Александр Романчиков - Быть Героем Страница 2

Внезапно он почувствовал резь и жжение на груди. Как раз там, куда его, как казалось, совсем недавно ударил меч крылатого воина. Под майкой Паша обнаружил повязку, на которую до этого момента не обращал внимания, да и боли до этого он не чувствовал. Заглянуть под повязку Павел не отважился, и без того понимая, что под ней скрывается.

Теперь его мысли окончательно спутались. Был ли он там или это всего лишь стечение обстоятельств, о которых он пока ничего не знал? Паша чувствовал, что докопаться до истины будет очень трудно, еще труднее будет заставить хоть кого-то поверить, что подобное перемещение между мирами вообще возможно.

Приняв решение вернуться домой, Паша встал и поплелся обратно в деревню, все-таки сейчас ему была нужна помощь. Было примерно шесть часов утра, когда он наконец-то дотопал до калитки родительского дома. По пути ему встречались знакомые и не очень люди, но все они, как один, смотрели на Пашу с непонятным удивлением, будто тот восстал из мертвых. Заговорить с ним никто не пытался, впрочем, и Паша не был настроен тратить время на разговоры с сельчанами.

Как только он вошел в дом, зареванная мать тут же бросилась к нему толи с расспросами, толи с обвинениями. Стоило немалых усилий убедить ее, что все в порядке и нет нужды постоянно плакать. Мать успокоилась, и Паша отвел ее в комнату.

От нее ему удалось узнать, что же все-таки случилось. Оказалось, что его нашли в лесу на следующий день после той грозы. Дядька Матвей, заядлый грибник, пошел в лес за сморчками. Гриб, что он обнаружил, оказался человеком с распоротой грудью и разбитой головой, а при детальном рассмотрении этой диковинной находки, удалось установить, что это не кто иной, как Павел, сын Лидии Петровны и Валерия Михайловича Коробовых. Пришлось находке еще полежать на сырой земле, скорая к этому месту приехала совсем нескоро. Однако до больницы Пашу довезли все-таки живым, но с большой потерей крови. Там он и впал в кому. Через два месяца мать настояла на том, чтобы сына перевезли в родной дом. Для этого предприимчивая мать быстро продала квартиру в городе, не слушая увещеваний отца, и на вырученные деньги наняла опытного доктора и установила дома аппарат жизнеобеспечения. Впрочем, сын очнулся на второй день, после переезда в родные Пенаты. А вот Паша, пожалуй, предпочел бы очнуться в больнице, но с квартирой, чем дома и с дорогим аппаратом, который к тому же был взят в аренду, и продать его не представлялось возможности. Деньги, конечно, остались, но судя по настроениям матери, Павел их не увидит. К тому же мать искренне полагала, что именно квартира виной всему произошедшему. А избавившись от нее, она избавилась и от проблем.

– А папа где? – спросил Паша.

– Так он опять на работу устроился теперь, в городе, – ответила мать, – вечером приедет, выходные же… Он там общежитие получил, помнишь дядю Сашу, вот, это он его устроил, помог.

– Ясно, – Паша встал и прошелся по комнате, – доктора я надеюсь тут больше не увидеть.

– Почему? – удивленно спросила мать.

– Потому что, – случай с капельницей очень разозлил Павла, ему казалось, что при встрече он обязательно полезет в драку с доктором.

– Но он же тебе жизнь спас! – недоумевала мать.

– За это ему спасибо, – бросил Паша, – но видеть я его не желаю.

***

Через три дня Паша заявил, что реабилитация, которую назначил неустрашимый врач, окончена, и он будет искать работу. Через того же дядю Сашу, Павел устроился на завод электромонтером.

Все это время Паша неустанно думал, пытаясь отыскать те грани, которые отделяли его от безумия. Он не решался рассказать кому-либо о том, что он видел в коме. Природу его шрама на груди, который уже зажил, установить не удалось. Стражи правопорядка не находили никаких разумных объяснений, кроме обвинений в сторону дядьки Матвея, который, должно быть, обезумел, а потому принялся резать туповатым ножом грудь найденного им Паши. Однако сам грибник клялся, что Павла он не резал, и тот уже истекал кровью, когда был найден. Подтверждали это и врачи, к тому же такое ранение нанести грибным ножом было практически невозможно, так что версия следствия критики не терпела. Пашу вызывали для дачи показаний, когда ему надоело повторять одно и то же, он убедительно попросил стражей порядка дело закрыть. В конечном итоге его послушали, наверно, даже с радостью, избавляясь от «висяка».

Жить дома Паша не желал, выбил себе место в общежитии, ему сильно повезло, комната для двоих досталась ему одному. Комендант, сердобольная женщина в предпенсионном возрасте, прониклась историей о крайней некоммуникабельности Павла, осмыслению Пашиных слов помогла бутылочка вина и коробка конфет, правда, она обещала подселить человека к Павлу «в случае чего». В отличие от отца на выходные в деревню сын приезжал редко. Он предпочитал тратить свободное время на физические тренировки и чтение книг по истории. И то и другое было занятием трудным, мать и доктор чуть ли не привязывали его к кровати. Книги же не давали никаких подтверждений тому, что Паша видел своими глазами.

Сумбур последних дней чуть не довел Павла до нервного срыва, окружающие то и дело твердили ему, что он сильно поменялся, стал странным. Друзья постепенно отворачивались от него, ведь у него и не было друзей, только собутыльники, а пить Паша отказывался. Большую часть времени он проводил в уединении. Он завел несколько тетрадей, одну из них он оформил, как свою книгу магии. Туда он внес алфавит, заклинания и обряды, какие помнил, в другие вносил знания о существах и известных чародеях, которых помнил из книг, прочитанных в коме.

Однажды утром, по пути на работу, его глаза выхватили из толпы двух бородатых мужчин, явно отличавшихся от остальных прохожих. Невольно Паша прислушался к их разговору:

– Сегодня в шесть собираемся, – говорил тот, что был повыше, – мне в прошлый раз Андрюха щит поломал, так махал. Зря ты не пришел.

– Да я же говорю, не получалось, – оправдывался другой, пониже, в черной кожаной куртке, – Света истерику закатила, ПМС у нее, понимаешь ли!

– Да плюнь ты на нее, Серега, – хлопнув по плечу собеседника, воскликнул первый, – Вы же не женаты, зачем мучиться? А если она тебя окольцует, что тогда делать станешь?

– Легко говорить про «плюнь», но не все так просто, – вздохнув, ответил второй, – За квартиру платить легче, да и люблю я ее, наверно…

– Вот именно, что «наверно», – мужчина почему-то оглянулся на Павла, а затем вновь заговорил с Сергеем – Сегодня хоть приди, работы еще много у нас, сам знаешь.

– Знаю…

Пашу заинтересовало начало разговора, он знал, что в городе где-то должен был быть клуб, в котором собирались любители средневековья. Там они собирались, видимо, мастеря оружие того периода, попутно сражаясь им же. И скорее всего, эти двое были как раз из числа участников этого клуба, а потому Паша намеревался с ними заговорить.

– Мужики, стойте! – окликнул он бородачей.

Двое остановились и с интересом уставились на Павла.

– Мужики, я слышал, есть в городе такое место, где мечом помахать можно, – заговорил Паша, – Мне показалось, что вы знаете, где это место.

– Хех, знаем, – усмехнулся первый, – А ты что? Тоже хочешь?

– Да, есть такое желание.

– Ну, тогда приходи. Посмотрим, что можно будет придумать, – с этими словами он достал кошелек, а из него визитку, – Вот, возьми, там и телефон, и адрес. Сегодня к шести сможешь?

Паша забрал бумажку, аккуратно уложив ее в карман, и утвердительно кивнул. На этом они распрощались, все-таки ему нужно было спешить на работу, как, впрочем, и новым знакомым.

До этого дня Паша прожил обычной, если так можно было сказать, жизнью уже два месяца. Тело не только восстановилось, но и приблизилось к тому уровню, которого Паша достиг в своем путешествии. Не удивительно, ведь он ежедневно и самоотверженно предавался физическим занятиям. Мозг, в отличие от тела приходил в себя гораздо медленнее. Если вчера он мог быть уверен, что виденное в коме не более чем бессознательный бред, то на завтра эта уверенность исчезала, сменяясь обратной. Паша всерьез начинал считать себя сумасшедшим, он тайком пытался сварить эликсиры и отвары, которым его обучал Еремей. Самым страшным было то, что большая часть из них работала.

Доставать ингредиенты для своих опытов было трудно, а главное не дешево. Почти всю заработную плату он тратил на них, остатки денег он делил на части. Часть оставлял на скудное питание, часть отдавал матери, а также откладывал деньги в собственный накопительный фонд. Пить и курить Паша бросил, так что денег на его неприхотливую жизнь было нужно гораздо меньше, чем ранее.

Весь рабочий день он думал о предстоящем походе по адресу. Оказалось, что клуб собирался в частном секторе на окраине города. В том направлении город отчего-то не расширялся, там было немало совсем заброшенных домов, зачастую стоящих по соседству с добротным коттеджем местной знати.