Оксана Демченко - Вышивальщица. Книга вторая. Копье Вагузи Страница 18

Второй день прошёл без приключений. На третий Малёк приказал держаться дальше от берега, опасаясь изменений в мире. И потому не удивился низкой длинной волне, качнувшей галеру в ночь перед четвёртым днём плаванья. Волна ушла в сторону острова ар-Фанга. Грозе, короткой и злой, разразившейся под утро, Малёк даже обрадовался: значит, перемены пошли в пользу. Воспитанник Шрома верил и в сомру Варсу, и в того полузабытого бога северных людей, которого Ларна именовал по-простому – Синеглазым. И грозу Ларна полагал не гневом божьим, а скорее благом и очищением.

К исходу десятого дня пути галера, миновав огромный залив Вырьей Клешни, добралась до оконечности южного мыса, выступающего в море от земель ар-Нашра. И повернула на восход, входя в широкий пролив, разделяющий обжитые земли и горячий, почти мёртвый край Великих Засух, у кромки которого боролись за выживание самые упрямые и дружные в своём соседстве люди и выры, полагающие земли рода ар-Раг своей родиной. Говорят, рабства и тем более тантовых кукол уже два века нет в землях южан. Об этом догадывались все кланды. Но проверяющие исправно закрывали глаза на такое нарушение закона. Потому что им намекали: иначе можно неожиданно оказаться вне спасительной тени. Песок в пустыне так горяч, что панцирь краснеет очень и очень быстро. Вернуться в столицу с полным отчетом и стать при этом красным выром не согласился никто… Потому что смутно подозревал: можно и вовсе не вернуться.

Люди на галере переоделись в закупленные капитаном светлые просторные штаны и такие же рубахи тонкого полотна, похвалили предусмотрительность и щедрость брэми Малька. Снова сели на весла, соблюдая достаточно плотный и требовательный ритм гребли. Ветер, как и рассчитывал юный капитан, в это время был попутно-боковым, что неплохо. Даже при том, что задувало с юго-запада, несло над морем сухую пустынную жару с привкусом песка на зубах. Неделя пути изрядно выгнала с потом жирок, накопленный за время сытой портовой жизни. Зачернила кожу загаром.

В порт столицы земель ар-Шархов галера вошла на закате девятнадцатого дня от отплытия из Усени. Более всего Малёк опасался увидеть на пристани Ларну, мрачного и утомлённого ожиданием. Готового сказать нечто вроде: «Стоило ли уважительно называть брэми такого лентяя и неумеху?». Вслух сероглазый подобного бы не произнес, но Малёк не мог избавиться от своего кошмара, и страшные слова звучали в ушах… Все же – первый раз он рассчитывал сам весь путь и определял нагрузку для людей. Он не посмел просить большего, ведь работали от души, для общего дела. Лишь один Ларна и способен яростно, бешено гнать – и так же лихо даровать отдых… Он бы провел галеру куда быстрее. И веселее. Он бы покрикивал: «А кто тут ленью зарос?»… Или: «Толстых рыбам на корм, жирных вырам на воспитание». Сам Малёк пока что покрикивать не умел. И не пытался, вышло бы лишь нелепо, он это понимал.

Дозорные выры порта взобрались по трапу, внимательно изучили знак рода ар-Бахта на корме. С долей недоумения рассмотрели капитана, мелкого даже для человека, недоросшего – так обычно это именуют земноводные. И все же толково управляющего командой, получающего в ответ полное уважение. Сверх того, принадлежащего к семье ар-Бахта, с правом на звание воспитанника самого ара Шрома! Лучшего из бойцов отмелей, известного каждому выру.

Столичные новости тут слышали кое-как и краем уха. Завершив не особо придирчивый досмотр выры охотно остались на борту и обсудили с необычным брэми, именуемым рэм-Бахта, новые законы, замирение с людьми и даже великую надежду на доступ к глубинам, столь важным для каждого выра.

Малёк, само собой, сразу спросил о Ларне и его спутниках. Выры дозора дружно качнули клешнями: курьер добрался и сообщил, должны скоро прибыть. Очень важные гости, их даже в замке ждут! Сам хранитель ар-Шарх, и с ним молодой Ронга ар-Раг, лучший боец юга, весьма уважаемый выр. Разве только… несколько непоседливый. То лезет лично сажать деревья, то вовсе глупости вытворяет – в пустыню ходит в дозор. Дважды так прожаривался, сказать стыдно: до красноты лап и грудной пластины. Несолидно это для знатного ара. Хорошо хоть, год назад перелинял и пока что смотрится достойно.

Упомянутый легкомысленный выр, надо отдать ему должное, постарался немедленно обеспечить полное соответствие сказанному о нем. Шумно плюхнулся в воду прямо со стены замка и поплыл к галере, издали начал азартно махать усами и гудеть, требуя внимания. Выбрался на палубу – все две сажени светло-серого с прозеленью, восхитительно мощного панциря. Потоптался, стряхивая воду. Изучил людей и выров на борту, представился, лег.

