Владимир Буров - Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд! Страница 19

Далее Эйно находит код по географическим ошибкам в Библии.

Код Эйно. Ксения Серова. Первые пятнадцать суток за обращение к себе на:

– Ты.

Эйно попросил Транса поставить между двух кресел журнальный столик из дорогого дерева, пепельницу из приличного хрусталя и повесить на стену доску, как в Гарварде, чтобы заносить туда пришедшие в голову мысли. Транс согласился и дал парню неделю. Тот курил теперь дорогие сигары на своей половине, ходил, как Эйнштейн на прогулки с кошкой и собакой и думал. Думал, курил сигары и писал на доске. Ге сидели за компьютерами на своей половине, и если вдруг взгляд их падал на Эйно, ребята только сочувственно ухмылялись. Ведь Эйно работал только за эти сигары, кофе, чай и возможность расхаживать взад и вперед по большому пространству комнаты. А по вечерам в саду. Все. А они получали по десять тысяч баксов в месяц. У них был даже шанс перейти на оплату фунтами стерлингов.

Эйно нашел решение, написал его на Гарвардской доске и ушел в сад с собакой и котом. Ребята подошли поближе, успели прочитать сверху:

Звездный Крест

И тут они услышали тихое, но грозное рычание. Из-за камина вышла собака похожая на ту, с которой ушел Эйно, но только больше в два раза.

– Откуда она здесь? – спросил Билл Ге.

– Не знаю, – ответил второй. – Может быть, это та же собака. Только она выросла?

– Да нет! Мне кажется, это совсем другая порода.

– Какой-то странный пес.

Это был мощный тигровый дог. Такой умный. Дело в том, что Нано продлил пребывание уборщика Эйно еще на две недели. Ему казалось, что этот парень может решить проблему. По крайней мере, сдвинет ее с места. Он договорился обо всем с самим Криатором. Когда-то Нано учился вместе с великим Криатором в одном месте. В Оксфорде. Там было хорошо. Хотя к тому времени уже умерли и Резерфорд, и Уотсон, и Крик. Уже был придуман атом, уже открыли двойную спираль, уже готовы были вот-вот научиться считать время так, как его считают в Библии, уже были почти пересмотрены многие географические понятия. А как там было в пабах! Можно было привести с собой даже большую собаку. Идет дождь, здесь надоело, а другой паб рядом. Можно перебежать в него, не успев промокнуть. Всем, кто там учился, повезло в жизни. Одни стали министрами, другие президентами, некоторых, как Нано освободили из тюрьмы раньше времени.

Ксенни Серовой, например, которая училась там на первом курсе, когда Криатор уже праздновал выпускной бал, дали пятнадцать суток, когда она приехала на Родину в летние каникулы. Отсидела только пять. Освободили бы раньше, но бюрократическая система, которая тогда существовала, не позволила этому печальному известию раньше достичь ушей Криатора. Позорные пятнадцать суток этой прекрасной даме дали совсем не за систематический мат, а за всего один оборот русского языка. Многие области вводили тогда разные ограничения. Один мэр считал нужным запретить школьникам гулять после девяти вечера, другой запрещал пить пиво по утрам, кто-то вводил в школе штрафы за мат. В родном городе Серовой мэр, бывший филолог, придумал давать пятнадцать суток за то, что кто-то называл себя на ты. Потому что часто начали возникать непонятки. Например, скажет Ксения:

– Ну, ты! – И человек может этого человека вызвать на дуэль. Мол, чё ты мне тыкаешь? Не запряг, как говорится еще! А оказывается, дама обращалась к себе. Ты идешь, Ты поешь. Ты гребешь. И все это, оказывается, говорится про саму себя. И что самое главное на трезвую голову. Абсолютно без наркоты. Сначала хотели давать пятнадцать суток за систематическое обращение к себе на ты. Потом за трехкратное. Но решили, что нет. Кто будет все это считать? Опять начнутся нападки на разрастание бюрократического аппарата. Решили просто:

– Давать пятнадцать суток за необоснованный временной переход. И во избежание разрастания тенденции. Далее мелким шрифтом сноска: чтобы кто-то не додумался, в конце концов, обращаться к себе на вы. Смягчающие обстоятельства: если человек находился в третьей стадии опьянения или покурил немного травки в подворотне.

В ночном клубе Цветок Криатора к Серовой подошли три дружинника. Одна из них девушка, скрывавшаяся под псевдонимом Сара Коннер, сказала, услышав рассказ Ксении о Лондоне, эти ее обороты, направленные к самой себе: идешь, поешь, гребешь, берешь:

– Ты, милая, в каком, мать твою классе учишься? – И не дав Ксении возможности достойно ответить, добавила: – Здесь так говорить нельзя. – И тут же махнула рукой двум милиционерам.

Серова думала, что это идут арестовывать эту дуру с красной повязкой на левой руке, Сару Коннер. А взяли ее. От возмущения и из-за того, что теперь она уже не знала, как надо говорить, Ксения позволила отвезти себя в КПЗ. А там уже дело техники. Никто ничего спрашивает, только говорят: снимите носки, шнурки, пальто и шляпу и т. д.

А история с собакой такая.

Умершие друзья. Код Пушкина

Эйно решил съездить домой, когда узнал, что Нано дает ему еще две недели на разгадку тайны звезд.

Нано спросил:

– Зачем тебе ехать домой? Для этого, между прочим, нужен специальный пропуск. Мне пришлось бы доставать его неделю. Так что у тебя останется только одна неделя.

– Пусть будет так, – ответил парень.

Вчера Эйно приснился сон. Будто бы он пошел гулять на школьный двор. И странно: пошел без собаки. Одному-то туда, зачем идти? Непонятно. Но тогда он об этом не думал. Проходит мимо столба у забора, где похоронены его друзья. Тигровый дог и маленький белый котик. Правда, похоронен-то он был уже не маленьким, но тогда, когда Эйно покупал его, был такой маленький, беленький и так вцепился ему коготками в рубашку, что уж назад его никак нельзя было отдать девочке, которая продавала его за пять рублей. Такой умный. Только Эйно подумает, что пора спать, как котик уж прыг в кроватку, и ждет. А утром сидит на телевизоре и ждет, когда Эйно пройдет мимо, чтобы сесть ему на шею и вместе идти в туалет. А как гулять, так идет рядом, как собачка. Не убегает и не отстает ни на шаг. Такой умный. Такой красивый. И умер. И другой умер. Умерли, ребятки. Жалко их было Эйно. Вспоминал часто он своих друзей. Хотя были у него уже другие. И собака, и кошка. Но вчера приснился ему сон, что на пасху может он забрать своих друзей. Живыми и здоровыми. И вот как раз на пасху он хотел съездить и взять своих ребят с собой. Может быть, сон сбудется. Ведь когда-то же он должен сбыться. Ну, если нет, то хотя бы надо проверить. Он верил запрещенной книге Толкование снов Зигмунда Фрейда, только никак понять не мог, что значит его сон. Он решил, что это значит то, что значит. На самом деле все так и будет. Он бежит с раскрытыми руками, а они бегут ему навстречу. Впереди трава высокая, они подпрыгивают, встают на задние лапы. Наверное, боятся, потерять его из виду. Один такой пушистый, пушистый и белый. А у другого уши высокие, высокие и острые. Самые высокие, наверное, в Москве. Бывало, пристанут к нему два черных терьера. Ну, как два Берии. А он идет и даже не поворачивается в их сторону. А они воют так, скулят от бессилия. Но один все равно плетется за ним. Тогда он, наконец, теряет терпение, поворачивается, подходит к этому Берие и просто набивает ему лапами морду. Даже не кусает. Тот уходит за машину, и продолжает с каким-то сожалением скулить. А его брат или сестра просто сидела на тротуаре и наблюдала. И еще был интересный случай. Это когда он только слегка покусал большую овчарку, которая увидела его ночью и бросилась бежать. Она просто поняла, что он вспомнил, как она пугала его, когда он был еще маленьким. Он такой сильный был, что его нельзя было даже привязывать. Одним движением он рвал любой ошейник. Знал все приемы рукопашного боя. Ему достаточно было взять человека за руку или за ногу и человек уже не трепыхался. Замирал, как парализованный. Чудо какое-то. Эйно все это проверил на себе. А сколько он курток и пальто изорвал в играх с ним! И не сосчитать.

Далее, они спрашивают Эйно, где будут жить. Ведь у него уже есть кошка и собака.

За сто пятьдесят рублей Эйно доехал до кладбища Домашних Животных. Это было рядом с вокзалом, можно было пройтись пешком, но он был так возбужден, что его трясло.

Он дал водителю еще сто пятьдесят и попросил подождать на углу около газетного киоска.

– Сколько ждать? – спросил таксист.

– Максимум тридцать минут.

– Окей. Но потом я уеду.

Эйно шел и думал, что увидит пустой школьный двор. Звезды на небе и моральный закон в себе. Больше ничего. А если увидит марево у столба над могилой, тогда что делать? Как достать их из могилы? Он пролез в дыру и осмотрелся. Дальше идти было страшно. Ни-ко-го.

Эйно сделал несколько шагов и тут увидел своих ребят. Они тихонько вышли из-за дерева и молча смотрели на него. Эйно улыбнулся и сказал: