Игорь Пронин - Паутина зла Страница 15

– Одна боюсь. Но я же не одна, дядя Олег! – Быстро топоча босыми ножонками, Всеслава безошибочно находила путь в лабиринте совсем крохотных, часто соединяющихся протоками озер.

– Но дорогу-то хорошо знаешь.

– Сюда мужики рыбачить ходят, тут рыбы больше, чем рядом с деревней. Говорят, утки да гуси ее пугают… Воду мутят. А почему рыба уток боится, дядя Олег?

– Не знаю, – вынужден был признать ведун. – Да я вообще много чего не знаю.

– А где ты поршню потерял?

– В лесу… – Олег вдруг вспомнил об отроке, что ушел за секунду до нападения тварей. – Слава, а ты Ратмира не видела?

– Видела, недавно домой пошел. Злился на кого-то! Не на тебя?

– Может, и на меня, – облегченно вздохнул Середин. – Далеко еще?

– Нет, сейчас уже увидишь секретный шалашик. Это я про него Глебу рассказала.

Каждый раз, как Всеслава оборачивалась, Олег снимал руку с эфеса сабли, чтобы не пугать лишний раз ребенка. Озера ему совсем не понравились – уж очень тихие, заросшие, все-таки самое место для русалок. Тропинки вьются вдоль кромки воды, выскочит нечисть какая – не отобьешься. Правда, днем их опасаться вряд ли следовало, да и неповоротливы водные существа на суше. Особенно лоскотухи, с их тюленьими задами и таким же способом передвижения.

Стараниями товарища Ганса-Христиана лоскотух стало принято считать русалками, хотя твари это совершенно разные. Русалки, в коих девицы, утопившиеся из-за несчастной любви, превращаются, по натуре своей мирные, грустные, влюбчивые. Внешне от заурядных женщин почти не отличаются, нередко даже замуж за обычных мужчин выходят. Хотя, говорят, браки такие счастливыми не бывают. А вот полудевки-полурыбы – те девичьим верхом жертву только подманивают. А как зазеваешься – в воду утащат, притопят, чтоб не рыпался, да кровь и высосут. Будешь потом веками по донной тине тварью зеленой ползать да в отместку людей живых за пятки хватать.

Конец ознакомительного фрагмента.