Михаил Еганов - Приключения Харриона. Сборник коротких рассказов Страница 2

– Мне казнить предателя, Ваше Величество? – спросил Ралоф.

– Нет, – улыбнулся король, вытирая кровь с лица, – Это не предатель. Просто тупица, принявший нас за разбойников. Не стоит лишать его жизни. Но наказание всё же последует. С этого дня, ты, Харрион, изгоняешься из рядов Королевской Гвардии и Шкодрана, нашей Великой Столицы. Сегодня тебе выдадут расчёт и снабдят продовольствием. После чего ты теряешь право когда-либо появляться в городе Шкодран. Тебе ясно?

Раздосадованный собственной глупостью, воин лишь кивнул.

Путник грустно улыбнулся и, допив пиво, произнес:

– Вот, такая, вот, история, Люк.

– Даа, бывает же, – хмыкнул хозяин таверны, наполняя кружки для дворфов.

– Эх, дружище, наливай – горестно махнув рукой, сказал Харрион, – До утра ещё далеко.

Трактирщик кивнул и до краев наполнил кружку.

Рассказ 2

История о неудачной ночевке

За окном дул холодный порывистый ветер. Его вой то и дело заставлял всех посетителей таверны нервно поеживаться. Но внутри зато было тепло и уютно, и Харрион медленно потягивал пиво.

– Сударь, – раздался вдруг сзади чей-то голос, – Я, конечно, понимаю, что отвлекать вас не особливо-то хорошо, но вы уж послушайте. Я все понимаю, но вот только Сказитель уже ушёл на боковую, а послушать историй всяких хочется. Так может вы байку какую затравите, а?

Харрион, проигнорировав говорившего, повернулся к трактирщику.

– Это кто такой, Люк? – спросил Харрион, кивнув через плечо.

– Это Роган. Он деревенский. Всю свою жизнь служил лучником в городе. А вот три года назад его списали. Теперь постоянно тут у меня ошивается, – ответил Люк.

Кивнув, Харрион повернулся к Рогану, который, чуть привстав, ожидал ответа северянина.

– Ну, если уж ты историю захотел, то садись и слушай, – с полуулыбкой сказал Харрион, – История берет начало в почти такой же таверне, как эта.

Дождь лил не переставая уже неделю. Каждый, кому приходилось выйти за порог или глянуть в окно, становился угрюмее из-за царившего там уныния. Лишь в небольшой, но приметной придорожной таверне веселья не убавлялось. Веселье и шум были слышны даже с улицы, и мужчина, только что подъехавший на своём коне к таверне, улыбнулся про себя услышанному. Когда же он вошёл, то увидел десятка два пляшущих под аккомпанемент какого-то местного барда. На ходу сбрасывая промокший плащ, путник двинулся к стойке, за которой, весело ухмыляясь и наблюдая за бардом, стоял толстый и бородатый трактирщик.

– Налей мне горячего вина, – грубо прервал трактирщика гость.

Привыкший к грубости посетителей, трактирщик стал быстро набирать вино.

– А это у вас кто? – спросил гость.

– Как? Вы не знаете? – удивленно протянул хозяин таверны, – Это же сам Манкан Золотой. Грех его не знать.

– Манкан Золотой? – также удивленно произнес путник, вспомнив, как тот однажды играл в королевском дворе.

– Он самый, – с важным видом кивнул трактирщик, подавая гостю вино, – А тебя как величать-то, путник?

– Зови меня Харрионом, – ответил посетитель, – А ты сам кем будешь?

– Я? Я всего лишь Торгилл, хозяин этой таверны. Но все зовут меня Торгом или Тором.

– Тогда, Торг, я бы хотел снять у тебя комнату. Дня на два, не больше. Пока дождь не пройдет. Мне нужна самая дешевая, но чтоб без клопов и блох, – проговорил Харрион, допивая вино.

– Обижаешь, – ухмыляясь, сказал Торгилл, – У меня в таверне они не водятся.

– Найду блоху или клопа – отрежу уши. Ты меня понял? – с точной такой же ухмылкой спросил Харрион.

Торг насупился, но ничего не ответил.

Комнатка была и вправду хорошей и чистой, пусть и довольно маленькой. В правом углу покоилась самая обычная, но удобная кровать, рядом с которой стояла старая, обшарпанная тумбочка. Чуть левее был низкий, но необычайно широкий сервант. В левом же углу стоял столик, вокруг которого были расставлены три бочки, заменявшие, видимо, стулья.

Поначалу, Харрион прилёг было отдохнуть с дороги. Но из легкой дремоты его вывел тихий, но настойчивый стук. Едва слышно ругнувшись, Харр встал с кровати и подошёл к двери.

– Что такое?! – недовольно проговорил он.

– Извините, коль разбудила, – донёсся из-за двери виноватый женский голос, – Просто господин бард собирается петь по заявкам, вот хозяин и велел всех предупредить, вдруг кто захочет.

