Ольга Снимщикова - Невеста Полоза. фэнтези Страница 2

– Спасибо за совет. Обязательно подумаю об этом, – фыркнул Федор.

А Николай тяжело вздохнул.

В свои сорок два года он ни разу не был женат. Не от того, что желающих выйти за него замуж не было. Просто не мог он назвать женой никого, кроме одной, которую любил всю свою сознательную жизнь, сперва живую, а потом уже память о ней.

Всегда, когда заходил разговор о женщинах, Николай щурил глаза, стараясь удержать не прошенные горькие слезы…

С того трагического дня, прошло уже пятнадцать лет… Пятнадцать мучительных горьких лет, но так прекрасно все начиналось…

Как живая стояла перед его мысленным взором черноволосая стройная красавица Наталья. Боже, как сладко и томительно билось его сердце, когда она, звонко смеясь, проходила мимо. Каким прекрасным казался мир, когда ему удавалось перемолвиться с ней хоть одним словечком. Как мучился он во время устраиваемых в селе танцев, сгорая от желания пригласить ее, но робость и смущение не давали ему сделать это.

Он не мог поверить своему счастью, когда Наталья одним таким вечером сама подошла к нему на глазах у всех ошеломленных односельчан и, легко положив ему на плечи свои маленькие точеные руки, нежно позвала на танец с собой. Это был самый счастливый вечер в его жизни. Наталья – первая красавица в округе, на которую пялили глаза почти все парни, и за танец с которой готовы были отдать что угодно, приглашает его ничем по его мнению не примечательного простого парня.

Волшебной музыкой звучал сквозь года в его ушах ее нежный голос. Не мог забыть тепло взгляда ее светло-зеленых выразительных глаз, ласково смотревших на него из под великолепных тонких и выгнутых как сабли черных бровей.

Все чувства, что только может испытывать влюбленный полыхали тогда в его груди, и как только танец закончился Николай хриплым от волнения голосом, не выпуская рук красавицы, предложил ей стать его женой. И не поверил сперва своим ушам, услыхав ответ:

– Да казак. Я хочу стать твоей женой. Никто не люб мне кроме тебя уже давно. Нет никого добрее и благороднее тебя. Ты самый лучший.

И кто бы мог подумать, что такое счастье разрушится в один миг за два дня до их свадьбы… Бык по кличке Степка, такой же дурной как и его хозяин Иван, возвращаясь со стадом домой с пастбища, вдруг ни с того ни с сего бросился на него Николая. Все произошло так быстро, что никто из присутствующих не успел вмешаться… Никто… кроме кинувшейся между ним и быком Натальи… Остальное Николай помнил смутно. Быка мужики зарубили топорами, а Наталью через три дня похоронили. После похорон пропал Иван. Искали его всем селом, но ничего не нашли. Николай же тогда очень долго беспробудно пил, потом, все же выйдя из запоев замкнулся в себе. Жизнь перестала радовать его, да он и не жил с тех пор, а только лишь существовал. Он был хорошим работником, отличным товарищем, прекрасно содержал свой небольшой домик и хозяйство, но прежней веселой улыбки уже никто не видел у него на лице.

И вот теперь, сидя за столом в доме своего друга, Николай притих, прохаживаясь мысленно по аллее воспоминаний, из которых его вырвал голос Михаила предложившего друзьям спеть песню.

Обладая красивой наружностью и покладистым веселым характером, Михаил при этом еще неплохо пел, ловко танцевал и играл на баяне, что делало его душой любой кампании. Жизнь баловала его. Вот уже год как он был очень счастливо женат на Анне – симпатичной, веселой под стать ему по характеру и внешности кареглазой смуглой брюнетке.

Взаимная любовь, понимание и достаток царили в их доме, а если они и ругались, то оба очень скоро искали повод для примирения. Со стороны это выглядело так, что родственники, друзья и соседи только разводили руками и улыбаясь говорили:

«Милые бранятся, только тешатся!»

– Что спеть то? – спросил Михаил, настраивая баян.

– Давай Миша нашу, любимую, – попросил Николай.

Федор согласился, поглядев на дверь, в которую скрылась Марья и облачко задумчивости слегка промелькнуло в его черных глазах.

Однако, при первых аккордах музыки Федор тряхнул головой, как бы отгоняя непрошеные мысли, уже слушал пение Михаила про коня вороного, да казака лихого.

А Николай снова притих, вспоминая былое.

Глава 3

Песня закончилась и приятели засобирались домой. Проводив их до калитки, Федор, задумчиво нахмурившись, стоял на крыльце своего дома и курил одну сигарету за другой. Был прекрасный теплый вечер. Легкий ветерок шевелил густые русые волосы Федора, заставляя их падать на его высокий лоб и глаза. Но Федор не замечал ничего, упорно думая о чем-то не простом. Наконец, затушив очередной окурок, мужчина решительно вошел в дом и сразу поднялся по лестнице на второй этаж, где жила его родная тетка Настасья Ивановна – женщина уже в преклонных годах, добрая, но властная по характеру.

Бывали моменты, когда под твердым, как стальной клинок, ее ясных серых глаз опускали свои глаза и превращались в заикающихся подростков отъявленные бузотеры и грубияны.

С первого взгляда было видно, что эта женщина когда-то была очень красива. Теперь же в ее некогда густых золотистых волосах мелькала частая седина, лицо бороздили глубокие морщины, а стройная фигура сгорбилась.

Федор уважал и ценил тетку за ее твердый характер и острый, как опасная бритва, ум. Часто советовался с ней по разным житейским вопросам.

В комнате, где она проживала, было очень чисто и уютно. У высокого окна стояла добротная полутораспальная кровать, покрытая дорогим шерстяным покрывалом, напротив расположился дубовый книжный шкаф, а рядом стоял небольшой письменный стол, на котором горели в серебряных подсвечниках две свечи розового воска.

Подойдя к двери комнаты, мужчина минуты две колебался, но, услышав насмешливое:

– Входи, чего там топчешься? – толкнул дверь и вошел.

– Тетя Настя, как ты поняла, что я к тебе пришел? – спросил чуть смущенный Федор.

– Да я уж час смотрю на тебя из окна как ты одну за другой сигареты смолишь, – тем же насмешливым тоном отвечала тетка, – Раз снова курить начал, значит что-то у тебя случилось. Ну проходи дорогой племяш, садись, потолкуем…

Сев на стул рядом с Настасьей Ивановной, Федор ссутулился и опустил голову не в силах выговорить то, что вот уже некоторое время тяжелым грузом лежало у него на душе.

Бросив на племянника внимательный взгляд, Настасья Ивановна заговорила первая.

– С женой неладно?

– Почему ты так думаешь, тетя Настя? – приглушенно спросил Федор.

– Так это видно племянник, – ответствовала тетка, – Хоть и хорошая жена Марья, но последнее время она не та… совсем не та? Верно? И ты не можешь понять, что тут к чему.

Так заметно? – отрывисто спросил Федор, не поднимая глаз.

– Ну кому-то не заметно, а кому-то заметно, – чеканя каждое слово произнесла Настасья Ивановна. – Сам понимаешь, мне-то как раз и заметно! Мне многое заметно, что не замечают часто люди… Послушал бы меня тогда Колька твой, до сих пор жива была б Наталья. – Царствие ей Небесное, – перекрестилась Настасья Ивановна, и голос ее смягчился. В нем послышалась грусть.

– Это тут причем? – буркнул Федор, вскидывая на тетку глаза. Но она, словно не слыша его, продолжала:

– А какая пара могла бы быть. Загляденье! Он конечно никогда не был красавцем, но всегда в нем чувствовался настоящий мужчина, истинный казак. Вот поэтому-то она его тогда и выбрала! – улыбаясь сквозь блеснувшие слезы, проговорила она.

– Что-то не пойму я тебя тетя Настя? Это-то тут все же причем?

– Как причем?! – возмутилась Настасья Ивановна, – Я же сказала тебе, что мне заметно то, что не всегда замечают другие! И я всегда считала и считаю, что бык не просто так сам по себе напал тогда на Кольку, и что не просто так потом сгинул Иван. Вот только не поверил мне никто. – горько закончила свою мысль Настасья Ивановна.

Посмотрев на поникшую фигуру тетки, Федор ощутил неясную тревогу и настойчиво спросил:

– Тетя Настя, зачем ты ворошишь прошлое?

– А затем дорогой племянник, что то, что убило тогда Наталью, теперь хочет погубить Марью.

– Да я за нее всех порежу тут! – вскинулся Федор.

– Погоди, не кипятись. – строго одернула его Настасья Ивановна, – ты же не знаешь с чем дело имеешь. А имеешь ты мой дорогой племянник дело с колдовством, – изрекла она, – подняв вверх указательный палец.

– С колдовством? – ошарашенно переспросил тетку племянник, – с каким еще колдовством?

– Самым обыкновенным, – отвечала тетка, – Ты, конечно, тогда пятнадцать лет назад, был зеленым пацаном, но ты всегда был умным и наблюдательным. Припомни, что происходило у нас в селе, незадолго до смерти Натальи? Помнишь?