Марьяна Сурикова - Насильно мил ли будешь Страница 17

С этими тяжёлыми мыслями я рассталась с Милой, которая уехала ещё до начала ежегодного бала, за Лером должны были прислать карету на следующий день после праздника. Он пригласил меня, сказав, что без Милолины ему тоскливо и одиноко, а если я составлю компанию, то будет с кем поговорить о любимой в этот вечер. На бал я надела то самое платье, оно было единственным моим нарядом, хотя и навевало грустные воспоминания. В этом году я даже рассталась с двумя серебрушками, купив чулки и перчатки. Мы довольно весело провели с Лером время на празднике, пусть он и болтал по большей части о Миле, но при этом был весьма занимательным, остроумным собеседником и знал много смешных историй об известных магах. Мы танцевали в основном вдвоём, но раза три меня приглашали молодые маги с младшего курса и один – со старшего. Хорошо проведя время, я тепло попрощалась с Лером у дверей своей комнаты, договорившись встретиться перед началом следующего курса.

Глава 5.

Конечная цель

Четвёртый год ознаменовался сразу несколькими событиями. Первое: я едва не завалила экзамены, лишь чудом справившись с заковыристым заданием по ВОБ. Несмотря на тренировки и бессчётное количество дней, посвящённых подготовке к теоретической и практической частям, мои усилия едва не пошли прахом. Спасло то, что преподаватель ВОБ, Селеста ван Мирг, сама являлась магом-полукровкой и оттого благоволила ко мне. Она предпочла закрыть глаза на слабенький ответ, явно не дотягивающий до необходимого для сдачи уровня, и, дав совет посещать собственный факультатив для углубленного изучения предмета, засчитала попытку. Следующим событием стало расставание с обоими друзьями. Родители Милы, отчаявшись навязать дочери выбранного ими жениха, пригрозили перевести девушку в меньшую по размерам магическую академию недалеко от дома. Поскольку уговоры оказались тщетными, они осуществили свою угрозу. Мне даже не довелось встретиться с подругой, чтобы попрощаться, а на Лера было жалко смотреть. Наконец, уже после начала занятий, он постучал в мою дверь и огорошил заявлением, что с разрешения ректора и своих родителей переводится в магическую академию, куда направили Милу, чтобы быть поближе к ней. Вот так они и покинули меня, оставив одну в университете, где, кроме нескольких знакомых, даже не с кем было поговорить. Я не была изгоем, но и ладить с людьми не получалось. Те, с кем мы учились на одном направлении, занимали более высокое положение, а оттого соблюдали дистанцию, остальные жили полной жизнью и мою зацикленность на учёбе не понимали. Оставшись одна, наедине с собственными проблемами, о которых и рассказать-то было некому, я впала в уныние. Радости не принесли и новости из дома. Тётка прислала письмо, в котором рассказала, что старый Томас скончался от редкой болезни, уже давно мучившей его, вот только хранил он свой недуг в строжайшей тайне. Все эти происшествия надолго выбили меня из колеи. Я терзалась оттого, что не поехала на каникулы домой, ведь знала, как всегда радовался моему приезду Томас. Я корила себя за то, что не замечала никаких признаков его болезни, и страдала от отсутствия друзей, которые облегчили бы мою скорбь.

К счастью, времени для раздумий оставалось немного, занятия стали более интенсивными и сложными, особенно практические тренировки. Кажется, из нас собирались сделать магов-боевиков, которыми славится королевская армия. В комнату я приползала поздно вечером едва живая и сразу засыпала. Ко мне подселили новую девушку – Амелию ван Ольтер, но наши отношения не развились дальше молчаливого признания общего соседства. Ей не хватало той живости, которой отличалась Мила и которая способствовала раскрытию моего весьма замкнутого характера. Полностью уйдя в себя, я стала ещё более необщительной, учась в одиночку справляться со всеми трудностями. Практически не реагируя на подначки остальных адептов, я казалась на фоне их дружной компании белой вороной. Я не ходила и в любимцах у преподавателей, за исключением только госпожи Селесты. Стиснув зубы, упорно шла к своей цели – окончить направление во что бы то ни стало и быть принятой на королевскую службу. Я совершенствовала свои сильные стороны и избавлялась от слабых мест. Наверное, судьба не зря закаляла меня: ей ради неизвестной цели нужно было сделать из порывистой эмоциональной девчонки хорошего крепкого бойца, который не пасует перед трудностями. Пожалуй, только хитрости и изворотливости мне недоставало, чтобы стать первоклассным придворным магом, но я полагала, что опыта применения силы на практике и умения постоять за себя будет достаточно.

