Елена Булучевская - Мир меняющие. Книга 1. Том 1 Страница 12

Подъехав к коновязи, спешился, приказал Белокрылу ждать. Откинул входное полотнище и ступил вглубь шалаша – слуг нет, отосланы куда-то. Тю, а братец-то спит. Видно, что готовился к встрече, стол накрыл по-праздничному. Долго ждать пришлось, а сон разрешения не спрашивает, сморил молодца. Спит Кеннет, склонив рыжеволосую голову на руки, прямо тут за столом. Ярко золотятся кудри в свете факелов, рядом отблескивают чистым серебром столовые приборы. Тепло, уютно, по-домашнему. Как будто женская рука прибирала и накрывала, да только всегда славился младшенький своей любовью к уюту и порядку – в детстве Райдер даже дразнил его «манюнькой» за эту страсть.

Багровым огнем полыхнуло в голове, и теперь уже не было спасения, послушная року ладонь обхватила рукоять меча, замахнулась и все – юнец даже не успел проснуться. Голова, оставшись более без поддержки, упала на застеленный коврами пол и откатилась от стола, остановилась, глядя незрячими, закрытыми, а от этого еще более страшными глазами. Тело, помедлив немного, рухнуло со стула с негромким шорохом. Из перерубленных артерий хлынула алая кровь, окропив все вокруг и обрызгав ноги рыцаря.

В этот миг будто бы нечто громадное пронеслось над шатром, раздался грохот, потом скрежет – камни на берегу с хрустом распадались на части, словно на них попало нечто очень тяжелое. Наступила тишь, такая, что вздохнуть страшно. Слышался хлюпающий звук вытекающей из тела крови – размеренный и затихающий. Райдер вытер меч о скатерть и вышел из шатра. Звук позвякивающих серебряных рыцарских шпор в наступившей тишине казался таким громким, словно мимо проходила, клацая доспехами, целая армия. Вышел и остолбенел. Ничто вокруг не напоминало того перекрестка речных дорог, где он недавно спешился. Все вокруг потемнело, заволоклось темно-синей мглой, а Белокрыл куда-то исчез. Посвистел – не откликнулся, покричал – молчит, в мыслях своих отдал приказ появиться – нет ответа. Вокруг не было больше ничего – кроме тишины и синевы. Оглянулся Райдер – а и шатер-то уже исчез. Послышалось тихое шипение, облако тьмы еще сильнее сгустилось, и раздались откуда-то сверху слова, с превеликим трудом исторгающиеся из громадной какой-то глотки, цепляясь за громадные клыки: «Какой славный был бой… Один меч – одна голова… Все по-честному, всего поровну… Да и противник не очень-то сопротивлялся, наверное, жить не хотел». Рыцарь-братоубийца, оглядываясь в приступе паники, видел лишь сгущающиеся тени, пляшущие вокруг – серые, жемчужные, черные. Но страха не было, как только сказано было первое слово – вернулось спокойствие и ощущение предрешенности. Какой-то неясный силуэт начал проявляться среди этого серо-черно-белого шипения.

Открылись, закрылись и вновь открылись глаза – в человеческий рост, дымчато-серые, с вертикальными, как у змеи, зрачками, послышался все тот же шипящий звук и стал виден его источник – облако темного пара, как от кипящей воды, вырывающееся из ноздрей дракона. Слышал, слышал рыцарь об этих ящерах, но никогда и никого не встречал из тех, кто видел их воочию. И вот теперь – видит сам. Дракон мягко прошипел, перебивая сам себя:

– Ну что, воин, сразился? Победил? А свидетелей не было? О! Как это не было. Я же твой свидетель. Убить меня сможешь? Что молчишь, перепугался? Весовщиков ждешь?

Рыцарь по-прежнему стоял, вцепившись в меч и не промолвив ни слова.

– ЭЭЭЭХ, люблю я вас, людишек, за чувства ваши добрые… Натворят делов и стоят столб столбом, слова не вытянешь. Рыцарь, я тя есть не буду, не боись. Ты ведь не молодеешь, жесток и невкусен ты, лучше уж девицу где-нибудь умыкну, вот тогда полакомлюсь. Хрон таких, как ты, ох, как любит. Поспешит тебя в свиту свою прибрать. Ему бы таких побольше хотелось встретить.

Рыцарь немного пришел в себя и подумал, что все-таки переутомился, переволновался, пьян, спит или еще что-то с головой приключилось. Эта мысль придала ему бодрости и смелости, он смог ответить:

– Да я не убивал его, зашел в шатер, а он уже мертвый и обезглавленный лежит.

Громовой хохот был ему ответом:

– Ну да, малой этот, сидел, понимаешь, сидел. А потом решил свой меч почистить или там поточить – во сне чего только не придумаешь. Ручка-то раз, возьми и сорвись, а мечик по шейке чирк – и все, конец мальчику, какое жестокое самоубийство, да? Или нет – он уже мертвый приехал, а? Не забывай, ты, я – СВИДЕТЕЛЬ, я же тебе сказал. Видел я, как ты тут мечиком чиркнул по шейке беззащитной. Сознавайся, что ты упираешься. Свинья не выдаст, дракон не съест. И весовщик не узнает.

– А какой мне толк в том, что я сознаюсь? Ты возьмешь и донесешь на меня. А так, без признания, кто тебе поверит, если я от трупа избавлюсь и кровь смою?!

Дракон смеялся так, что снова повалил темный дым, и вздыбились кожистые крылья,

– Да ты весельчак, банка консервная. Кто же в драконов верит, а, тем более, если дракон к весовщикам прилетит, мол, вот видел я, как пастырь один у речного перекрестка когой-то головы лишил? Ну, ты рыыцарь, голова – ведро садовое. Мы есть, да? Ты до этого же каждый день нас видел, на каждом углу – по дракону, точно. Мы живем с вами по соседству, да? Это ты, наверное, все-таки с перепугу сморозил. Я вот и думать уже начинаю, может ну тебя в лес, а, рыцарь? Живи ты со своей душонкой в разлад или в лад, мне-то, что до этого?! Я на тебя без слез и смеха смотреть-то не могу. А мне же прельщать тебя надо речами бредовыми да соблазнительными. А я, как только на тебя посмотрю, у меня в животе щекотно, как куча лягушек квакать начинает.

Райдер напрягся, он никогда и никому не позволял над собой смеяться, а тут ящерица-переросток нагло усмехается ему, гордости Мира, прямо в лицо!!! Дракон мгновенно уловил перемену в настроении рыцаря:

– Да, ладно, не пыхти от негодования, господин серебряные шпоры. Пошутил я. Не серчай, пока сердце у тебя есть – горячее и такое… МММ… живое, что ли. Даже не знаю, как сказать-то. Короче, ты человек неглупый, выдумывать мне лень, а обманывать тебя не хочется. Да и уговаривать времени у меня нет – хозяин велел побыстрее. Ибо ты горяч, можешь и меня того, извести совсем, – хохотнул, – В общем, рыцарь Райдер фон Изм-младший, ты виновен в лишении жизни безвинно убиенного и в бозе почившего Кеннета фон Изма, брата своего. И я не буду спрашивать тебя, что ты сотворил с братом своим. Я тебе говорю, что ты виновен, и виновен, безусловно. Судить тебя никто не будет, а казню тебя я. Сейчас. Можешь помолиться вашей святой семерке, попробовать позвать на помощь, ну или попробовать умолить меня, или еще вот – подкупить попробуй. Конечно, последнее совсем бесполезно, как и все остальное, но попытаться ты можешь, а я развлекусь – в хронилищах не всегда веселье.

Дурачился вовсю, наслаждаясь происходящим. Дракон распахнул крылья во всю ширь и хакнул темным облаком мерзкопахнущего дыма. Исчезла дурашливая издевка, и смех в рычании зверя пропал в никуда, как будто и не было вовсе.

– Вина твоя доказана и не может быть оправдана. И убийство брата твоего лишь доказательство твоей вины. А вина твоя – зависть. Зависть вела тебя всю твою жизнь, и она же не давала тебе покоя. Только для того, чтобы вызывать в ком-то другом зависть, и чтобы заглушить свою собственную, ты и свои подвиги совершал, прогневав жизнью своей святую семерку, которая отдала тебя во власть Хрона. Прокляли они тебя. Пойдет душа твоя виновная навеки веков в хронилища. Давай-ка ушки твои подрежем, они проклятым ни к чему.

Остолбеневший рыцарь не мог двинуть даже пальцем, чтобы хотя бы выразить протест или защититься – куда там! Стоял, словно столб. Чирк, сверкнул в свете полыхнувшей молнии острый коготь, и оба уха упали на прибрежную гальку. От ярости, дрожащей в драконьем громыхающем гласе и полыхающей в глазах, от боли и унижения от процедуры лишения ушей, от ощущения горячей крови, стекающей на шею, у Райдера перехватило дыханье, побежали горячие мурашки слепящего гнева с ног на голову. Если были какие-то сомнения, то теперь они окончательно испарились. И снова почувствовалась горькая обреченность и странный покой. Вроде ж сейчас убивать будут, а как-то уже и нестрашно, безразлично стало.

Рыцарь шагнул вперед и, подняв последний раз в мирской жизни натренированными за годы поединков руками свой меч, нацелил острие на шею дракона, где пластины чешуи были поменьше и казались не такими монолитно-сплавленными:

– Что ж, раз это смерть пришла, то я встречу ее достойно.

Дракон понимающе кивнул, и что-то вдруг изменилось в глазах, сверкнул огонь в них, появилась гордость за достойного противника. Или, может быть, понимание и сочувствие засветилось в них:

– А ты разве никогда не слышал легенду о том, что тот, кто осмелится убить дракона, должен занять его место? Что драконы вечны, бессмертны и неуязвимы? И прочая и прочая? Властелин теней велит передать тебе предложение, от которого ты не захочешь отказываться – он предлагает тебе стать драконом, одним из семерых, тогда в хронилища ты попадешь попозже, а то и не попадешь вовсе. Тебе лишь нужно сказать: «Жизнь отдам за тебя, повелитель зла! Мою жизнь за тебя!»