Марина Рубцова - Фактор мести Страница 2

– Это чудо, что ты не пострадал, – удивилась я, – чего не скажешь о твоей машине.

На нем, в самом деле, нет ни синяков, ни ссадин и, кажется, дорогое пальто даже не помялось.

– Действительно чудо, – подхватил Кевин, подняв воротник.

– Куда же ты так гнал?

– Сказал же: по делам.

– А из-за меня все накрылось, да? – я виновато поджала губы.

– Ничего страшного, это поправимо. Ведь главное, что с нами все в порядке, так?

– Ты прав. И все же, жаль твою машину, – я совестливо потупила взгляд.

– Не переживай. «Порш» не первый под списание.

– Интересно. Сколько же машин ты разбил?

– Много, – усмехнулся Кевин, сунув руки в карманы пальто.

– И все такие дорогие? – не отставала я.

– До этого была «Ламборджини галлардо».

– Ты разбил авто за миллион баксов? – я удивленно выпучила глаза.

Кевин кивнул и засмеялся.

– Любишь бить дорогие тачки? – хмыкнула я, и заметила, что напряжение спало, осталось только легкое волнение.

– Вовсе нет, но так получается. Люблю быструю езду. Могут ведь быть у человека маленькие слабости?

– А как же. У каждого они есть.

– Интересно, какие слабости у тебя? Наверное, как и большинство женщин, любишь шопинг? – улыбнулся он и остановился у меня на пути.

В течение нескольких мгновений Кевин пытливо изучал мое лицо. Я завороженно смотрела на него и не могла определиться с ответом. Мысли пришли в полнейший беспорядок. Взгляд замер на четко очерченном рте. Если бы только его губы коснулись моих… Я потрясла головой, прогоняя навязчивую мысль. Он слегка улыбнулся, будто догадался, о чем я думаю. Что это со мной?

– Ненавижу ходить по магазинам, – после паузы созналась я.

– Правда?

Я кивнула.

– Ну окей. На какой улице ты живешь?

– Мэйн-стрит.

Немного погодя мы свернули с дороги и оказались на широкой тропинке, ведущей на Мэйн-стрит. Несколько ярдов пути, наполненных тревожным молчанием, и перед нами предстал окруженный деревьями двухэтажный белый дом с высоким крыльцом и уютной верандой. Справа от него стояли качели, а перед окнами росли вечнозеленые кустарники. Рядом, как стяг, взмывало к небу громадное старое дерево с голыми ветвями. Я даже не знала его названия. В детстве с братом мы любили лазать по толстым засохшим веткам, чтобы с высоты птичьего полета увидеть, как раскаленное желто-красное солнце плавно скрывается за горизонтом.

– Здесь живешь ты? – удивился Кевин.

– Да. Это дом дяди, – пояснила я. – Я переехала сюда после его смерти.

– Соболезную потере, – Кевин поджал губы и, кажется, сглотнул.

– Спасибо, – с грустью поблагодарила я. – А ты знал дядю? Мне показалось, тебя удивило, что здесь живу я.

– Не знал, – возразил Кевин, приглаживая назад волосы. – Просто меня всегда привлекал этот дом.

– То есть, ты здесь уже бывал?

– Да. Подыскивал жилье.

– Нашел?

– Кое-что, – загадочно произнес он.

– И ты больше ничего не скажешь, – смекнула я.

Кевин улыбнулся. Интересно, где же поселится «мистер таинственность»?

– Ладно, можешь идти. Не буду тебя задерживать. Надеюсь, мы еще увидимся, Кристина.

– А как же? – усмехнулась я. – Встретимся в офисе маршала[1].

Войдя в дом, я прошла в гостиную и, приняв «Адвил»[2], плюхнулась в кресло. Мысли все время возвращались к Кевину. Все же странно, что на нем нет ни царапины, тогда как на машине практически живого места не осталось.

Глава 2

Я сквозь сон ощущала тревожное биение сердца. Быстрые удары монотонным эхом отражались в голове. Из груди вырвался крик отчаяния.

Да сколько же можно, черт возьми?!

Открыв глаза, я судорожно глотнула воздуха, задыхаясь от боли и страха. Как ни старайся, прошлого не вернуть! Пора его отпустить. Начать новую жизнь.

Смахнув слезы, встала с кровати и выскочила из комнаты. Шлепая босыми ногами по деревянным ступеням крутой лестницы, сбежала в гостиную. Нацепила у порога мягкие тапки и выскользнула на улицу. В такие моменты свежий воздух всегда помогал справиться с паникой. Несколько глубоких вдохов, и страх начал понемногу отступать. Я тревожно вгляделась в темноту. Нельзя допустить, чтобы меня кто-то заметил в минуты слабости. Но никого не было, лишь звери из чернеющего через дорогу леса могли стать свидетелями моего бессилия.

Я с облегчением выдохнула.

Восемь месяцев назад мы с братом похоронили отца, но кошмары до сих пор врываются в мои сны, изводя и терзая. Постоянно снится одно и то же: настольная лампа, затеняющая тусклым светом спальню, растерзанное тело отца на кровати, кругом засохшие пятна крови… Во сне я открываю дверь комнаты и нахожу папу снова и снова. До бесконечности. Пока в один миг не просыпаюсь. Помочь мне не может никто. Не смог и опытный психотерапевт, у которого я наблюдалась полгода.

– У вас посттравматический стресс, – утверждал он. – Со временем симптомы ослабнут, но окончательно пройдут только спустя месяцы, а, возможно, даже годы. Время – ваше лекарство, ну и препараты не забывайте принимать.

Кошмары начались после похорон. Думала, если сбегу из Далласа[3], они отступят, но здесь, в Сэнтинеле[4], я вижу их также часто. Смерть отца сильно повлияла на меня. Мне не хотелось жить, но брат не позволил совершить глупость. Вместе мы с этим справились. Жаль, что сейчас он далеко.

Что касается мамы… Ее я никогда не знала и знать не хочу. Предательства прощать не умею. Ее уход считаю именно предательством. Папа, я, брат – все мы нуждались в ней, но она выбрала другую жизнь, другого мужчину.

Отец был мастером спорта по боксу, но серьезная травма руки вынудила его отказаться от карьеры. К счастью, он увлекался фотографией и смог зарабатывать этим на жизнь. Благодаря свободному графику у папы появилось больше времени для хобби. Он прыгал с парашютом и покорял горные вершины. Я до безумия боялась высоты и всегда переживала за него. Однажды отец открыл курсы самообороны для женщин. С тех пор он и меня обучал технике ближнего боя, за что я ему безмерно благодарна. Папа хотел, чтобы я умела защищаться, годами вырабатывал во мне выносливость и силу духа. Мы практически каждый день оттачивали теорию и отрабатывали приемы самообороны. Как сейчас помню его слова: «Ты должна научиться скрывать эмоции, иначе будешь уязвима. Нападающий никогда не должен видеть страха в твоих глазах. Что бы ни случилось, старайся его не показывать!» А еще он неустанно твердил: «Действуй неожиданно, непредсказуемо – противник спасует, не зная, как среагировать…»

Я с грустью вздохнула. С детства хотелось быть похожей на папу, такой же смелой, отважной и справедливой. Я очень сильно любила отца, а какой-то ублюдок в одночасье лишил его жизни. И, клянусь, он заплатит за это… Как только найду его…

***

Авария лишила меня автомобиля, поэтому в бар я поехала с Торнтонами. По дороге рассказала, что разбила машину, но, проезжая место аварии, не увидела ни моего «Форда», ни «Порше» Кевина. Выходит, мой новый знакомый все уладил. Осталось узнать, куда отвезли машину и как скоро выплатят страховку.

Бар «У Алекса», которым я владею, достался нам с братом от дяди. В завещании он требовал продать все имущество, а деньги разделить между собой, но я не исполнила его последнюю волю. Слишком тяжело оказалось расстаться с теплыми воспоминаниями детства. С воспоминаниями о дяде. Оспорив завещание и покончив с утомительной бумажной волокитой, я переехала в Сэнтинел – маленький техасский городок на юге США. К счастью, знания, полученные в далласском колледже бизнеса, и по сей день помогают мне в управлении баром.

Он открывается в двенадцать дня и закрывается в два ночи. До пяти часов вечера людей здесь практически не бывает. Лишь четверо-пятеро постоянных посетителей, приходящих кто на ланч, кто выпить чашку кофе. Чаще заглядывает молодежь, реже детишки, желающие полакомиться мороженым. Днем я обычно проверяю документацию и решаю текущие вопросы, а вечером встаю за стойку бара ради удовольствия. Мне нравится смешивать коктейли и видеть довольные улыбки на лицах клиентов. А еще оказалось, когда все силы и время отдаешь делу, утрата переносится легче.

В баре я почти ничего не изменила: справа вип-зона – длинные столы и мягкие диваны, слева – четырехместные столики и стулья с высокими спинками. В углу бильярд. Персонал тоже остался прежним. Семейство Торнтон замечательно справляется с работой. Конечно, как и в любом баре, у нас бывают недостачи, но в целом, все отлично. Кейт – официантка, ее мама Сьюзан – повар, а брат Дуайт – администратор. Без этих людей я, как без рук. Для них же это место вроде второго дома, семейного дела. Не перестаю восхищаться трудолюбием и добротой Торнтонов. Их поддержка многое для меня значит. Я счастлива, что не одной мне хочется продолжить дело, начатое дядей.