Андрей Расторгуев - Во имя Безликого! Страница 2

Пока дэдээровец занимался изучением закатанных в прозрачный пластик листов, полковник изволил кое-что пояснить Даниле, скромно стоявшему возле двери:

– Старший лейтенант Крючков, вы откомандированы в распоряжение ДДР. Все необходимые документы на этот счет у вашего сопровождающего, капитана Смита. Он и доставит вас на место. Понятия не имею, для каких целей ты им понадобился, парень, и в какую задницу тебя собираются запихнуть, но распоряжение на этот счёт поступило сверху. Так что извини…

Он развёл руками, демонстрируя своё полное бессилие перед заморочками начальства. Глянул на Данилу совсем уж грустно. Произнёс по-отечески:

– Береги себя, сынок.

Старый, опытный десантник тоже, небось, участвовал в каких-нибудь миссиях ДДР. Если вообще не служил там. Да, сейчас он похож скорее на стареющего, с ног до головы покрытого шрамами бойцового пса, которого вот-вот спишут на пенсию. Но кто знает, каким он был раньше, и что довелось ему повидать на своём веку. Массивная фигура Пачаджи и теперь впечатляла, а его здоровенный кулак вызывал трепет даже у самых обезбашенных офицеров части. Поговаривали, что лысина у него не зарастает из-за титановой пластины, заменяющей чуть ли не половину черепа. Сам полковник никогда не распространялся на эту тему. Зато увешанный наградами парадный мундир, который он изредка надевал по большим праздникам, говорил о многом. Так ему ли не догадываться, в какую клоаку могут засунуть его подчинённого.

И пусть Данила понятия не имел, что за десантником был Пачаджи в прошлом, но начальник из него получился отменный. Таких командиров ещё поискать. Жаль, конечно, с ним расставаться, но, тут уж ничего не попишешь. Приказ есть приказ.

Ещё горше оставлять любимый ангар, где хранятся образцы модулей разных времён. Эту коллекцию Данила собирал долго. Тащил списанные БМД отовсюду, где доводилось бывать по долгу службы и находить старые, подчистую списанные машины. В основном разбитые в хлам.

Привозил, восстанавливал, выбивая всеми правдами и неправдами недостающие запчасти, а то и сам изготовлял кое-какие несложные детали. Бывало, приходилось из нескольких «Витязей» собирать один. Особенно из тех, что пострадали во время боевых действий. Угрохал кучу свободного времени. Отпуск брал только ради того, чтобы в ангаре поковыряться.

Прикипел к технике всей душой. Ещё бы. Это ж его детище, собственными руками взращённое. И вдруг взять да бросить всё неизвестно на какой срок. А за машинами кто следить будет? Эх, и откуда взялся дэдээровец этот на его голову?

1. Шаг в неизвестность

Трое суток болтался Крючков по космосу. Трое долгих, бесконечных суток в компании единственной живой души в лице немногословного, до дурноты скучного капитана Фредерика Смита.

Представитель Департамента Дальней Разведки дал ему час на сборы, сказав, что будет ждать у челнока на посадочной площадке. Данила управился гораздо быстрее. Давно привык к постоянным разъездам, да и собирать было особо нечего. Из всех вещей запасной комплект униформы с нижним бельём, «мыльно-рыльные» принадлежности со старомодной бритвой и набор кое-каких специфических инструментов. Всё легко уместилось в десантный ранец.

Смит одобрительно хмыкнул, выслушав доклад лейтенанта о готовности отбыть в командировку. Показав кивком, чтобы следовал за ним, поднялся на борт. Челнок был скорее малым шестиместным космокатером, но кроме Смита с Крючковым на нём никого не оказалось. Данила слегка удивился, когда капитан сел в кресло пилота. Никогда бы не подумал, что такие люди могут снизойти до самостоятельного пилотирования.

Впрочем, Смит недолго показывал свои навыки управления челноком – надо сказать, весьма недурные – и вскоре пристыковался к большому грузовому борту, где оба пассажира смогли оценить «удобства» жилого отсека. Это, конечно, не комфортабельный круизный лайнер, но какие-никакие каюты в нём всё же имелись. Впрочем, через пару часов к вящей радости Крючкова они всё на том же челноке покинули «гостеприимный» грузовик.

Ещё несколько раз Смит перелетал от корабля к кораблю, цепляясь то к одному, то к другому. Его челнок всегда натыкался на какой-нибудь транспорт, словно капитана поджидали в заранее условленном месте. Казалось бы, откуда взяться кораблю в конкретной точке совершенно пустого, безграничного космоса? Но нет, вот он, висит в чёрной бездне, подмигивая бортовыми огнями. Едва к нему пристыкуешься, включает все двигатели и устремляется в подпространство, чтобы вынырнуть в неведомой дали через неизвестно сколько парсеков и снова отпустить таинственных пассажиров.

Время пребывания на кораблях разнилось. На одних проводили всего час или два от силы, на других торчали подолгу. Причем Данила не имел ни малейшего понятия ни о маршруте, ни о цели путешествия. И Смит знай себе, помалкивал. Так в полном неведении прошёл почти весь этот челночный рейс.

Лишь на последнем отрезке пути в тесной каюте с откидными кроватями, где пришлось куковать почти целые сутки, дэдээровец вдруг выложил на стол перед Крючковым портативный голограф и нажал кнопку воспроизведения. В пучке мерцающих лучей вспыхнуло трёхмерное изображение «Витязя», так похожего на древнего латника в миниатюре. Кивнув на голограмму, Смит поинтересовался:

– Узнаёшь модель?

С интересом посмотрев на крутящийся силуэт, Крючков уверенно кивнул. Ещё бы не узнать. Его родная стихия. Достаточно мимолётного взгляда, чтобы с ходу определить:

– БМД-3М. Запущен в серийное производство сто с лишним лет назад. Смесь «единицы» и не очень удачной «двойки», у которой ходовая оказалась слабовата. Движок был хорош, но слишком навороченный. Ремонтировать его в полевых условиях практически невозможно. Поэтому от «двойки» остался только корпус, усиленный активной энергетической бронёй и новое вооружение. Ходовую часть и силовую установку заменили старыми. Питание всё то же, «ямочное»… То есть на ядерных микро-аккумуляторах.

– Я знаю что такое «ямочное питание». Не надо мне переводить язык технарей.

– Хорошо, мистер Смит…

– Фредерик.

– Что? – не понял Данила.

– Называй меня Фредерик, – повторил дэдээровец. – И давай-ка переходить на «ты». Совсем скоро мы окажемся в компании, где ко мне обращаются по-простому, без всяких там выканий и намёков на статус. Поэтому привыкай. А то коситься будут. Да и мне лишние вопросы ни к чему. Тебя, если не возражаешь, буду называть Дэн. Хорошо?

Почему бы и нет? Данила не возражал.

– Эта штуковина, – капитан снова кивнул на голограмму, – едва ли не из самой первой партии. Простояла без движения почти сотню лет. Всё это время была обесточена. Не эксплуатировалась, надлежащего ухода за ней, понятное дело, никакого не было. Так вот… Сможешь запустить?

Крючков пожал плечами. По одной картинке диагноз не поставишь. Тут нужен оригинал, чтобы полазить, посмотреть, что к чему, руками пощупать. Провести диагностику, тестирование систем… Да что там. По уму надо бы загнать «Витязя» в ремонтную мастерскую. А так…

Но гложило техника вовсе не это.

– Я вот не пойму, – осторожно начал он, – вы хотите, чтобы я восстановил этот старый модуль? Зачем? В моём ангаре на полигоне есть точно такой же, в рабочем состоянии. Почему бы их просто не поменять? Не пришлось бы меня со службы выдёргивать, везти куда-то к черту на кулички. Да и не только у нас эти «трёшки» имеются. Их в своё время столько наштамповали… Наверняка ведь сохранились во многих частях.

Капитан снисходительно усмехнулся.

– Если бы всё было так просто, Дэн…, – он повернул регулятор голографа, увеличивая панораму, и закончил фразу, переходя на таинственный полушёпот, – это бы не было настолько интересным…

Вокруг фигуры «Витязя» проявилось вытянутое помещение прямоугольной формы с четырёхгранными колоннами вдоль длинных стен. На каждой колонне подвешена полукруглая чаша с полыхающим живым огнём. Модуль стоит у торцевой стены на возвышении, напоминающем пьедестал. Передней частью повернут к пустому залу. Пол, вроде, каменный, но отполирован до зеркального блеска, отражая высокий потолочный свод. В стене напротив огромная двустворчатая дверь. Огромная для человека, но никак не для машины. Как же «Витязь» оказался внутри? Если только через стену, которую потом заложили. И что это вообще за место? Явно не ангар. Может, музей? Странно. Музей одного БМД?

– Это храм, – подал голос разведчик, опережая вопрос Данилы. – Он находится на планете Фрост. Слыхал о такой?

– Да, да… Самая далёкая пригодная для жизни планета, открытая исследователем Генри Фростом примерно в… – пытаясь припомнить дату, Крючков защёлкал пальцами у виска.

– Сто пятнадцать лет назад, – пришёл на выручку Смит. – Только не Генри, а Герман.