Алёна Подливаева - Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы! Страница 12

– А ты знаешь, куда нам топать? – я искренне удивилась, так как представления не имела, что делать дальше.

– Ну, выход я вижу один. В ближайшее время мы все равно окочуримся либо от холода, либо от голода. Так что предлагаю идти на место, куда тебя выкинуло из гостеприимной деревни. Если получится, то хотя бы окажемся в тепле, а не в сугробе по шею.

– И ты думаешь, что у меня, а тем более у тебя что-то получится? Откуда мне знать, где это злополучное место? Напоминаю: я заблудилась и только через несколько часов блужданий в полубреду наткнулась на твою свору.

Я злилась, мне не хотелось вылезать на холод, но пришлось признать, что Ларри был прав. Уже через четверть часа, когда ветер утих, мы попробовали выкопаться из снежного кургана.

– Фу! Как мерзко и холодно, – тут же констатировала вслух моя светлость. Тапочки утопали в снегу, а обернутые тряпками ноги сразу замерзли.

– Хватит причитать, мы не так далеко, как тебе кажется! Дорога закончилась как раз в том месте, где я услышал лай. Думаю, меньше, чем через час, мы выберемся на поляну с оврагом и речкой. Свою задачу, уверен, ты помнишь: попытайся найти дорогу. Я рассерженно фыркнула, потому что найти Ту Самую Тропинку в заснеженной мгле казалось невероятным.

Темнота заполняла все вокруг, лишь холодная круглолицая луна проглядывала сквозь плотные ветви, слегка отражаясь на снегу и освещая окрестности. Мы пробирались сквозь лес, пока не вышли на полянку.

– Вот и прибыли, – Ларри глубоко вздохнул и оглянулся. – Теперь твоя очередь, Федь.

Я прищурилась и постаралась угадать направление, откуда ползла пять дней назад. Прошла вдоль небольшого оврага – поняла, что вижу незнакомые пеньки и деревья. Развернувшись, потопала обратно и потихоньку начала узнавать местность. Как оказалось, когда я только попала сюда и еще не успела замерзнуть, сил во мне было достаточно, так что мы шли и шли, пока не заметили выступ, на котором я пыталась отдохнуть.

– Здесь, кажется, я и свернула. Теперь нужно пройти несколько метров… Не помню, куда. В любом случае для начала мы должны перепрыгнуть этот овраг. Помню, что именно в прыжке со мной что-то произошло, и я оказалась на этом северном полюсе.

Мы потоптались еще пару минут и остановились на бугре, который располагался ближе всего к противоположному краю оврага.

– И что теперь?

– А теперь, дорогая Федя, обними-ка меня крепче. Есть подозрение, что если мы перепрыгнем вместе, то у тебя получится перенести и меня. Вопрос лишь в том, куда.

– И как ты себе это представляешь?

Ларри замер в раздумьях. Я же старалась не мешать его мужественным потугам раскинуть заиндевелыми мозгами. Наконец лицо Автора прояснилось, и он, слегка присев, скомандовал: «Забирайся!»

Видел бы кто этот великий момент! Афеда Алексеевна собственной персоной взгромоздилась на спину малоизвестному и крайне подозрительному мужику, причем оба при этом походили на мумий Тутанхамона. Ларри слегка отошел от края и приготовился, а я вцепилась ему в шею так неистово, что он мог и не успеть перепрыгнуть. Секунда – и наша композиция, достойная выступления в китайском цирке, оказалась на другой стороне оврага.

Приземлились мы не то чтобы мягко. Скорее, жестко, хоть и снова в сугроб. Под снегом оказались какие-то ветки, я свалилась спиной и только чудом себе ничего не проткнула.

– Да что ж это такое?! – с отвращением выплюнув кусочки льда, Ларри растирал ушибленную пятую точку. – Ни-че-го. Видно, мы не в том месте прыгнули. Давай обратно.

Я понурила голову и приготовилась зачерпнуть очередную порцию холода под одежку. Жаль, что один тапок свалился, и теперь придется спускаться откапывать его внизу.

– Ладно, загружайся уже, – друг решил сжалиться и оттранспортировать меня обратно.

Я забралась, не забыв поправить размотавшиеся тряпки. Наша акробатическая композиция снова стала наизготовку.

– Але… – «ап» я сказать не успела. Когда мы перелетели центр оврага, нечто подхватило нас прямо в воздухе. Голова наполнилась звуками, а перед глазами разлилось облако из глубокого черного неба.

Наша жизнь— что струна на арфе:

То прочна, а то нет порою.

Расскажи, кем ты хочешь быть мне,

Я же тайны в ответ открою.

Что хотела бы быть гитарой,

Той, испанской, берущей души.

Или скрипкой, чуть треснувшей, старой,

Чтоб тоской тебе петь. Послушай,

Я хотела сказать о многом,

Но не в силах стать твоей лирой:

Ведь с рожденья немая. О боги!

Только снюсь я тебе, мой милый…

Ага. Здесь должна быть светлая комната и еще темнокожий мальчишка. Но нет. Передо мной расстелилась дорога. Длинная и совершенно безликая, одинаковая во всех отношениях: темно-рыжего цвета с реденькими камушками на обочинах. Пейзаж справа и слева замыкается над головой. Дорога ровная, спуски и петли позади…

Безмолвие и угрюмость окутали вместо одеяла. Скованность мышц превратила меня в деревяшку. Двигаться лень. Скука, тоска и равнодушие слились в единое целое, как вдруг дыхание оборвалось.

Не чувствовать ни себя, ни свои легкие – удивительное ощущение. Но когда стало понятно, что дыхание не вернется, накатила паника.

Уже в первые мгновения после прыжка я с сожалением осознала провальность идеи: Ларри пропал. Я лежала, раскинув руки, в огромной куче тухлых овощей и фруктов. Аромат стоял соответствующий. Минут десять я предавалась страданиям, снова и снова «смакуя» мысли о несчастной себе и несчастном Ларри. Изредка замирала, стараясь понять, я ли это и действительно ли все, что творилось сейчас и происходило эти нескольких дней, имело место быть. Ущипнула себя за руку – не помогло.

Сколько мог продолжаться этот акт жалости к себе и Ларри, я не знала. Но вокруг так воняло, что идея суицида сама собой отошла на второй план. Еще успеется.

Я огляделась повнимательнее. Всюду были фрукты и овощи. Самые «древние представители» сгружены в одну большую кучу, в которой и расположилась моя светлость. Остальные бананы-яблоки-груши-морковь были сброшены в грубые деревянные коробки и заполняли собой свободное пространство. Особняком стоял шатер – плотный, с большими дырами в стенах. За его пределами слышались шум, человеческая речь и нецензурная брань. Какой-то процент слов я не понимала вовсе.

Жарко. Воздух влажный и спертый. Неплохо бы обновить свой стиль: тряпки и обмотки пропитались тухлятиной, так что я сбросила эту гадость и осталась в пижаме, в которой бежала из горящего дома.

– Воровка! – один из пологов шатра взметнулся вверх, и передо мной предстала тучная дама цыганской наружности. Ее черные глаза яростно блестели. Я обратила внимание на запятнанную цветастую одежду, спутанные длинные волосы и гремящие при каждом движении металлические украшения. – Я тебе сейчас покажу!

Женщина застыла с открытым ртом, едва успев пробежаться по мне взглядом. Злобное выражение сползло с лица, моментально сменившись приторно-сладкой улыбкой во все четыре с половиной зуба. Один блеснул золотом, и я невольно засмотрелась на него.

– Чего угодно молодой дайнарэ?

– А? – я слегка опешила от столь быстрой перемены настроения.

– Извините, я приняла вас за другую, – цыганка расплылась в улыбке и протянула увешанную браслетами руку. – Можно задать вам вопрос?

Я удивилась, но кивнула.

– Вы только что прибыли в наши земли?

Смутившись, я невольно опустила глаза и оглядела свое одеяние. Ну да, сразу заметно, что я беженка или бездомная. Не дожидаясь ответа, женщина схватила меня за руку и вытащила на улицу.

– Если не возражаете, я проведу вас в ближайший дом дайнарэ.

Я не возражала. По большому счету, мне было абсолютно все равно, куда меня поведут. Было ясно, что это не та деревня, из которой я провалилась в Книгу Ларри.

Мы пробирались сквозь тесные улочки, заставленные палатками и прилавками. Тут было все, начиная от еды и заканчивая курительными трубками длинной с руку, браслетами из сверкающих металлов и подвесками с разноцветными камушками. Бойкие продавцы старались ухватить меня и затащить к себе, чтобы уговорить приобрести пестрый товар. Но темноволосая цыганка вцепилась в меня так сильно и обругивала проходящих мимо так рьяно, что окружающие в испуге отшатывались и переключали внимание на следовавших за нами зевак.

– Дайнарэ, ни в коем случае не оглядывайтесь! Мало ли что им на ум придет, вон доходяги какие!

Я понимала, что прохожие смотрят на мое лицо, и то силились запомнить черты, то зачем-то хваталась за подол ночной рубашки. Пройдя через суматошный рынок, мы вышли на просторную улочку, перетекающую в огромную мощеную площадь. Я с интересом разглядывала. Яркие, разных национальностей и возрастов, все они отличались каким-то особым сходством, понять которое было сложно. Наконец показался дом, к которому тащила меня женщина. Это был пятиэтажный особняк античной архитектуры, с колоннами и парадным входом, увитым зеленым плющом. Дышать стало проще: воздуха тут было как будто больше, и он казался заметно чище.