Альберт Максимов - Попаданец Сашка Страница 13

– Сейчас?

– Дурень. Мальчишку только из петли вытащили. Завтра с утра. Пойдешь к нему сейчас?

– Надо бы помириться и прощения попросить, но… лучше завтра, после порки, а то злость у него на меня пройдет, к утру бить расхочется.

– Ладно, сейчас я займусь им сам.

На следующее утро Сашка проснулся с ясной головой. Ястред принес ему суп – есть пришлось с трудом, – горло сковал спазм, но к концу завтрака Сашка почувствовал, что спазм стал меньше. А вот и Хелг появился. Его обидчик. Впрочем, какой обидчик, чего это он? Он сам, Сашка, не меньше виноват во всем случившемся. Даже больше Хелга.

Оруженосец зачем-то разделся до пояса, а Ястред снял кожаный пояс. Сашка все понял, застыв на месте.

– Подойди сюда, – обратился Ястред к Сашке.

Сашка на негнущихся ногах подошел к рыцарю. Тот ему протянул ремень с пряжкой, Сашка механически его взял, а Хелг повернулся спиной к нему, наклонившись вперед.

– Бей, сильно бей. Хорошо бей, – приказал рыцарь.

– Ты что? Зачем. Нет, нет… я не буду. – Ремень выпал из застывших пальцев мальчика. – Я не буду! – уже тверже и громче сказал Сашка.

– Ладно. Хелг, подними и подай мне ремень и встань ко мне спиной.

– Нет, не надо. – Сашка бросился к Ястреду, но тот легко оттолкнул его.

– Ты чего. – Хелг повернулся к Сашке. – Я же это заслужил. Справедливо заслужил. Да меня за это плетьми надо бить, а не ремнем.

– Нет. – Сашка повис на руке Ястреда.

Тот снова легко освободился от мальчика, слегка оттолкнув его. Рыцарь намотал один конец ремня себе на руку, оставив свободный конец со свисающей пряжкой. Но Сашка неожиданно стянул с себя рубашку и встал рядом с Хелгом.

– И меня тогда бей. Я не меньше виноват. Бей!

Ястред задумался, потом опустил руку.

– Одевайтесь. Оба… Скажи мне, Сашка. А надо ли было тебе вешаться? Это не поступок мужчины.

«А я еще не мужчина» – хотел ответить Сашка, но сказал по-другому:

– А что мне еще оставалось делать. Опять в рабство? Ну или, в лучшем случае, просто замерзнуть в лесу? Рабом не буду! У меня на родине говорят: «Лучше умереть стоя, чем всю жизнь жить на коленях».

Рыцарь удивленно посмотрел на мальчишку. Красивые слова. И правильные. Да, есть в нем стержень.

– А зачем трусы снял?

Сашка опустил глаза и закусил губу.

– Зачем? – повторил Ястред. – Говори. Ну! Я жду.

– Я… я не хотел пачкаться.

– ?

– Когда людей вешают, то они гадят в штаны. Поэтому их и снял.

Слезы выступили на глазах Сашки. А Хелг и вовсе разревелся. И это Хелг! Ястред уже забыл, когда у того были слезы в последний раз. А ведь он еще и гордый. Сколько правильных качеств у этого худенького мальчишки. Из плена сбежал. Себя пытался убить, лишь бы не попасть обратно в плен, в рабство. Гордый – удивительно, откуда такая гордость, свойственная благородным! И Хелга бить не стал, а ведь тот жестоко над ним посмеялся, пусть даже и по глупости, но ведь из-за этой дурацкой шутки в петлю полез. Не стал бить обидчика, а наоборот, защищая его, сам встал под ремень с пряжкой. И что мне с ним делать? Завтра приедем в город. Отослать на родину? А где его родина? Не доберется. Погибнет. А разве со мной не погибнет? Язык найденыш стал лучше понимать, хотя акцент по-прежнему заметный. И жизни нашей не знает, всему, что рассказывает ему Хелг, удивляется. Один пропадет. Погибнет или же ждет его рабский ошейник у жестокого хозяина. Запорет мальчишку. Взять с собой? Слугой? Но это тоже рабство. Но я ведь не буду к нему жесток, да и Хелг тоже. Хелг добрый парнишка, не даст Сашку в обиду, поможет. Подрастет, устроится в нашем мире, может быть, вспомнит, где его родина. Подстригу и отпущу со спокойной душой на волю. Помогу пристроиться, в замок или в какую-нибудь гильдию в городе, мальчишка вроде бы не глуп, а арифметику считает и вовсе прекрасно, не хуже некоторых купцов. Плохо только, что сейчас я не в безопасности, всякое в дороге может с нами произойти.

Из-за происшествия, случившегося накануне, до Гендована путники в тот день так и не добрались, заночевали снова в поле, хотя могли бы остановиться на ночлег в гостином дворе – местность значительно оживилась, стали попадаться деревеньки, корчмы, даже промелькнула пара рыцарских замков вдали на холмах. Еще днем дорога резко свернула на юг, на ней стали попадаться крестьяне, едущие по каким-то своим делам, проскакало мимо несколько вооруженных людей, наверное, солдат из ближайшего замка.

На следующее утро, после завтрака, после того, как Сашка с Хелгом вымыли посуду, Ястред подозвал мальчишку к себе.

– Сегодня к обеду мы будем в Гендоване. Что с тобой делать? Сам-то ты что думаешь?

– А можно мне с вами? – с надеждой спросил мальчик.

– Можно, – ответил Ястред. – Слугой. Так?

– Да, спасибо, – Сашка неуверенно улыбнулся. Это было совсем неплохо. Подумаешь, лошадей почистить, их накормить, воды натаскать, посуду помыть – за неделю поездки Сашка к этому уже привык, как будто делал эту работу всю жизнь. Да и не один же он, еще и Хелг делал то же самое вместе с ним.

– С такими длинными волосами ходят только рабы. Есть еще и домашние рабы, к которым у хозяев другое, лучшее отношение. Такие рабы подстрижены коротко, почти как свободные люди, только у них выбрита середина головы. И рабов клеймят. Но не всех. Среди домашних рабов встречаются неклейменые. Тебя я клеймить не буду, и подстригу как можно короче, с полоской.

– Как с полоской?.. – Сашка опешил. – То есть я буду рабом?

– Конечно, ты же согласился быть моим слугой?

– А просто слугой, но свободным можно? – спросил Сашка.

– Нет, у нас такого нет. Слуги – они рабы, хоть и особые. И отношение к ним совсем другое, чем к обычным рабам. Свободные люди не могут быть рабами. Вот Хелг – свободный человек и мой оруженосец, хотя он и чистит мои сапоги и выполняет всякую другую работу, которую делают слуги. Но он воин и учится воинскому мастерству.

– А что, мне придется чистить сапоги и Хелгу?

– Конечно. Это обязанность слуги. Слуга вообще обязан выполнять все требования господина и его оруженосца. Слугу можно продать, он же все-таки раб, но я вряд ли это сделаю. И по седмицам в порку буду мягким, если ты, конечно, серьезно не провинишься.

– Меня будут бить?

– У нас рабов порют по седьмым дням. А у вас разве не так?

– А… а… – Сашка смотрел, широко открыв рот, да и глаза его заметно округлились.

– А что такого? Ты сам вчера просил этого, когда я собрался выпороть Хелга. Разве не так?

– Да не бойся, Сашка, – вмешался в разговор Хелг, – ну получишь десяток ремней в седьмицу, да и не сильно будут бить. Я так вообще легонько, если Ястред велит мне тебя пороть.

– И сапоги тебе чистить…

– А что такого? Я же Ястреду чищу.

– Ты свободный.

– Тебе будет у нас хорошо. Я тебя буду учить владеть мечом. Я не рыцарь, мне можно учить раба.

– Раба, – горько сказал Сашка.

– Ну, решил? – сказал рыцарь, полез в седельную сумку и достал… РАБСКИЙ ОШЕЙНИК!!!

Сашка сглотнул и обреченно сказал… «НЕТ!»

– Пойми, мальчик, я могу тебя взять с собой только слугой. Другой возможности поехать с нами нет. Если не хочешь, тогда можем тебя подстричь как свободного, клейма на тебе нет, мочки ушей целы, довезем тебя до города, а там ты уже свободен. Да, насчет одежды не беспокойся, сапоги и одежду тебе оставим. Только куда ты пойдешь?

– Не знаю, – потерянно ответил Сашка, – но рабом больше не буду. Лучше смерть.

Днем, достигнув Гендована, Хелг, не доезжая городских ворот, ссадил Сашку на землю, Ястред дал несколько советов на ближайшее время, сунул мальчишке горсть серебряных и медных монеток.

– Ну, прощай, найденыш!

– Прощайте и вы, спасибо вам за все. – Сашка неожиданно для себя низко поклонился всадникам. – Вы хорошие люди, я вам очень благодарен, прощайте.

– Прощай, Сашка, – Хелг потрепал Сашку по его обритой голове, – пусть тебе повезет, – и поскакал вслед за своим рыцарем.

– Хелг, Хелг, как мне его жаль, пропадет в чужом городе. Но гордый, не каждому это дано. Но это его проблема, а у нас свои проблемы.

Глава четвертая

Хелг знал Ястреда уже шесть лет. Знал хорошо. И до их близкого знакомства он тоже, наверное, его видел, но мало ли рыцарей в замке ларского графа? Тем более рыцарей известных, даже знаменитых своими подвигами на ратном поприще. А какие бароны в Ларске! Поэтому и не обратил внимания девятилетний мальчик, сын графского десятника, на молодого, совсем неизвестного своими подвигами рыцаря.

События того лета Хелг не забудет никогда. Тогда он осиротел. Его отец был десятником личной сотни графа. Заслужил дворянство, а ведь начинал простым мальчиком-посыльным. Принеси то, сбегай туда, натаскай дров и воды для солдатского котла, а потом вымой котел. И даже почисти сапоги благородным командирам. Таких мальчиков было по несколько человек в каждой сотне. Если выживали, то, повзрослев, становились солдатами. А некоторые, как его отец, десятниками. Не все десятники зарабатывали дворянство. Но его отец сумел пробиться в десятники графской сотни, а там служили лучшие из лучших. Вот сотником ему уже было не стать. Ведь личной сотней командовал троюродный брат ларского графа виконт Вайтель. А правой рукой виконта был ларский барон. Даже баронеты не могли возглавить сотню. Что же говорить о новоявленном дворянине, даже не рыцаре? В рыцари его отец еще мог бы пробиться, но опять же – только теоретически. Для рыцарства нужен собственный замок и пусть небольшой, но феод.