Мартин Сикорский - Небесные глаза. Ретагор Страница 11

– Харник, что с вами? – спросил он, наклонившись к раненому. Арлетт стояла рядом, растерянно глядя по сторонам, но никому, казалось, не было дело до этого человека, средь бела вдруг упавшего на колени и не могущему с них подняться. Люди шли парами, группами и не обращали на них никакого внимания.

– Это я, Ретагор. Вы можете подняться? – Он подхватил Харника рукой под грудь, чтобы не дать ему упасть, если он потеряет силы или равновесие, и, видя, что тот даже не отвечает, стал медленно его приподнимать, чтобы поставить на ноги. И вдруг, когда тот слегка приподнялся, и его голова оказалась на уровне глаз Ретагора, тот увидел, что затылок у него в крови, светлые волосы намокли и на затылке стали темнеть. Рана свежая, совсем свежая, кровь еще не запеклась, подумал Ретагор и, подхватив Харника, продел руку ему под мышку с другой стороны и аккуратно отвел немного в сторону. Здесь никто не ходил, и Ретагор опустил Харника на траву, прислонив к задней стене какого-то деревянного строения.

Харник только здесь приоткрыл веки и, с трудом подняв голову, посмотрел Ретагору в глаза. Сначала казалось, что он его не узнал, но потом Харник произнес:

– А-а, это ты, дорогой друг…

– Не говорите, вас ударили по голове, вам не стоит даже шевелиться. Сейчас я посмотрю рану…

Он не договорил, Харник схватил его за запястье и потянул к себе:

– Они нашли меня. Не знаю, как они ударили меня по голове…

– Помолчите, – настойчиво проговорил Ретагор, пытаясь заглянуть Харнику на затылок и получше рассмотреть рану. Его беспокоило, раскроен ли череп или нет.

Но Харник опять заговорил. В его голосе чувствовалось торжество, почти радость, когда он зашептал Ретагору прямо в лицо:

– Они думают, что отобрали у меня ларец и бумаги! Но я перехитрил их. Я их перехитрил…

Вот, значит, как, подумал Ретагор. Что ж, это превосходно, хотя и непонятно, но теперь главное – это заняться раной этого человека, чтобы он там не говорил. А раз ларец не похищен, значит, и не зачем беспокоиться. По крайней мере, пока.

Ретагор поднял глаза и посмотрел на Арлетт, которая все так же и стояла, как вкопанная, не в силах ничего с собой поделать – зрелище оказалось для нее слишком впечатляющим.

– Арлетт, я попрошу тебя сходить в ближайшую таверну, попроси там воды. Или нет. Лучше просто возьми у них какую-нибудь посудину, воду я наберу из этой речки, в ней вода будет похолоднее, чем в таверне.

Арлетт коротко кивнула и побежала прочь, то и дело оборачиваясь. Ретагор вновь повернулся к Харнику, который понемногу начал приходить в себя и даже попытался протянуть руку и приложить ее к ране. Но Ретагор пресек эту попытку, сейчас нужно прежде всего промыть рану и, возможно, перевязать ее, если кровь не остановится. Но то, что Харник глядел теперь на него более осмысленным взором, его сильно обнадежило.

– Харник, вас не тошнит? – поинтересовался он.

– Немного. Я знаю, ты пытаешься выяснить, насколько сильным был удар, – проговорил он. Говорил он еще медленно, но определенно язык его не заплетался. – Это называется сотрясением мозга. Похоже, что у них не было намерений меня убивать, а лишь оглушить и отобрать ларец.

– Почему именно ларец? Может, это просто уличные грабители – их сейчас здесь, небось, полным-полно.

Харник покачал головой, но при этом поморщился от резкой боли.

– Уличные грабители среди бела дня? Нет. Если бы у меня срезали бы кошель, то ты был бы прав, но тут дело другое. Им нужен был именно ларец!

Ретагор задал вопрос, который мучил его уже долгое время:

– Вы сказали, что перехитрили их. Как?

– Тебе я могу открыться, Ретагор, – объявил Харник, подняв голову и глядя ему прямо в глаза. – В мешок Анура вместо ларца и других вещей, которые ты мне принес, я положил ненужный хлам.

– Значит, вы ожидали нападения? – удивился Ретагор. – Почему?

– На это я не могу тебе ответить, мой юный друг, – улыбнулся Харник. – Важно, что ларец они не заполучили, хотя очень хотели, раз убили Анура, потом выследили тебя и напали на меня.

Для Ретагора все более-менее становилось понятным. Однако его мучил один самый важный вопрос, но Харник еще прошлой ночью дал понять, что эту тему он обсуждать не будет. Поэтому он постарался поглубже «затолкать» этот вопрос и переключиться на более реальные и неотложные дела. Тем более что в этот момент подошла Арлетт, осторожно неся в руках небольшую глубокую лохань, наполненную воду.

