Игорь Соловьев - Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 2 Страница 13

Но и несчастлив – потому что всего себя вложил в работу, упивается ей, живет процессом – и сам понимает, что не хочет встречаться с собой лицом к лицу. И как же хочется, чем-то помочь, ненавязчиво поддержать, дать понять, что можно, не теряя свободы и призвания, найти в себе что-то еще – доброту, гуманность, да и просто человечность. Впрочем, и этого ничего не надо. Хорошо бы просто хоть иногда быть рядом – и иметь возможность хоть без слов, хоть просто взглядом, жестом – да чем угодно, хоть ужином, хоть массажем – выразить свою ненужную поддержку. Пусть бы ее просто были рады видеть, удостоили искренней, не купленной улыбки – не из вежливости, не как родне, не по долгу службы – а потому что рады ей самой…

…Ну, хватит, так можно совсем разрыдаться, потерять себя и лишиться последних остатков самообладания. В конце концов, есть люди, которым помощь скоро будет куда нужнее, и есть свое собственное дело, а его важность – не блажь и не второстепенный вопрос. Важность такова, что, возможно, все Королевство станет счастливее или несчастнее. И эта необходимость придает сил. Что можно сделать для отца? Во-первых, остановить неизбежное нельзя – а раз невозможно, то надо принять как данность. А раз так, то остается одно – быть рядом и любыми способами давать понять – он не один, и жизнь на этом не кончается. Это больно, и он имеет полное право испытывать боль, но сдаваться – нет. Он нужен людям, нужен ей, нужен, наконец, себе. Странно, но стало легче, просто от того, что принимаешь факт как данность. Удивительно… Хотя если вдуматься – то нет. Как раз вполне объяснимо. …Тераном издал мяуканье (ну да, такой она поставила звук на сообщения) в рамках радикальной смены имиджа. Взяла устройство в руку, развернула – текст письма гласил, что их срочно вызывают в Орден. Что ж, это тоже было ожидаемо.

Последние две недели ознаменовались новым политическим скандалом. Бернар Пети, министр государственного имущества, был обвинен в коррупции. У многих, и у Альбины, и до этого было стойкое предчувствие, что загадочный анонимный источник, дотоле обвинявший Тревиньона и его сторонников, появится снова. И он действительно появился. Вновь анонимная, но совершенно исчерпывающая информация.

Сложность и специфика дела заключалась в том, что Пети был одним из наиболее старых и заслуженных чиновников, и, естественно, обладал огромным количеством связей, формальных и неформальных, друзей, родственников и так далее. Конечно, трогать такое осиное гнездо было рискованно – но Эври решился. Он произвел ряд перестановок в полиции, и все же потребовалось лично договариваться с капитаном Ламбертом, молодым и преданным сторонником Эври, чтобы тот произвел задержание. Вой поднялся немедленно – информационная кампания, шумиха в прессе. Репортеры атаковали со всех сторон, но Эври ни на секунду не дрогнул – лаконично и сухо, словно вопрос имел крайне малое значение, ответил: «Закон есть закон, и информация, представленная источником, как показала проверка, соответствует действительности. Закон предполагает меры пресечения, и мы делаем то, чего требует закон. Я говорил, что борьба с коррупцией станет моей целью – и я выполню свое обещание». Конечно, шум и попытки саботажа завалили Эври, шквал негодования, статей, вбросов различной порочащей его информации в таблоидах – весь этот вал бил с неослабевающей силой. Угрожали параличом работы, требуя выпустить Пети под залог. Тот захлебывался от возмущения, делал заявления о диктаторских планах Эври.

В таком хаосе и шуме («Кажется, шум стал единственным нормальным состоянием Королевства за последний год – а мы как-то и не заметили, и привыкнуть успели. Как легко…» – думала про себя Альбина) трудно было различить реальное положение вещей – но, конечно, народ выходил с митингами в поддержку Эври, хотя кем-то явно делалось все возможное, и чтобы мешать их проведению, и чтобы собирать свои.

Было понятно, что наверху что-то решали и в отношении их, рыцарей. По-видимому, те самые командировки в отдаленные регионы Королевства, в целях поиска ниточек, ведущих к таинственной мафии. Альбина собралась за две минуты – навык отточен до автоматизма, взяла все необходимое на случай, если возвращаться не придется, вышла из дома и телепортировалась к зданию Ордена.

На этот раз они проследовали в кабинет даже не к О’Харе, а к самому Кси.