– Ты Малёк? – басовито уточнил он. – Это который наглец и Шрому на хвост сел? Везет же… Я вот не решился. Хотел всё бросить по молодости, по глупости, десять лет назад. Нырнуть от дома и вынырнуть у отмелей. Как же, славный боец, гроза полнопанцирных… Но мне быстро усы вывернули. Хранитель сказал: разве наш род не имеет должной славы? Разве дело спасения юга не требует твоей работы, личинка ты малоумная? Стало стыдно, я одумался. Я ар-Раг и горжусь этим… Твой род был плох – или ты просто хотел большего?

– Я не знаю своего рода. Я был рабом, – вздохнул Малёк.

– Тогда ты правильно выбрал хвост! – весело отозвался огромный выр. – Ох и интересно стало жить! Весть прошла: к нам в гости валят два… нет, три! Три рэм-Бахта. Люди из семьи выров. Ну, тут я уже не выдержал. Я нырнул от стен своего замка и вынырнул тут. Я буду вашим проводником.

– В пустыне? – поразился Малёк. – Разве выры могут туда пройти?

– Не особо далеко, – признал Ронга. – Но, знаешь, тут важно, пожалуй, не сколько дней идти, а куда в точности. Я знаю место. Очень подозрительное место. Туда направлю вас. Слегка подшпарю панцирь, пустяки. – Выр оживился и повел усами. – А кто вякнет, что я красный, тех сам позову на мелководье! У меня лучшие клешни на всём юге. Во, гляди. У Шрома сильно крупнее? Я его не видел три года. Что за слух бродит: вроде, он нырнул?

Галера за время беседы неторопливо добралась до причала. Ронга оборвал себя на полуслове, отмахнулся клешнёй от ответа, пусть и весьма желанного. Прыгнул на берег и принялся распоряжаться там, в порту рода ар-Шарх, как у себя дома. Все его знали и никто не спорил. В считанные мгновения команда оказалась расселена по лучшим трактирам и гостевым домам города. Ронга замер ненадолго в задумчивости. Осторожно уточнил:

– Ты таггу как, перевариваешь? В смысле запаха…

– Привык, – кивнул Малёк. – Даже нахожу, как сказал Ларна, пикантной. Люди ведь едят сыр с плесенью. Он пахнет не лучше, если без привычки.

– Сыр не пробовал, – окончательно развеселился Ронга. – Прыгай на спину, капитан. Я бегаю быстро, тут привыкли. Иначе не умею, такой уродился. Я иначе принимаюсь лезть во все дела и вреда от меня… в общем, прыгай. Ночь на дворе, не приведи глубины, задумаюсь и решу что-нибудь вытворить. Прошлый раз посоветовал трактирщику сломать сарай. Сам и помог… А там было пять страфов и три этих, меховых мелких, у них ещё задние лапы мощные, а передние покороче… как их? На них пашут.

– Бигли. Разбежались?

Выр азартно щёлкнул клешнями. Подал две пары рук, помогая устроиться на спине. Загнул назад короткие усы, сунул под руку – держись. И помчался по городу, на поворотах оседая до мостовой и скользя брюхом по камням, чтобы не терять ход. Редкие прохожие вздрагивали. Охали. Пару раз за спиной кричали: «Он опять явился, подлец!». Без особой злобы кричали. Скорее – весело…

– Точно, бигли! – крикнул выр на бегу. – Когда они разбежались, ничего такого опасного не произошло. Но когда я начал их ловить… Город это помнит! Хранитель ар-Шарх выгнал меня из своей столицы на полный год. За безобразное и недостойное ара поведение. Да: он и теперь меня аром не зовет. Недостоин я.

Выр затормозил всеми лапами, поймал на руки перекатившегося через его головогрудь Малька и поставил на мостовую. Ощущение мучительной качки, свойственной шторму немалой силы, не сразу покинуло сознание. Отдышавшись, Малёк пожал плечами, тряхнул головой – и юркнул в низкие двери трактира. Зал для приёма вырами тагги и людьми – пива был общим, Ронгу здесь знали.

– Когда ты утонешь, пропойца! – приветливо встретили его. – Или сваришься.

– Скорее уж сварюсь, – пообещал выр, забираясь на своё место, на длинную низкую лежанку у окошка. – Малёк, ты еще сильно недоросший? Пиво тебе заказать?

– Младенцев совращает с пути истинного, – мрачно пробормотал трактирщик, сочувственно глянув на нового посетителя. – Десять лет я здесь хозяин, от отца принял трактир. Десять лет мне обещают, что этот выр повзрослеет и остепенится… В длину он весьма серьёзно повзрослел. Дважды лежак переделывали. Тагги в него помещается столько, что погреб я вырыл новый, а как иначе? Но ум нейдёт к нему, стороной обплывает. – Трактирщик прищурился и задал совсем убийственный вопрос: – Правда ли, ар, что на тебе дома пашут, как на бигле, чтобы ты хоть так в утомление пришёл и дал покой окружающим?