Почему-то подумал я, представив как тысячи зубов заживо рвут гиганта, а он ничего не может противопоставить этим маленьким пожирателям плоти, даже со своей огромной силой.

– Бр-р! – Я невольно вздрогнул.

– Ага, меня тоже тошнит при мысли, что мы могли перейти мост на пять минут раньше и… – Не закончил Бук.

– Хорошо, что дети в тронном зале. Пока нет повода беспокоиться за них. – Я постарался, чтобы голос звучал уверенно.

– Будем надеяться на это. – Ответил Бук, но оптимизма в его голосе я не услышал. Мы быстро зашагали по дороге туда, откуда пришёл летающий ужас.

Глава 16

(В которой Темар попадает в школу древней Тарии, а Лан исчезает.)

Страшные разряды не причиняли впрочем никакого вреда. Чёрные молнии гасли с шипением раскалённой болванки, опущенной умелыми руками кузнеца в воду, едва они прикасались к доспехам Темара. Белые, вылетающие из угольно-чёрной стены, окутывали Лана ореолом, похожим на облако пара, вырывающегося из носика кипящего чайника. Дети шли по прозрачному полу не поднимая ног; так ходят по тонкому льду. Братья, честно говоря, льда ни разу не видели, лишь слышали разговоры о ледяных пещерах с замёрзшими озёрами. Важные и знакомые мысли крутились в голове Темара, вспыхивая с каждым ударом чёрной молнии, но ему никак не удавалось ухватить их и осознать. Эти ощущения сродни попыткам вспомнить забытое слово, которое вертится на языке, вроде бы ещё чуть-чуть и вспомнишь. Но нет. А потом, когда ты уже забыл об этих потугах, слово само всплывает из глубин подсознания, казалось бы безо всяких усилий, но этому поверьте предшествовала серьёзная внутренняя работа, нами не осознаваемая, но от этого не менее важная.

Коридор быстро закончился. Прародина осталась где-то внизу и сзади. Если бы дети могли представить, какими же шагами они только что шаркали по полыхающему коридору, то изумились бы, или не на шутку испугались. Каждый маленький шажок вмещал в себя рождение из газовых туманностей молодых звёзд, формирование вокруг них планет и смерть целых систем, колебания самой ткани мироздания и чудовищную энергию, сосредоточенную в центрах галактик и хранящую в себе всю информацию миротворцев. Такие коридоры соединяли все обитаемые миры, созданные древними творцами, но только четыре прохода позволяли достичь прародину, и пройти ими могли лишь Витязи трёх достоинств, Паладин-Пророк и разумеется сам король. В будущем наши герои откроют проход и на самую первую планету, легендарную прародину всего живого и увидят мир, откуда жизнь засеяла всю вселенную. Но до этого момента пройдёт много-много лет и самые страшные испытания ещё ждут их впереди.

Помещение, куда попали братья было таким необычным, что оно заслуживает отдельного описания. На высоком потолке светилось несколько полусфер, обрамляющих большой искрящийся шар, висящий на тоненькой, еле видимой глазом ниточке. Стена слева была чёрной, справа – прозрачной, точнее казалась таковой, потому что за ней ничего не было видно, или на самом деле ничего не было. Проход сзади с треском разрядов схлопнулся и теперь там была обычная стена из голубоватого камня. Впереди, у белой стены тоже ничего не было, а по бокам стояли два кресла, у чёрной стены – чёрное, у прозрачной – прозрачное, но не стеклянное, потому что через него не просматривался интерьер. И тут…

– Приветствую вас далёкие потомки королей Тарии и священных Витязей трёх достоинств, а также славного Паладина-Пророка. Здесь не хватает ещё двоих, но начнём без них. – Голос гремел отовсюду и вместо белой стены появился мужчина, одетый в изумрудного цвета одежды с откинутым капюшоном. Когда первый шок прошёл, Темар шепнул Лану: – А он на дядю Гука чем то похож.

– Нет, – возразил Лан. – Он похож на папу, а на дядю Гука совсем не похож!

– Не спорьте, вы оба правы; для тебя Темар я похож на короля, а для тебя Лан – на папу. Теперь садитесь в свои кресла и приготовьтесь к увлекательному путешествию в прошлое.

При этих словах стена снова стала белой.

– Я уже ничего не боюсь! – Храбро заявил Лан, уселся в кресло и… исчез. Изумлённый Темар пытался звать брата, даже пощупал кресло, на котором он только что сидел. Всё тщетно. Лан бесследно исчез. Ничего другого не оставалось как сесть в своё кресло. Сначала ничего не происходило и вдруг яркий свет резанул по глазам, Темар зажмурился и услышал множество детских голосов вокруг. Через щелку между ресниц он увидел несколько любопытных физиономий мальчишек, окруживших его. Они улыбались и приветливо махали руками, лишь трое мальчишек сзади всех улыбались так, как будто скалились, а взгляд напоминал взгляд голодного гондура, после спячки.

– Так-так-так. – Послышался приветливый надтреснутый бас. Таким голосом говорят волхвы и священники. Темар повернулся и увидел седого старика с живыми глазами, вот только совершенно чёрными, без белков, что впрочем совершенно не портило это лицо, а даже придавало ему какую то загадочность. В отличие от волхвов ни бороды до колен, ни усов у него не было, впрочем как и бровей.

– Новый ученик посредине семестра. – Громко сказал старик и добавил почти беззвучным шёпотом. – Да ещё из будущего. Очень любопытно. – Эй бездельники! Быстро позовите ключницу. Бегом сорванцы! – Нахмурился старик, попытавшись сделать страшное лицо, что у него совершенно не получилось. Дети с притворным писком бросились врассыпную. Было видно, что они совершенно не боятся грозного голоса учителя.

– Как тебя зовут, отрок? – Спросил старик ласково, когда дети убежали. – Я учитель Грум, так ты должен ко мне обращаться.

– А я Темар. – Испуганно сказал совершенно ошеломлённый мальчик. Старик вздрогнул, как от удара, побледнел и переспросил.

– Что, что ты сказал сынок?

– Меня зовут Темар. – Уже смелее и громче сказал Темар, думая, что старик плохо слышит.

– Наконец-то! – Воскликнул учитель Грум с каким-то детским восторгом в голосе:

– Старый Грум дождался мальчика из предсказания святого Паладина-Пророка! – Уже с пафосом произнёс старик и заплакал. Плечи под фиолетовой накидкой, расшитой серебряной нитью беззвучно затряслись.

– Что с вами? Не надо плакать! – Темар видел как плачут грозные воины грамляне, провожая в последний путь умерших товарищей, видел пьяные слёзы стариков, вспоминающих в день примирения былое. А тут при звуке его имени, только что бодрый и полный жизни учитель, вдруг стал маленьким и жалким.

– Ничего, ничего мой мальчик. – Наконец Грум смог говорить.