Николь Галанина - Демон-полукровка Страница 12

– Разве мармудайские аристократы имеют право бесплатно учиться во дворце?

– А у тебя это право стоило бы отнять, раз ты даже элементарной вежливости не научилась, – немедленно парировал Ареллаган.

– Пфа! – закричала герцогиня Майтерская, топая ногами. – Кто учил тебя хорошим манерам, отродье? Кто позволяет тебе обращаться ко мне на «ты»?

– Насколько знатны должны быть твои родители, чтобы ты смела называть меня отродьем? – огрызнулся он. – Ты не заслуживаешь почтения!

– Грязный нечестивец, я дочь герцога! Мой род известен уже более тысячи лет, и…

– Ты потомок герцога, который начинал с того, что работал трактирщиком и беспробудно пьянствовал! – жестоко рассмеялся дэ Сэдрихабу, досконально изучивший все родословные древа знатных дворян под руководством матери. – И прославился он не подвигами, а тем, что на спор с пьяницей-Королём, который останавливался в его деревне во время охоты, выпил четыре бочки неразбавленного хвейя! Ты же помнишь, что ваша фамилия произошла от староавалорийского «майэр» – алкоголик?

Герцогиня Майтерская побледнела, покраснела, надула щёки и молча опустилась на место. С тех самых пор к ней прицепилась кличка «Майэрский маяк», данная ей из-за высокого роста; а сама она возненавидела Ареллагана, равно как и он её. Ему совсем не нравилось, что Саллива общается с этой зазнайкой и даже ценит её, он не раз требовал выбрать кого-то одного, но Саллива никогда не давала прямого ответа и ни с кем не порывала. Герцогиня Майтерская выискивала повод очернить близнецов, опорочить их; она прицепилась даже к тому, что они однажды выбрали слуг вместо наследников.

– Видимо, ты чувствуешь с ними глубокую связь, да? – издевалась она, когда Ареллаган и Бэарсэй всё-таки пришли в парк.

– Ну да, они же благородные люди, в отличие от тебя, – фыркнул он, не удостоив герцогиню взглядом.

– Вообще-то, мы вас очень долго ждали, – тихо вмешалась Саллива. – Вы стали часто опаздывать. Вы больше не хотите с нами дружить?

– Дело не в этом, – Бэарсэй вздохнула, – а в том, что Настире и Косте нам тоже очень нравятся.

– А вы их угнетаете, – заметил дэ Сэдрихабу, особенным взглядом смерив вспыхнувшего Ольванса. – Я-то думал, вы действительно другие, но, оказывается, для вас двадцатая шляпа важнее человека

– Чёрт, Ареллаган, я не думал, что ты так на это отреагируешь! – тонким голосом выкрикнул Ольванс. – Ну да, я понимаю, что был неправ… не очень мне и нужны эти шляпы, честно говоря…

– Нам нужно, чтобы вы всегда хорошо думали о нас, – выручила его Лесли. – Чтобы мы навсегда остались лучшими друзьями, до самой смерти.

Так и текло время…

Не обращая внимания на бегущие годы, Ареллаган и Бэарсэй оставались с королевскими детьми, и вскорости они сделались неразъединимы, будто части одного организма. Бэарсэй нашла общий язык с Лесли, мечтавшей сделаться ведьмой, с болезненным Принцем Джолли и Ольвансом, которого ей по-прежнему прочили в женихи. Дэ Сэдрихабу же составляли компанию смешливая Саллива, Фриэль и Нёрст, серьёзный и вдумчивый не по годам. Вместе с Нёрстом дэ Сэдрихабу пробирался в библиотеку для старших членов королевской семьи и там читал запоем всё, что попадалось; Саллива в это время стояла в коридоре на страже, готовая подать сигнал, когда приблизятся взрослые. Нёрст практически с младенчества брал уроки фехтования; именно у него Ареллаган научился многим интересным приёмам. Победителем из схватки всегда выходил он: у него не хватало смелости позволить себе побыть обычным человеком, как требовала мать, и не использовать свою демоническую силу и скорость. Принцесса Мередит вздыхала, качая головой, но королевские дети до сих пор не знали, кого они называют своими друзьями, и, наверное, это было к лучшему. Мимо Маргарет Ареллаган научился проходить с фальшиво покорным видом, посылая в неё через плечо презрительные взгляды; она едва снисходила до него, очевидно, считая своё невнимание достаточным наказанием для него. Она не раз пыталась свести общение Салливы и Нёрста с ним к минимуму, но ей ничего не удавалось. Бэарсэй она практически не замечала, видимо, не чувствуя в ней угрозы. Ареллагану же приходилось намного тяжелее. Король Льюис тоже его не любил, причём не любил ещё сильнее, чем Маргарет. Не раз и не два Ареллагану казалось, что Льюис готов за длинным трапезным столом в окружении неисчислимого количества придворных открыть правду, что он узнал пару месяцев спустя первой встречи с Мередит. В королевском дворце полно было загадок, сплетен и слухов; Ареллаган слышал, как придворные отпускают в его адрес колкости и гадают, отчего его имперское произношение отдаёт неистребимым свистящим акцентом, совсем не похожим на мармудайский. Ареллаган всеми силами боролся с акцентом, из-за которого его частенько понимали превратно. В землях свободных духов ходил совсем иной язык: цедящий, свиристящий, шепчущий, – переливчатые авалорийские слова, залихватски кончавшиеся твёрдыми буквами, были для него непривычны, хотя с матерью он часто разговаривал на авалорийском ещё дома. Особенно неистовствовала герцогиня Майтерская: она предводительствовала сворой насмешников практически в открытую, и на неё не действовали просьбы и приказы Салливы утихомириться. Герцогиня, несмотря на всю свою глупость, чувствовала, что Король и Королева молчаливо одобряют все её действия, а ради такой вещи, как их одобрение, она могла пренебречь словами подруги.

