Надежда Черпинская - И в сумерках придёт рассвет. Роман-фэнтези Страница 15

Мара оценивающе посмотрела в его голубые глаза, поразмыслила с минуту и, наконец, решилась принять предложение. Мужчина с чёрной бородой подал ей руку, и Джалина ловко запрыгнула в телегу. Здесь дно было застелено соломой, и ближе к козлам громоздились какие-то тюки, покрытые пледом. Тёмноволосый незнакомец полулежал, укрывшись шерстяным плащом.

Сайран прикрикнул на лошадь, и она пошла дальше. Телега дернулась, и Мара, покачнувшись, упала на солому. Она рассмеялась, усаживаясь поудобнее. Мимо медленно «потекли» деревья.

– Ну, – чернобородый протянул руку, – давай знакомиться! Меня зовут Марин. А бездельник Сайран, – и мужчина махнул рукой за спину в сторону возницы, – мой младший брат. Это так, хоть мы и не шибко похожи! Едем мы в Калиб из Мангара. А ты?

– Я – Мара! – ответила девушка.

– А откуда ты взялась Мара, посреди леса?

Джалина помедлила и сказала:

– Из деревни… здесь, неподалёку…

– Не припоминаю, чтоб здесь деревня была… – прищурился по-хитрому Марин. – Разве что ты называешь деревней Эльфийскую Долину??? – усмехнулся он.

Мара серьёзно поглядела на него, и Марин улыбнулся по-доброму…

– Ладно, коль не хошь, ответы из тебя тянуть, как рак клешнями, я не стану… Ну, хоть зачем в Галиорт идешь, скажи!

– Жить там думаю – надеюсь, работу найти, угол… – ответила Мара.

– Пожалуй, сможешь, если ты достаточно работящая, неленивая, – сказал Марин.

И они некоторое время ехали, молча, слушая, как Сайран напевает себе под нос какую-то песенку.

– А Вы живёте в Мангаре? – поинтересовалась Джалина.

– Нет, я из Калиба. Это славный городок! Я раньше был охотником. Смолоду по лесам бродил. Мы с братом немало зверья в Северном лесу добыли. Пока в прошлом году меня не угораздило на медведя пойти. Думал, добуду шкуру, да вот те раз – лишился ноги! – и без всякого конфуза, Марин задрал штанину на левой ноге. От самой лодыжки и до колена она была изувечена страшными шрамами и ещё гноящимися язвами. Марин поморщился от боли и, не спеша, расправил штанину. – Вот так-то! Не то, что охотиться, ходить сам толком не могу! А муки такие, хоть волком вой! Будто собаки кость гложут! Вот брат меня и повёз в Мангар – говорили, есть там хорошая лекарка… Да только молве верить, тьфу!.. Не помогли её травки. Разучились люди исцелять, лишь и могут, что калечить! Зря только тащились сюда!

Девушка видела, что боль очень мучает Марина, но, несмотря на это, голос его оставался бодрым и неунывающим, и выглядел он чрезвычайно жизнерадостно – смирившись с судьбой, он мог лишь посмеиваться над злой фортуной и собственной беспомощностью.

И он стал рассказывать о своей семье, о трёх дочерях, о Калибе, Золотом Городе… А телега всё ехала, и ехала по лесной дороге.

– Подай-ка мне сумку! – сказал Марин ближе к полудню. Мара протянула ему холщовый мешок. Марин извлёк оттуда хлеб, мясо и три спелых груши и предложил девушке.

– Благодарю, я неголодна! – отвергла яства Мара, но в животе у неё предательски заурчало.

– Конечно, неголодна! – засмеялся Марин. – Но ты ведь составишь компанию больному старику? До Галиорта путь неблизкий – дней пять… Ты же не будешь всё это время питаться одними моими байками?!

И Мара, поблагодарив, взяла благоухающий кусок копчёного мяса и принялась жевать. На самом деле, она уже давно умирала от голода!

– Эй, Сайран, дай Воронку отдых, а своему животу съестного!

Лошадь дёрнулась и встала, и через миг мужчина с соломенными волосами тоже прыгнул в телегу.

– Вот, хоть чуток посидеть с такой голубушкой, а то ишь развалился, господин Марин!!! Дай, я хоть погляжу, что за диво нам встретилось на лесной дороге!

Болтая так, Сайран успевал ещё и поспешно складывать в рот снедь. Добавив ещё пару комплиментов, он спросил, смачно пережёвывая мясо:

– Голубушка, а ты не боишься бродить вот так, по лесу, совсем одна? Мало ли лихих людей или зверья: волков, медведей?!

– Что поделаешь, такая уж мне доля выпала – вот и брожу! Злых людей, конечно, на свете хватает, да ведь и добрые попадаются! Вот вы, к примеру! – отвечала Мара.

– Вот уж мёд мне на душу! – улыбнулся Сайран. – Эх, был бы я хоть лет на десять помоложе, тут же взял бы тебя в жёны! – при этих словах Сайран выпрыгнул из телеги и занял своё законное место на козлах.

– Ой, ты, сокол ты наш! – хмыкнул ему вдогонку Марин. – Неужто она бы пошла за тебя?!

Они снова тронулись в путь. И Мара, пообедав и пригревшись на солнышке, задремала.

Проснулась она от протяжного стона. Марин корчился от боли, проклиная свою ногу. Ей очень хотелось ему помочь. И вдруг она вспомнила таинственное заклинание, призванное уменьшить боль и исцелить раны. Она научилась ему в Эльфийской Долине, с лёгкой руки Лиарина, разумеется. Сначала она говорила, что, вряд ли освоит его, но эльф настоял, рассудив, что однажды оно непременно пригодится. И вот момент настал! Однажды, в тот день, когда они встретились, Мара сама ощутила на себе действие целительной эльфийской магии – тогда, загнанная ужасом, с душой, горящей от боли, она ощутила неземной покой и безмятежность, укрытая плащом эльфа, словно его объятья были надёжнее самых высоких и неприступных крепостных стен. Теперь она решила попробовать сделать это сама.

– Позвольте мне! – сказала Мара, простирая руки над раной, закрыла глаза и, призвав на помощь весь мир, Небеса, Творца, всех Элдинэ и, главное, своё сердце, которое так хотело помочь этому охотнику, прошептала про себя: «Маяна кару, далегас кару, Эрсель каринах эла!»

– Что за чудо?! – услышала она голос Марина, теперь уже бодрый и удивлённый.

Девушка открыла глаза и увидела, что язвы исчезли, шрамы разгладились, стали меньше, а лицо её попутчика сияет от счастья. – Ты и впрямь волшебница! Что ты сделала? Боли нет, и я даже могу шевелить ею! – воскликнул Марин. – Вот уж диво так диво! Уж ни сами ли эльфы научили тебя таким чудесам???

Джалина была довольна тем, что смогла помочь этому человеку.

– Я постараюсь вылечить Вас полностью, пока мы едем! – пообещала она.

– Да, не зря видно судьба занесла нас в эти края! Даже не знаю, как отблагодарить тебя смогу! – улыбнулся Марин. – Но позволь дать совет: у тебя великий дар, но там, куда ты отправляешься, в Золотом Городе, лучше его скрывать! Там люди боятся всякого колдовства. Они знают лишь магию Каран Гелана, а она несёт только зло. Потому твои добрые дела могут истолковать неверно – ты напугаешь их, и это будет дорого тебе стоить!

– Я учту это, господин Марин! – сказала девушка.

До вечера повозка останавливалась ещё несколько раз. Марин и Мара вели неторопливые беседы, а иногда, если песня Сайрана была им знакома и приходилась по душе, громко и задорно подпевали вознице на два голоса.

Когда солнце склонилось к закату, Мара снова задремала. Проснулась девушка уже ночью… Она лежала в телеге на сене, бережно укрытая тёплым шерстяным плащом. Приподнявшись, она увидела неподалеку огонь, пасущуюся в полутьме низкорослую лошадку, и Марина с Сайраном, сидящих у костра. Они негромко разговаривали. Мара Джалина закуталась в плащ поплотнее, укрывшись почти с головой, и крепко уснула, теперь уже до рассвета.

Лиадран вернулась в Город эльфов, не спеша, празднуя свою победу над девчонкой с Сосновой горки. Это было чувство недостойное эльфийской княжны, но сдержать его она не могла. У Белого Дворца она наткнулась на Лиарина. Он, казалось, её даже не заметил.

– Лиарин, солнце моё! – окликнула его девушка. – Куда ты так спешишь, что даже не удостоил меня приветствием?

– Ах, прости, Лиадран! – поспешно отозвался эльф. – Я, в самом деле, тороплюсь. Скажи, ты не видела Эрсель?

– Видела, – ответила девушка, загадочно улыбаясь. – А что?

– Видела!!! – обрадовался эльф. – Где она? Я её с утра по всей округе ищу!

– Зачем тебе она? – спросила Лиадран, нахмурившись.

– Сначала, скажи мне, где она! – торопил Лиарин.

– Она ушла, – веско сказала дочь Элирана.

– То есть как это??? – не поверил эльф.

– Да так! Ушла и всё!

– Но она не могла… Вот так! Не попрощаться!!! И вообще… не могла уйти!!! – выражение лица Лиарина было столь растерянным, что Лиадран сжалилась и решила объяснить.

– Она ушла рано утром, когда ещё все спали. Сказала, что не хочет слёзных расставаний. Я понимаю её. Она правильно поступила. Все мы теперь вздохнем свободно – она была здесь чужой и чувствовала это. Она просила меня попрощаться с тобой, с Эктавианом и моей семьёй, и, конечно, благодарила за гостеприимство. «Но, – сказала она, – я возвращаюсь к людям, ибо моё место там, где мой род!» Ей было неуютно здесь. Она так мне и сказала: «Люди и Элдинэ – совсем разные, у нас нет ничего общего и быть не должно, потому нам лучше порознь. Каждому своё! Глупо полагать, что мы можем ужиться вместе!» Вот так она сказала, а потом я её проводила до Южного пути.