– Да, спасибо. – сквозь зубы пробормотал Харрион, после чего вернулся на кровать. Но сон уже не шёл. Вновь выругавшись, северянин встал и оделся, затем быстро спустился в общую залу, где, сидя на табуретке на столе, весело пел бард. Недовольный и усталый Харрион присел за одиночный столик и стал разглядывать так хорошо ему знакомого певца. «Странно», – подумал вдруг он, – «Как-то не похож Манкан сам на себя. Как я помню, у него черты лица были такие девичьи-девичьи, а у этого они какие-то грубые, словно разбойничьи».

– Будете что-нибудь? – пропищал вдруг чуть слева мальчишка-слуга.

– Да, принеси ветчины и пива, – ответил Харрион, не сводя глаз с менестреля.

«Да что такое? И музыку он играет совершенно не так. Это даже не пародия на Манкана. Это словно жалкая тень его творчества» – подумал Харрион.

Он и не заметил, как наступила ночь. В таверне все ещё царило веселье, но сон брал своё, и Харрион, медленно встав, поплелся в свою комнату. Когда же он наконец добрался до кровати, то по прежнему думал о фальшивости барда. И с этими мыслями он и уснул.

Утром Харриона всё еще не отпускали мысли о барде.

– Что с тобой? – спросил трактирщик у Харриона, когда тот появился в главной зале.

– С этим вашим бардом что-то не так, – сразу начал Харрион, – Я его знаю. Он однажды выступал при дворе короля, когда я ему ещё служил. И точно помню, что он и пел по-другому и выглядел по-другому.

– Да брось, – махнул рукой трактирщик, – Быть того не может, чтобы это был не Манкан. Содрал он с меня прилично, знаешь ли.

Харрион хмыкнул но ничего не ответил. В этот момент в главную залу, потягивясь, вошёл сам бард: – О, Тоор, приятель, налей-ка мне водочки – горло прополоскать, – с широкой улыбкой заявил бард, присаживаясь рядом с Харрионом, – Выпьешь со мною, путник?

– Выпить? Насколько я помню, Манкан не пьет, – хитро улыбаясь, сказал Харрион.

Бард на секунду смутился, но вскоре взял себя в руки и ответил: – А мы разве знакомы? Иль вы, дорогой сударь, верите слухам? – смеясь спросил бард.

– Знакомы, как же, – продолжая улыбаться, ответил Харрион, – Если вы и вправду Манкан, то наверняка должны знать Гранса, Королевского Управляющего из Шкодрана. Вы ведь там выступали, верно?

– А то, – с довольной улыбкой заявил Манкан, выпивая рюмку водки, – И Ганса твоего прекрасно помню, мы с ним на брудершафт пили.

– Во-первых, не Ганс, а Гранс, а во-вторых, Королевского Управляющего зовут Ихельм, а Гранс – мой погибший товарищ!

– Ну спутал я, – чуть запнувшись, произнес бард, – Это было очень давно.

Харрион громко рассмеялся.

– Давно? Давно?! – хохоча во всю, сказал Харрион, – Полгода назад был у нас Манкан.

– Так?! Что происходит?! – прокричал бард, вскакивая с табуретки, – Я такого не потерплю! Это вы меня в чем обвиняете, а?!

– В том, господин бард, что вы – лжец и обманщик, лишь притворяющийся Манканом, – тоже встав, проговорил Харр.

Этих слов бард уже не вытерпел. Лихо оскорбив обидчика, он бросился на него с кулаками. Харрион, бывший обученным бойцов, легко ушёл от удара и сам ответил барду мощной оплеухой.

– А ну успокоились! – прорычал трактирщик, выбегая из-за стойки. Толстяк бросился к барду, оттащил его и тут же набросился на постояльца-северянина.

– Пшёл прочь! – злобно прошипел трактирщик, – И чтобы ноги твоей здесь больше не было.

– Вы ещё вспомните меня, – хмыкнул Харрион, направляясь к лестнице.

Толстяк проигнорировал его, склонившись над бардом, чье ухо раскраснелось и опухло.

Харрион быстро поднялся наверх, где начал собирать свои вещи, гневно скидывая их в котомку. Когда он, все ещё ослеплённый яростью, спускался вниз, то врезался в хозяина таверны: – А, наш бунтарь, – злобно процедил трактирщик, – Сегодня дождь ещё стоит, поэтому можешь переночевать в конюшне на сеновале.

Харрион лишь фыркнул в ответ. Но когда он вышел на улицу, то прочувствовал всю щедрость предложения трактирщика, и, опустив гордость, поплёлся в конюшню.

Конюшня эта была самой что ни на есть обыкновенной: крохотная, невероятно вонючая, с прогнившими балками. Немного повозмущавшись про себя, Харр устроился рядом со своей лошадью. Сумерки наступили мягко и быстро, окутав непроглядной пеленой всё вокруг. Харрион улёгся на колючее сено и вскоре предался сну. Но в полночь северянина разбудил странный шум, будто кто-то разбил окно. Тихонько привстав, Харрион двинулся к таверне. Возле главного входа крутилось несколько человек, одетых в кожаные доспехи. Чётко Харрион мог разглядеть лишь трёх: высокого и крайне худого рыжеволосого юношу, дворфа, через левый глаз которого проходил неглубокий шрам, и плечистого мужика с кривым носом.