Дмитрий Аверков - Парсек. Бастард Вселенной. В поисках своей единственной Страница 11

Парсек отправился бродить по поселению, пытаясь отыскать очередное воплощение Машки. Ситуация сложилась самым подходящим образом, как раз в это время закромийцы собирались в клубы по интересам, что облегчало Мишкины поиски. Сначала он заглянул к Рукастым. Там шел разгоряченный спор о том, как правильно сжимать и разжимать пальцы при выполнении определенных трудовых действий. Мишка обвел всех глазами: собравшиеся здесь отличались от других закромийцев очень развитыми и неестественно вытянутыми верхними конечностями. Юноше стало не по себе, он испугался, что Маша может оказаться тут и будет выглядеть, точно как и они. Но обошлось. Не было ее ни среди Языкастых, ни среди Четырехруких. Парсек в тайне надеялся, что обнаружит ее в числе Большеголовых, но отчего-то решил прежде обойти всех остальных, а самое вероятное место ее нахождения оставить на «десерт». Но с Большеголовыми вышла заминка. Если закромийцы не находили общего языка друг с другом на уровне фракций, не понимали инофракционных проблем и стремлений, то у Большеголовых разногласия возникли внутри своей трудовой группы. Кроме глобального деления на лево- и правополушарных, они дробились на всевозможные группки и подгруппки, которые порой даже не способны были определить собственные цели и трудовые потребности, но желание обособиться и самоутвердиться у них достигало запредельного уровня.

Парсек пришел в полное замешательство. Он сбился с ног, но Машку нигде так и не нашел. Устало он снова сел за хлебосольные столы, установленные на площади, и задумался: «Выходит, зря прилетел на эту планету, ее здесь нет. Нужно было другое созвездие выбирать, дурак! Вероятно, шансы встретить Машу у меня уменьшаются с каждым разом».

– Что пригорюнился? – раздался голос сбоку. Мишка повернулся. Рядом с ним сидел закромийец и в ожидании ответа вывалил свой длинный дрожащий язык.

– Девушку ищу, – угрюмо ответил Парсек.

– Ха-ха! – рассмеялся Языкастый и ловко по-змеиному ухватил своим языком самый сочный кусок пирога и отправил его в рот. Прожевав кушанье, он дружески похлопал парня по плечу и, явно желая искренне помочь, предложил:

– Ты к Шароходам обратись, они подскажут.

Мишка чуть не взорвался от гнева, благо, что доброжелательный закромийец уже отправился восвояси. «Подальше отсюда! Уйти! Убежать!» – взволнованно решил Парсек и стремительно зашагал из поселения в бескрайние поля, не разбирая дороги. Когда он немного утомился от быстрой ходьбы, то бросился на землю и лег на спину, утопая в пшеничном океане и скрываясь от закромийской действительности в густых золотистых колосьях. Сейчас существовал лишь он и это бесконечное небо с шестью яркими светилами. Отрешившись от всего, юноша задремал, расслабляясь и успокаиваясь. Вскоре он услышал приятное легкое пение, осторожно приподнялся и увидел обнаженную девушку с букетом колосьев спелой пшеницы в руках. Она будто плыла по злаковому морю, пшеничные стебли колыхались точно волны, мягко прикасаясь к девичьим ногам. Мишка раскрыл рот от потрясения: это была Машка! Конечно, она сильно изменилась: волосы из темно-каштановых превратились в русые и сплелись в длинную косу, достающую до ягодиц, а Машка разве что хвостики носила в младших классах. Закромийка – телесно раздобревшая и значительно округлившаяся в самых приятных местах – все же была воплощением его одноклассницы. Заметив парня, она стыдливо присела и прикрылась руками. Парсек подскочил к ней и с пылом закричал:

– Наконец-то я тебя нашел!

– А ты кто? – удивленно спросила девушка.

– Ну да… – образумился Мишка, – не поверишь. Мы с тобой друзья… очень близкие… на другой планете. Тебя же Машей зовут или как-то вроде того?

– Марьюшка я, – ответила закромийка и посмотрела на юношу с любопытством.

– Я тебя искал по клубам! Думал уже все, нет тебя в этом созвездии.

– Не хожу я в клубы, – иронично сказала девушка. – Там одна и та же галиматья. Переливают из пустого в порожнее да меряются между собой у кого язык длиннее или руки более мозолистые. Они зажаты в своих узких профессиональных мирках, ничего им больше неинтересно. А я сама по себе, – и неожиданно добавила: – Ты же меня уже всю успел разглядеть? Я встану, а то мягкое место исколола стеблями. И поскольку ты не Шароход, можешь смотреть на меня, сколько влезет. Но если что-то непристойное задумаешь, то предупреждаю – только после свадьбы! Я целомудренная закромийка.

Марьюшка выпрямилась и неспешно, покачивая округлыми бедрами, снова поплыла по пшеничному морю. Мишка, с дрожью любуясь ее наготой, тут же возбужденно выпалил:

– Так давай поженимся! Как у вас тут это делается?

