Любовь Черникова - Огонь в твоих глазах. Испытание Страница 19

– Это яд! – перебил Пасита. – Ты хоть понимаешь, что именно собиралась выпить?! – он зло её тряхнул. – Знаешь, как он действует?

– Я не вижу снов и…

– Яд постепенно разрывает связи потоков силы с твоим телом, её становится всё меньше. Это похоже на то, как… как реки мелеют во время засухи. Если же откажешься его принимать, придёт жажда, разрушающая твоё тело и внутренности. Сила до поры до времени защищает тебя от этого губительного влияния. Но к тому моменту её почти не останется, и ты попросту умрёшь в муках! – бесцеремонный рывок, и Кира приложилась грудью об стену всхлипнув. Было даже не столько больно, сколь обидно.

– Я не знала! – выкрикнула она. – Пусти!

Защитник резко развернул её к себе. Холодные как лезвие ножа глаза зловеще светились в полумраке комнаты, озарённой лишь тлеющими в камине углям, губы сжались в тонкую полоску, ноздри раздувались.

– Кир-р-ра! – прорычал он сквозь зубы ей в лицо, и охотнице показалось, что часто-часто бьющееся в груди сердце сейчас выпрыгнет и убежит далеко-далеко, к примеру – в Золотые Орешки. И неясно, что страшнее – этот мужчина, испепеляющий её взглядом или его слова? Пасита продолжил, уже чуть спокойнее: – Тебе известно, что «Слёзы Киаланы» создал мудрец-мятежник со своими учениками, чтобы отравить Защитника? Убийство Защитника – государственная измена, наказание за измену – смертная казнь! – Кира, холодея, выпучила глаза ещё сильнее, хотя не думала сама, что такое возможно: «Да неужто Матрёна ученица мятежного Хранителя Знаний? Это наша-то Матрёна?!» – Ты знаешь, что Кодекс не только даёт право, но и обязует Защитника, обнаружившего «Слёзы Киаланы» казнить на месте всех причастных?

Кира сглотнула и сдавленно произнесла:

– Нааррон и Крэг… Они ни при чём. Они ничего не знают!

Пасита долго и пристально смотрел, а Кира думала только о неминуемой погибели: «Киалана… Сейчас или позже?»

Наконец, Защитник кивнул каким-то своим мыслям и расслабился, однако его лицо осталось сердитым, и напуганная охотница перемены не заметила.

– Повторяю вопрос. Как давно ты его принимаешь? Какая доза? – произнёс он отстраненно, будто на допросе. Кира задумалась подсчитывая:

– Почти пять с половиной седмиц по одной капле с того дня, как мы стали все вместе тренироваться.

Пасита поморщился: «Плохо дело! Как она, вообще, до сих пор жива?!»

– Ахгрр! – эфемерное спокойствие мигом улетучилось.

Слишком долго яд в её крови, чтобы можно было все повернуть вспять. За такое время большая часть потоков уже разрушена, а оставшаяся держится на честном слове. Вот почему Киррана не видит снов, притворяется во время медитаций, да и на тренировках дерётся из ряда вон плохо. А он-то искал иные причины своим подозрениям! Защитника вновь захлестнула ярость, он схватил девичьи плечи и встряхнул.

– Ты знаешь, как наказывают провинившихся курсантов в Ордене? Вижу, что нет. Порка! Больше всего мне сейчас хочется тебя выпороть!

– Я знаю про Орден только то, что ты сам рассказывал! – с вызовом выпалила Кира, ей надоело дрожать в ожидании казни, и слушать, как её отчитывают.

Вдобавок на смену голодным спазмам, которые она упорно не хотела замечать, пришло неприятное жжение. Голову словно стиснуло обручем, и страсть как захотелось принять зелье, ощутить тот самый жар на языке. То, что ещё совсем недавно она морщилась, готовясь к этому ощущению, даже не вспомнилось. А вот чувство мгновенного облегчения, наступавшего спустя несколько мучительных ударов сердца, было, как никогда, желанным.

Внезапно, вместо неминуемой кары, Пасита крепко прижал её к себе. Охотница попыталась вывернуться, но накатившая противная слабость, свела все попытки к нулю. Сильные руки обхватили крепче, опаляя кожу сквозь тонкую ткань рубахи. Раздалось недовольное ворчание:

Конец ознакомительного фрагмента.