– Откуда же ты родом? – заводила она надоевшую песню, едва завидев Бэарсэй и Ареллагана рядом. – По-моему, мармудайцы намного быстрее привыкают к нашему языку. Это значит, наверное, что… – она не договорила и сладко ухмыльнулась, сквозь ресницы поглядывая на Ареллагана в ожидании его реакции.

– Хватит, Пелестра! – возмущённо воскликнула Саллива, чьё присутствие герцогиня предпочла проигнорировать. – Сколько ещё мне придётся это повторить, чтобы ты меня послушалась?..

Герцогиня Майтерская поглядела на неё широко раскрытыми глазами, как будто удивляясь, что к ней посмели обратиться по имени. Затем она вытащила из кармана зеркальце и принялась поправлять перед ним пышно взбитые кудри. Кончиками пальцев она изредка притрагивалась к своим щекам, проверяя, держатся ли на них белила (хотя белила должны были наносить только дамы, герцогиня игнорировала и этот запрет, и никто о ней не шептался так долго, как это делали, если какие-то правила нарушали близнецы).

– Я о тебе забочусь, – уронила она и выше взбила левую буклю. – А теперь я ещё и виновата…

– Это невозможно терпеть! – яростно воскликнул Ольванс. – Пелестра, я удалю тебя от малого двора, если ты немедленно не остановишься!

– Ваше Высочество? – впервые составив себе труд быть вежливой, изумилась она. – Но, Ваше Высочество, я всего лишь…

– Иди в свои покои, – упорно сверля её горящими глазами, отчеканил Ольванс, и герцогиня сделалась как будто меньше под его взором, пряча зеркало. – Иди туда и не спускайся к нам до следующего утра. Ты подумаешь над своим поведением, а я решу, что с тобой делать дальше.

– Это несправедливо! – в углах глаз герцогини показались слезинки. – Я пожалуюсь Её Величеству!

Глаза Ольванса оставались холодными и жестокими.

– Малый двор подчиняется мне, – веско заметил он, – запомни это.

Яростно стуча каблуками и отплёвываясь, герцогиня Майтерская ушла, а за нею бросилась толпа королевских фрейлин: наверняка для того, чтобы утешить, уверяя, что она поступила правильно. Саллива вздохнула, косо поглядев на брата:

– Я не этого хотела…

– Она совсем распустилась, – отрезала Лесли, сумрачно сжимая губы, – ведёт себя так, будто мы перед нею ничто. Её давно пора было наказать.

– Но не надо же доводить до такого! – возмущённо вскрикнула Саллива. – Мы с ней всю жизнь дружим! Я понимаю, что она иногда бывает врединой…

– Хочешь сказать, постоянно, – вкрадчиво поправил Фриэль.

– Да, пусть и постоянно, – зло соглашалась Саллива, – но всё-таки она моя подруга, и она совсем не такая, как вы думаете! Она с трудом привыкает к новизне… я уверена, через пару месяцев ей надоест вас задирать, и она станет с вами такой же, как и со мной, – она отчаянно поглядела на близнецов в ожидании поддержки.

– А до тех пор предлагаешь сносить унижения? – надменно поинтересовался Ареллаган. – Нет, спасибо!

* * *

Глубокой ночью, когда весь дворец заснул, Ареллаган и Бэарсэй под покровами чар Невидимости пробрались в малую библиотеку для магов. Заступничество Ольванса показалось им пустой формальностью: такая не остановит герцогиню Майтерскую, особенно если за неё вступятся Король, Королева и их приближённые.

– Давай её всё-таки убьём, а? – кровожадно предлагала Бэарсэй, пока они крались к стеллажам с магическими томами.