До окончания университета оставалось всего ничего. Четвёртый курс пронёсся чередой монотонных дней. Изредка мои будни скрашивали письма Милы, в которых она рассказывала о напряжённой борьбе с родителями. Подруга тоже сильно изменилась. Столкнувшись с настойчивостью родных, с предательством, как она считала, с их стороны, Мила была твёрдо намерена бороться за своё счастье, за право связать собственную жизнь с Лером. Она уверилась в его чувствах, когда он последовал за девушкой в крохотную академию, бросив престижный университет. Милолина не хотела тайной свадьбы, ей нужно было согласие обеих сторон, и она намеревалась его получить. Я от всего сердца желала подруге успеха. Ещё я всячески пыталась тренировать собственный дар, развить зависимость между ним и своими чувствами, но пока ничего не получалось. Дар проявлял себя спонтанно: иногда – когда я злилась, иногда – когда раздражалась, временами – когда смеялась, но порой вовсе переставал «слушаться» и не реагировал на эмоции. Я отточила своё умение контролировать собственную силу и направлять её в нужное русло, но усилить дар, в прямом понимании этого слова, не могла.

Четвёртый курс закончился. Ехать к тётке на каникулы не имело смысла. Из дома пришла ещё пара писем – оба от нашей кухарки. Эби писала, что у них там всё хорошо, что у тёти с мужем вскоре ожидается прибавление семейства. Решив отделаться поздравлениями и небольшим подарком, когда радостное событие свершится, я и думать забыла о Пенелопе и её супруге. Лето собиралась провести как обычно, за одним лишь исключением: я намеревалась подработать на каникулах в той самой харчевне, пострадавшей когда-то от рук магических недоучек. Лишние деньги после выпуска мне бы очень пригодились. Был всё же положительный момент в нашей отработке: Окелло после неё перевёлся в другое место, посчитав подобное отношение к своей персоне неприемлемым.

Итак, перед вступлением в самостоятельную жизнь я решила заработать денег и прибавить их к собственным накоплениям, образовавшимся за четыре года, а потому отправилась в печально известное заведение. Хозяин харчевни меня, слава небесам, не узнал. Он сказал, что летом работников не хватает, так как многие в это время просят отпустить их на месяц – два, чтобы проведать семьи. Студентов, желающих подработать на каникулах, практически не бывает, поскольку в нашем, теперь уже престижном университете обучались сплошь отпрыски аристократов или дети из богатых семей. В общем, моё предложение было встречено с радостью, и я приступила к работе. С утра пораньше приходила в харчевню, а вечером возвращалась в университет и повторяла пройденный материал. Теперь на повторение и оттачивание навыков у меня уходило гораздо меньше времени и сил, чем раньше, а поскольку занятий не было, я вполне справлялась с такой нагрузкой. Адептов с моего направления, к счастью, в харчевне не встречала, они все разъехались на каникулы по домам.

Работа была утомительной и однообразной: приходилось накрывать столы, разносить еду, протирать мебель, подметать пол; хорошо хоть, мойка посуды меня миновала. Целый день на ногах – ужасно изматывающе, но зато я получала по две серебрушки раз в пару недель и добавляла их к уже отложенным. Сумма на счету в банке росла, доставляя маленькую радость. Когда пришла пора прощаться с работодателем, он выдал мне маленькую премию в виде серебрушки и сказал, что если понадобится работа, то с удовольствием примет меня к себе. Я же надеялась на получение после пятого курса более ответственной и важной должности.

К началу пятого года, после проведения уже привычного тестирования, нас на придворной магии осталось только пять человек. Двое перевелись на другие направления, кто-то был отчислен, кто-то просто не захотел тянуть эту тяжёлую ношу дальше. Тестирование сдавали вместе, а не отдельно, как когда-то. Преподаватели – по одному на адепта – расположились в аудитории, и каждый из нас, выстроившись в линию перед фантомами, отвечал на свой вопрос, подтверждая ответ примерами. С заданиями я справилась успешно, даже ВОБ в этом году сдала намного лучше. Селеста подтянула меня на факультативах, и я была весьма горда собой. Мы не писали большие научные талмуды по выбранной теме, как другие адепты, потому что относились к особой, отдельной ото всех группе. Однажды ректор собрал нас в своём кабинете и объявил: