Снорри Сторсон - Золото лепреконов Страница 2

Лето шло, Абрбнуль исследовал окрестности. Неподалеку тек ручей, в котором водилась форель. Чуть дальше рос дикий малинник и гнездился баньши. С другой стороны малинника находился чудесный луг, на котором эльфы устраивали свои пляски. Абрбнуль частенько заглядывал к ним в гости и плясал до упаду ночи напролет вместе с другими лесными гномами.

Однажды, ближе к осени, ему повстречался Абрпчихендрилл.

– Ну как, построил свой дом? – спросил Абрпчихендрилл и оглушительно чихнул.

– Да, построил, – просто сказал Абрбнуль.

– А зачем?

– Сам не знаю, – пожал плечами Абрбнуль.

– Ну, пока! – хихикнул Абрпчихендрилл, чихнул и задорно толкнул Абрбнуля в бок.

Абрбнуль засмеялся и пихнул в ответ. И гномы затеяли веселую потасовку…

Прошло лето, наступила золотая осень, пора припасов и заготовок на зиму. Абрбнулю нравилось обустраивать свой дом. Он насобирал целую кучу орехов и ягод и уложил их слоями в специальные корзинки, которые собственноручно сплел из тонких ивовых прутьев. Хозяйственный гном насушил грибов и красиво подвесил их на плетеных веревочках почти к самому потолку. Он также договорился с дикими пчелами о том, что подыщет им новый удобный улей. Пообещав двум лешим немного меду, Абрбнуль заставил их выгрызть изнутри огромный древесный ствол. Пчелы вселились в новый дом, а лешие ушли довольные, сладко постанывая, слюняво жуя сладкие соты вместе с воском. Все были довольны. Но больше всех радовался предприимчивый гном – ведь он, ничего не делая, получил свою долю душистого дикого меда. Меда было столько, что должно было хватить на всю зиму.

Зима… Абрбнуль часто думал о зиме. Белки рассказали ему, что зимой неплохо, даже интересно, если, конечно, у тебя хватает запасов. Запасов у него хватало. Но иногда Абрбнуль чувствовал, как его звали другие гномы. Он искал их, находил, играл в разные игры, но этот Зов… это было что-то большее. Это было похоже на беспокойство, на тоску, на что-то, чему нет названия, может быть, на какую-то особую игру – веселую и грустную одновременно. С каждым днем Зов становился все сильнее. Но и внутренний голос Абрбнуля тоже окреп. Гном любил свой дом. И, чем лучше он его обустраивал, тем логичнее и понятнее становился его внутренний голос, и голос этот твердил о том, что нельзя поддаваться Зову, что, если он поддастся, то дом ему уже не понадобится.

Шли дни, становилось холоднее, зачастили дожди, и Абрбнуль засел в доме. Оказалось, что нора состоит из глины. Немного поэкспериментировав, Абрбнуль сделал печку-камин. Он обжег несколько глиняных посудин и кипятил в них воду, заваривая душистый травяной отвар. Он даже научился делать суп: ловил форель в ручье и варил ее с корешками и травами. К тому времени борода отросла настолько, что мешала ходьбе. Абрбнуль привык обвязывать ее вокруг пояса и даже приспособился вешать на нее корзину. Подвязывая бороду, он обнаружил, что частично прижимает ею изрядно отросшую шерсть. Шерсть отросла так, что путалась, цепляясь за кусты, и мешала ходить. Однако благодаря шерсти было тепло, несмотря на дожди и холод.

Время шло. В осенний лес пришли ветра, принеся с собой особо холодный, моросящий дождь, проникающий даже сквозь шерсть. Вместе с холодами Зов становился все сильнее. Иногда даже внутренний голос не мог его одолеть. В такое время Абрбнуль выбирался из норы и бродил по окрестностям. Однажды, в особенно промозглый осенний день, он опять встретил Абрпчихендрилла. Тот чихал, и на этот раз казалось, что не столько для забавы, сколько от простуды.

– Вот ты где. А я тебя икал… то есть, искал! – обрадовался Абрпчихендрилл. – Я звал тебя, звал, а ты не приходил. Где ты был?

– В доме.

– Я так хотел потягать тебя за эти вот смешные уши! – закричал Абрпчихендрилл, чихнул и ухватился за ухо Абрбнуля. Друзья весело покатились по поблекшей траве, и пихались и тузили друг друга, пока не выдохлись. Стало тепло. И дождь, и ветер им уже были нипочем. Оказалось, что борода Абрбнуля разметалась и сплелась с бородой друга, да и шерсть изрядно запуталась. Это было неудобно и удобно одновременно. И тут Абрбнуль с особой, пронзительной остротой почувствовал безвозвратность момента, мгновенность промелькнувших летних дней, всей его короткой гномьей жизни. И вместе с этим ощутил неотвратимое дыхание близкой зимы…

– Пойдем ко мне в дом! – воскликнул Абрбнуль.

– Не могу, меня зовут! – чихнул Абрпчихендрилл и как-то сразу, очень легко распутался.

– Что ж, я пошел, – грустно всхлипнул Абрбнуль.

– Ты это… ты приходи! – со слезами на глазах кивнул Абрпчихендрилл и убежал в лес.

– Я приду! – закричал ему вслед лесной гном, у которого был свой дом.

И вот наступили первые настоящие холода. По утрам роса на травах превращалась в иней. В норе у лесного гнома было тепло. Уютно горел камин, и небольшие полешки трещали задорно и весело. Но Абрбнулю было нелегко, он боролся сам с собой. Все чаще ему хотелось выбежать из дому и бежать куда-то сломя голову. В такие мгновения гном подскакивал со своего удобного плетеного кресла… но внутренний голос всегда твердил одно и то же: «Абрбнуль, там холодно и сыро, а здесь тепло. Ты ведь не покинешь этот уютный, удобный и такой родной дом…» и лесной гном оставался. Ему не хватало дружеских потасовок со своими собратьями, но это было не главное. Главное состояло в том, что его не отпускал Зов. Внутри Абрбнуля поселилось щемящее чувство потери, как будто он потерял что-то важное, но не мог вспомнить, что.

Бывало, гном выбирался из норы и бродил по округе, наблюдая за изменениями погоды и природы. Листва с деревьев уже опала и лежала бурым ковром. Под ней скрылись травы. Эльфы давно попрятались в свои гнезда, а ежики зарылись под кустами и уснули на зиму. Одни только белки скакали по мокрым голым веткам в поисках последних орехов и семян.

Как-то раз Абрбнуль вышел на поиски сладких корешков. Он бродил по лесу бесцельно, тут и там вороша крепким посохом прелую листву, и сам не заметил, как оказался неподалеку от своего родного дупла. Он стоял и смотрел на скрипящую осину, на дупло, и недоумевал, как простая дыра в дереве могла казаться такой уютной.

День клонился к закату, и Большая Голова уже выплюнул в прохладный осенний воздух оранжевую луну. Солнце тем временем скрылось за грядой массивных, тяжёлых серых туч. Было еще светло, но зябко, и гном захотел побыстрее вернуться к норе. Он уже двинулся в обратный путь, как вдруг услышал ясно различимый в осенней тишине писк, и визг, и возню, и чье-то кряхтение, и бормотание… Это были лесные гномы. Одурев от накатившего восторга, Абрбнуль стрелой полетел на Зов. В этот момент он забыл обо всем. Ему хотелось забыть обо всем. Голос рассудка покинул его, он не думал о доме, о припасах на зиму и об уютном кресле у огня, он был захвачен властной стихией других чувств. Ему хотелось с гиканьем прыгнуть в кучу копошащихся волосатых гномов, надавать им тумаков, оттаскать за уши хорошенько, пнуть чихающего Абрпчихендрилла…

Не помня себя, Абрбнуль вылетел на небольшую проплешину и прыгнул в кучку ворочающейся шерсти но, ударившись о чью-то спину, отпрыгнул в сторону. Клубок был уже сформирован, и гномы его не пустили. Абрбнуль взвизгнул и ухватился за шерсть какого-то гнома, дернув изо всех сил. Гном истошно запищал от боли. Прямо у Абрбнуля на глазах клубок быстро, за несколько мгновений, зарылся в дерн, навсегда исчезнув под слоем опавшей листвы.

Абрбнуль стоял опустошенный и смотрел на то место, где только что сопели его сородичи. И Зов отпустил его. Ему было холодно и пусто, грустно и спокойно, так, словно он выздоровел, хотя и потерял при этом всех своих родственников. В некотором смысле, так оно и было. Абрбнуль всхлипнул, грустно улыбнулся, вздохнул глубоко, жалобно и облегченно. Пошел снег. Он сыпал и сыпал обильными белыми лопухами, и вскоре поляна совсем побелела. Все вокруг преобразилось. На белой земле стояли белые деревья, белыми ветвями закрывая белое небо. И только одна черная сухая ветка торчала рядом с тем местом, где недавно возился комок гномов.

Это было так красиво, что Абрбнуль заплакал от восторга. Забыв про холод и одиночество, он все стоял и стоял там, на поляне, и смотрел на падающий снег, пока что-то не заболело у него внутри. То ли он промерз до костей, то ли это было что-то иное, но лесной гном обнаружил у себя внутри место, где поселилась боль. Точнее, не боль, а ноющее, саднящее ощущение, от которого хотелось избавиться. Гном понял, что испытывает его уже достаточно давно, просто до этого времени ощущение пряталось где-то в глубине. Он потянулся и почесал сзади, пониже спины. Там что-то торчало из-под шерсти. Он нащупал, ухватился и потянул… Это был хвост.

Под дубом