– Я сама набрала воду, ничего? – неуверенно спросила она. – Я подумала, что нельзя терять времени.

– Ты поступила правильно, – успокоил ее Ретагор и повернулся к Харнику: – Если вы сможете подняться, может, немного отойдем в сторонку, а то здесь мы привлекаем внимание.

– Согласен, – бросил Харник и с помощью Ретагора осторожно поднялся на ноги. Голова у него еще кружилась, и он слегка покачивался из стороны в сторону, но выглядел уже значительно лучше, по крайней мере, был не таким бледным.

Ретагор повел Харника и следовавшую за ними Арлетт подальше от улочки, отыскал небольшой уступ, образованный проймой речки, поросший несколькими невысокими деревцами, расстелил свою накидку и усадил туда Харника. Тот с легкой улыбкой покосился на расстеленную накидку, но ничего не сказал.

Одного взгляда на рану оказалось Ретагору достаточно, чтобы понять, что с Харником ничего не серьезного. Оружие, которым его огрели по голове, лишь разрезало кожу, оставив, правда, заметный след, и вытекшая кровь уже успела запечься, но самое главное – череп был цел. Рана тем не менее побаливала, это было заметно по поведению Харника, пока Ретагор, как мог бережнее промывал ему рану, освобождая волосы от уже образовавшихся колтунов. Это заняло у него немного времени, при этом Арлетт внимательно следила за всеми его движениями, словно хотела запомнить их. Это несколько удивило Ретагора, но он воздержался от расспросов.

Когда все было закончено, Ретагор достал из кармана своих штанов чистый клочок льняной ткани и аккуратно протер рану. После чего спрятал этот платок обратно в карман, выплеснул воду из лохани обратно в реку и сел рядом. Арлетт немного постояла, потом тоже опустилась около него.

– Все в порядке, – проговорил Ретагор и стал отвязывать от пояса внушительных размеров флягу. Откупорив затычку, он протянул флягу Харнику со словами: – Хлебните.

– Вода?

– Вино. Не бог весть что, но вам не помешает.

Харник сделал несколько глубоких глотков, а Ретагор эти несколько мгновений изучающе смотрел на него. Сейчас он был совсем не похож на того надменного и строгого аристократа, каким встретил его прошлой ночью, но уже тогда, в ходе разговора, Ретагор разглядел в нем человечность. Теперь же, сидя на подстилке из накидки почти незнакомого ему человека с влажной еще головой, Харник больше походил на усталого пожилого человека, чем на строгого аристократа, в руках которого, возможно, сосредоточены судьбы многих людей, каким представлялся в самом начале. Даже вычурно богатый наряд тушевался рядом с этим видом поверженной слабости и усталости, сквозившей во всем его виде, позе и манере держаться. Ретагор заметил, что Арлетт тоже во все глаза смотрит на нового знакомого, точнее, незнакомого человека, потому что в суматохе Ретагор не успел их представить друг другу. В этом взгляде читался откровенный интерес и интригующее любопытство.

– Спасибо, – поблагодарил Харник, возвращая флягу Ретагору. Тот незаметно для Харника протер горлышко и предложил Арлетт. Но она отказалась, тогда он сам приложился к фляге.

Харник притронулся к ране, слегка скривил лицо, но, видимо, остался доволен, потому что улыбнулся и проговорил:

– Я забыл тебя поблагодарить, друг мой. Похоже, ты опять спас меня.

– Разве я уже спасал когда-то? – лукаво поинтересовался Ретагор.

– Вчера. Вчера ты спас не только меня, но и многих, не представляешь скольких. Хотя теперь, после смерти Анура, во мне горят сомнения.

– Сомнения? – спросила Арлетт. – Но в чем?

– Милое дитя, – обратился к ней Харник, пошевелившись, чтобы поменять позу. Теперь он согнул одну ногу в колене и положил на нее локоть, став похож на задорного пастушка. Только свирели не хватает, подумал Ретагор. А Харник продолжал: – Я не могу вам всего рассказать, но если говорить коротко, то эти люди вернутся, они уже наверняка поняли, что я обвел их вокруг пальца, и сделают новую попытку.

– Но кто они и почему вас преследуют? – спросил Ретагор.

Харник с сожалением на лице покачал головой. Ретагор понял, что этот вопрос по-прежнему табу.

– Ладно, думаю, с вами все будет в порядке, – проговорил Ретагор. —Я не знаю, где вы спрятали ларец, ведь грабителям он не достался, вы им подсунули хлам – вы сами сказали, но советую вам быть поосторожнее. – Он сделал движение, поднимаясь на ноги.