Закромийка с довольным видом хмыкнула и устремилась вперед, ее коса подскакивала на бегу и шлепала девушку по исцарапанным загорелым ягодицам. Мишка никак не мог насладить свои глаза, испытывая естественную мужскую радость от созерцания обнаженной Марьюшки. Очарованный, он кружился вокруг нее, не отрывая взгляда, а она игриво вертелась и периодически кокетливо прикрывалась руками. Но вдруг закромийка остановилась и ахнула:

– Нам нужно спешить! Скоро начнется планетарный ритуал!

Подбежав к брошенной среди пшеницы одежде, Марьюшка к глубокому сожалению Парсека быстро оделась. Она предложила юноше следовать за ней и помчалась к поселению. Там, на окраине, вперемешку, невзирая на принадлежность к фракциям, закромийцы выстраивались в колонны. Это общепланетарное действо объединяло всех, и планетяне на время забывали любые разногласия. Молодые люди пристроились к остальным. Мишке приспичило. Он, тушуясь, поинтересовался у Марьюшки, где находится ближайший туалет. Она хитро улыбнулась и сказала:

– Подожди чуть-чуть.

Колонны дружно вышли в пшеничные поля и замерли. Тут по небу прокатился зычный механический голос:

– Удобрим родную землю?

– Удобрим! – радостно отозвались закромийцы и принялись, не сходя с места, справлять нужду большую и малую. Марьюшка без стеснения присоединилась к своим соотечественникам…

Когда все закончилось, и они отошли подальше от толпы, девушка рассказала, что эта традиция заложена еще в стародавние времена, и каждый планетянин неукоснительно обязан ее соблюдать. А механический голос – это голос закромийского Лидера. По сути, призвать население к выполнению ритуала – его главная и единственная обязанность. Действо повторяется несколько раз в сутки, а если кому-то потребуется раньше – нужно терпеть, иначе могут наказать: освободить от работы на день или, жутко предположить, на два, а для закромийца – страшнее кары не придумать. Работа – это для планетян самое важное и ценное, жизненно необходимое, заполняющее их без остатка. Без нее они чахнут и умирают от скуки и незанятости ума, иногда даже буквально в течение одного дня. И вдруг изменившись в лице, Марьюшка с негодованием прошептала:

– Чувствую, близится катастрофа. Уже почти всю поверхность планеты заср… покрыли в несколько слоев экскрементами. – И добавила жалобно: – Ты же женишься на мне и заберешь с собой? Здесь жить невыносимо.

Парсек порывисто обнял девушку и уточнил, что необходимо для церемонии бракосочетания. Он больше не мог себе позволить потерять Машку, пусть даже ее воплощение. Марьюшка радостно сообщила, что она работает в лаборатории элеватора пробоотборщиком, и, чтобы ее посватать, необходимо попросить разрешения у трудового коллектива. Проблема в том, что с ней вместе трудятся и Рукастые, и Большеголовые и, само собой разумеется, Языкастые. А у каждой фракции свое мнение о процедуре заключения брачного союза, а уж если жених не закромийец – то тем более, поскольку таких прецедентов еще не бывало.

Мишке следовало явиться к элеватору на следующий день, а пока Марьюшка определила его в гостиницу для Кормчих, все равно она всегда пустовала, за исключением периодов, когда хлеборобы собирали урожай неподалеку от поселения. Но они были так трудолюбивы и быстры в своих действиях, что по-прежнему оставались незаметными для большинства планетян. Парсек провел ночь в муках: волнующая плоть закромийской Машки не давала ему покоя. Марьюшка грезилась ему без одежды с венком из ромашек и васильков на голове; она ползала на четвереньках по огромной куче пшеницы и все отбирала и отбирала пробы, ласково поглаживая каждое зернышко и придирчиво осматривая каждую соринку. Когда она поднималась во весь рост, то утопала в зерне по свои прекрасные колени и, пытаясь выбраться и не увязнуть полностью, девушка поднимала ноги выше и выше…

Чтобы не прозевать Марьюшку, ранее утро Парсек встретил уже у элеватора – прямо под лозунгом «Слава Корму и Труду!», висящим над главным входом. Она появилась одновременно с другими работниками – у них так принято: никто не приходит раньше всех, и никто не опаздывает. По дороге девушка, видимо, уже сообщила своим коллегам о Мишкиных намерениях: это можно было понять по их придирчивым взглядам, насмешливым улыбкам и тыканьям пальцами в инопланетянина. Парсек решил не обращать внимания на происходящее и не конфликтовать с туземцами, лишь бы Машкина копия теперь всегда была рядом с ним. Закромийка увлекла Мишку за собой. Она проводила его в просторную мастерскую и попросила подождать. Ждать пришлось недолго. Из-за столь неординарного события трудовой коллектив элеватора согласился повременить с выполнением своих функциональных обязанностей и, не откладывая в долгий ящик, сообща определить дальнейшую судьбу Марьюшки и гостя планеты. Сгрудившись в мастерской, работники распределились по фракциям: Рукастые – в центре, а Большеголовые, соответственно, слева – левополушарные, а справа – правополушарные. Языкастые по привычке сновали по всей мастерской, не останавливаясь и не замолкая. Языкастые и начали первыми разбираться в сути вопроса: