Дарья Щедрина - Бессмертие господина Марсиаля. Волшебная сказка Страница 2

И ветер смолк, как послушный пес, вильнув снежным хвостом поземки, забился в свою конуру. Просветлело небо, и господин Марсиаль огляделся по сторонам. Его окружали одноэтажные, зябко жавшиеся друг к другу дома с остроконечными черепичными крышами. В окнах горел свет. Повинуясь внутреннему голосу, нашептывающему правильный путь, волшебник потянул повод и свернул на соседнюю улицу. Он еще долго ходил, плутая между собором и городской ратушей, пока не остановился возле убогого домишки, подслеповато таращившегося на прохожих черными глазницами окон. Из дома выбежала отвратительного вида старуха. Грязные лохмотья прикрывали ее расплывшуюся фигуру, из-под коричневого клетчатого платка выбивались пряди седых, давно не чесаных волос. Она протянула к господину Марсиалю руку в рваной перчатке, и, заглядывая ему в лицо, единственным мутным глазом, заговорила, демонстрируя остатки гнилых зубов:

– О, добрый господин, подайте несчастной на пропитание!

Марсиаль несколько минут молча разглядывал старуху.

– Подайте, богатый господин, не дайте несчастной умереть с голоду! – продолжала та, подобострастно кланяясь и тряся протянутой рукой.

– Где она? – Спросил Марсиаль, и старуха удивленно выпрямилась перед ним, опустив руку.

– Кто?

– Где эта девушка?

– О ком говорит мой господин?

– Ты знаешь о ком! – и он достал набитый золотом кошелек. В мутном глазу старухи загорелся алчный огонь, она нервно облизнула губы и протянула руку к кошельку. Но кошелек тут же исчез под плащом.

– Где она? – настойчиво повторил маг. Старуха указала рукой в сторону дома и пошла следом за Марсиалем, продолжая бормотать:

– О, добрый, богатый господин, не дайте умереть с голоду несчастной.

Лачуга была такой же убогой внутри, как и снаружи: два сломанных колченогих стула, деревянный стол с неубранными крошками и огрызками, узкая кровать с ворохом тряпья и холодная печь. Холод в этом убогом жилище ощущался еще сильнее, чем на улице. И Марсиаль вздрогнул и зябко запахнул плащ. Вдруг из-под вороха тряпок и старых одеял на кровати послышался кашель. Волшебник подошел ближе и склонился над кроватью. В окна с трудом проникал слабый зимний свет и разглядеть лицо больного было трудно.

– Дай мне свечу! – приказал гость старухе. Та порылась в темном углу и извлекла огарок свечи.

– Господин, ее нечем зажечь.

Но волшебник, взяв свечу, легонько подул не нее и крошечный язычок пламени заплясал над остывшем воском, освещая кровать и тонкое, почти прозрачное лицо девушки. Новый приступ кашля потряс ее.

– Зачем господину это несчастное дитя? – засуетилась старуха, – она все равно умрет, бедная сиротка!

– Она сирота? – Марсиаль подозрительно покосился на хозяйку убогой хижины.

– О, да! У бедняжки на всем белом свете нет ни единой родной души. А теперь этот холод медленно сводит ее в могилу. Но зачем она вам, мой господин?

Марсиаль не отвечал, только смотрел на бледное лицо больной. Она не открывала глаз, хотя свеча бросала теплый свет прямо на прозрачные, с голубыми жилками веки. Из-под одеяла появилась рука с тонкими белыми пальцами и попыталась подтянуть лохмотья к подбородку, но сил не хватило.

– Она скоро умрет, – твердила старуха.

– Тебе нужна ее смерть? – спросил гость и метнул огненный взгляд на старуху. Та испугалась и втянула голову в плечи, тряся головой.

– Господи, да кому же нужна смерть бедной сиротки? Ей всего то семнадцать лет отроду. Зла никому не делала, тихая и кроткая была…

– Я забираю ее!

– Куда? – Старуха совсем испугалась. Что-то мрачное и зловещее было в этом человеке в черном плаще.

Он достал горсть золота и высыпал в ладонь, одетую в грязную, рваную перчатку. Старуха сразу успокоилась и поспешила к окну, подсчитывая свое богатство. Поглощенная этим занятием, она не заметила, как гость осторожно поднял с кровати завернутое в пестрое лоскутное одеяло невесомое тело и исчез со своей ношей в вечерних сумерках, только входная дверь жалобно проскрипела за ним.

Маргарита суетилась, внося в комнату для гостей подушки, пуховые перины, новые простыни и причитала:

– Бедное дитя! И откуда вы ее только взяли, хозяин? Как вы только довезли ее живой в такую—то холодину? Просто чудо, что она жива!

Господин Марсиаль пропускал мимо ушей традиционные причитания служанки и кухарки. Сколько он себя помнил, Маргарита всегда была такой – болтливой и сердобольной. Гино, ее муж, обычно занимался конюшней и двором, сегодня усиленно топил камины, то и дело подбрасывая сухие поленья в огонь. В комнате уже потеплело, и хозяин бросил свой черный плащ на спинку кресла. Маргарита заботливо укутывала перинами гостью. Та, впрочем, никак не реагировала на окружающее, находясь в состоянии полусна – полусмерти. И только приступы кашля сотрясали ее изможденное, полуживое тело.

Когда Маргарита сняла с больной грязные лохмотья и собралась надеть чистую льняную рубашку, Марсиаль поморщился:

– О, нет! Она слишком тощая!

– Тощая?! – возмущенно воскликнула Маргарита, натягивая на голову девушки белоснежную рубашку. – Я бы на вас посмотрела, каким бы вы были толстым, если бы вас не кормили пару месяцев, да держали в холоде! Не мешайте, господин Марсиаль! Займитесь лучше своим делом. Вы же волшебник!

– Да, действительно… – задумчиво пробормотал хозяин замка и вышел из комнаты. В камине весело потрескивал огонь, распространяя вокруг животворящее тепло.

– Бедняжка, неужели она умрет? Как ты думаешь, Гино? – спросила Маргарита, сложив руки на животе и грустно глядя на больную.

– Если хозяин наш настоящий волшебник, то она не умрет! – глубокомысленно изрек Гино, орудуя огромной кочергой в камине. – Если наш хозяин не настоящий волшебник, то… остается только молиться Господу.

– Как ты смеешь сомневаться в способностях господина Марсиаля?! Он же учился у самого господина Нура, а тот был настоящий волшебник.

– Что правда, то правда, – старик закивал круглой лысой головой, – Я помню, как старый хозяин замка остановил смерч, который чуть не уничтожил соседнюю деревню. А помнишь, Маргарита, – он обернулся к жене и на лице его сияла радостная улыбка. – помнишь, как целая стая волков повадилась лакомиться нашими овцами? Так господин Нур превратил их в домашних сторожевых псов!

– Было и такое, – кивала Маргарита. – Да только уж больно много времени прошло с тех пор.

– А молодой хозяин почти не выходит из своей мрачной комнаты в восточной башне. Чем он там занимается, Бог его знает! Но когда в прошлом году была страшная засуха и я попросил его вызвать дождь, он ответил, что ерундой ему заниматься некогда. Разве это ерунда, когда весь урожай гибнет? А на просьбу извести мышей в кладовке, где ты хранишь сыры, он вообще не ответил, только махнул рукой! Что-то я сомневаюсь, научил ли господин Нур его чему-нибудь толковому!

– Ух, какой умный нашелся! Не тебе судить о волшебстве, лучше подкинь еще дров в камин! – рассердилась старая служанка. – Господин Марсиаль прав, не волшебник должен заниматься мышами, а обыкновенные кошки!

Дверь открылась и в комнату вошел Марсиаль с глиняным кувшином в руках.

– Маргарита, принеси чашку.

Старушка бросилась бегом на кухню и через минуту принесла посуду. Налив полчашки зеленоватой, дымящейся жидкости из кувшина, Марсиаль подошел к кровати и склонился над больной. Приподняв ее голову, осторожно поднес питье к губам.

– Чем это вы ее поите, хозяин? – спросил Гино.

– Это лекарство из 47 трав и минералов. Она должна поправиться.

Больная сделала пару глотков и открыла глаза. Возможно, человек, склонившейся над ней, показался ей призраком, а может она толком ничего и не видела, но отвар допила и снова впала в забытье.

– Она поправиться, господин Марсиаль? – шепотом спросила Маргарита, заглядывая через плечо хозяина.

– Конечно, если ты будешь давать ей это лекарство по полчашки каждые три часа и будешь хорошо ее кормить.

– Я буду кормить ее лучше, чем вас, хозяин! – торжественно пообещала служанка. Марсиаль усмехнулся, возвращая ей пустую чашку.

– Надеюсь, я не слишком пострадаю от твоего усердия?

Он взял плащ с кресла и направился к выходу, бросив прислуге:

– Даю тебе три месяца, Маргарита. Откорми ее как следует! Она должна быть здоровой и упитанной, – и ушел.

Маргарита недовольно пожала плечами.

– Слышал, Гино, откорми ее, говорит! Точно это не человек, а поросенок.

Уже вторые сутки неугасимо горел огонь в камине, согревая своим теплом комнату, где возле стены на большой кровати под балдахином из красного бархата с золотыми кистями лежала больная девушка. Вторые сутки старая служанка, следя за песочными часами на каминной полке, каждые три часа давала больной волшебное питье. Но сознание не возвращалось к несчастной. Вторые сутки хозяин замка с мрачным выражением лица вышагивал километры по бесконечным коридорам и галереям, забыв о еде и сне. Несколько раз он заглядывал в комнату больной, подходил к кровати и шептал таинственные заговоры и заклинания, касаясь ладонью бледного, словно мраморного лба девушки. В песочных часах тихо струилось время.