Там, кроме него, были также Эври и Грандмейстер. Рассмотреть сам кабинет как следует не получилось – он тонул во мраке, несомненно, магическом, скрывавшем абсолютно все детали интерьера, но позволявшем всем участникам разговора видеть друг друга. «Нет, все-таки что-то маниакальное в нашем руководителе определенно есть» – рассеянно подумала Альбина. Кроме них был также Альберт, и Альбину мгновенно схватило за горло цепкими и холодными руками жуткое волнение. Она старательно отвернулась, стараясь на него не смотреть – и заметила еще двоих незнакомых мужчин. Кси же тем временем заговорил первым: – Мы, собственно, уже все согласовали с господами канцлером и Хранителем. Вы отправитесь в ряд стран, где у нас есть хоть какие-то зацепки. Группы распределены следующим образом. Крейтон и Рошфор – Мадрид. Томашевская, Поль и Салама – Осло. Клиффорд – Лондон. Браун и Пинетти – Рим (двое незнакомцев молча кивнули). Розенфельд, Гроссини и Ирондель – Вена. Вопросы? Хорошо. Теперь собственно о задании. Наша сеть смогла выявить ряд подозрительных личностей, но в данный момент активного резерва нет – у них там суверенность самоуправления, ясное дело. Наши агенты только наблюдают и передают информацию. Ваша цель – найти и выследить подозреваемых, зафиксировать необычные контакты, а также, в случае обнаружения подозрительных собраний, незаметно проникнуть и зафиксировать все, что может иметь касательство к делу. Принудительный сбор информации – по технологии, со стиранием памяти. Теперь, что касается венской группы. У вас будет особое задание – специфику вам объяснят на месте. Теперь, если вопросов нет – отправляемся. Эври поднял руку, обращая на себя внимание. – Все-таки я считаю нужным добавить. Мафия, вполне возможно, существует, и пронизывает все земли Королевства. В Париже вас уже слишком хорошо знают, да и клубы напуганы после тех арестов, что были произведены. Поэтому цель задания все та же – выявить тех, кто имеет тайные, теневые отношения внутри власти и, в идеале, выяснить также их намерения. Используйте все, чему вас учили. – И ориентируйтесь на месте, – добавил дотоле молчавший Грандмейстер, – будьте готовы к любым неожиданностям. Наш мир удивителен и обширен, и пусть ничто увиденное вас не пугает. Помните о главном: зло здесь пока что – подпольщик, оно прячется не потому что сильно, а напротив, слабо, и вам важнее не спугнуть, чем победить. Но помните и о том, что загнанный зверь способен укусить, а змея, даже убитая, оставляет яд.

«Вот в чем его манера» – поняла внезапно Альбина, – «он оставляет массу туманных фраз, которые можно трактовать самыми разными способами… И в каждой скрыт намек. Возможно, хочет что-то скрыть от Кси? Тот наверняка неслучайно так поморщился…». На этом их и отпустили – в кабинет к Шону, где им предстояло ознакомиться с легендой, наложить чары изменения внешности и подготовиться к телепортации.

Все-таки сложно привыкнуть, когда тебя вот так вот кидают из стороны в сторону – настраиваешься на очередное сонное утро и тянущийся день, а попадаешь в другую страну под чужой личиной. И тело как будто действует само, пока неторопливый разум осознает произошедшее.

Давид

Вена – чистая красота. Архитектура, правда, несовременная, даже напротив – вся такая вычурно-старомодная. Много красных крыш из черепицы, много колонн и мрамора, мощеные улочки… Вот Кэрол и Антуан, прямо видно – сдерживаются, чтобы рты не открыть от восторга, это в их духе. И старинно, и с налетом мрачности. А Давиду было не вполне комфортно – город словно старался всеми силами подчеркнуть, что ты – не одной с ним величины, что ты – классом ниже, а он лишь милостиво, из вежливости тебя принимает – пока, но тем острее себя чувствуешь существом глупым и вульгарным. Господа и дамы (иначе было трудно сказать) здесь также разительно отличались от привычного и веселого Парижа, не говоря уже о далекой Филадельфии.

Времени осматривать достопримечательности, конечно, не было, но даже просто пройти среди улиц, полных фонтанов, статуй и барельефов, встречавшихся даже на обычных жилых домах – уже само по себе впечатление.

Антуан и Кэрол молчали, но Давиду было сложно просто идти и ничего не говорить – и он комментировал буквально все, что видит. Отсутствие реакции напарников ему никак не мешало. Так они дошли до условленного места. Магическое зрение никаких подозрительных аур не выявило, а контакт появился минута в минуту. Контактом этим была женщина. Пожилая, с идеально прямой осанкой, сухая и, очевидно, некогда красивая, с полуседыми волосами, аристократически правильным лицом, строго поджатыми губами и сверх того – одетая в длинное платье, выглядывающее из-под длинного же пальто – малахитово-черного. Перчатки, высокий кружевной воротничок, и, в довершение, строгий надменный взгляд. – Александрина фон Заубер, – представилась она твердым низким голосом, полностью лишенным эмоций. – Давид Розенфельд, – представился Давид, надо сказать, не без доли вызова.