Дарий Дюже - Драконьеры. Часть II. Путь в Бездну Страница 2

Знак был дан. Дан, и понят. Я смотрела в мрачные лица спутников и понимала: пора в путь. Мы готовы, мы все готовы – эта случайная стоянка была последней передышкой, последним отдыхом перед боем. Перед последним боем – другого уже не будет.

Мы успели первые, а, может, тварь насытилась одной из своих жертв и не собиралась возвращаться. Всё может быть. Как бы то ни было – мать Веши похоронили мы: в земле, а не в утробе хищника или пасти Бездны. Ребята вырыли глубокую могилу и опустили в неё тело, саваном послужила грубая холстина, ничего другого на драгале не нашлось. Засыпав землёй и завалив камнями, мы немного постояли над могилой: прощальное слово могла сказать только Веша, как единственная здесь, знающая мать при жизни, но она тихо плакала, прижавшись ко мне.

Раньше хоронили мертвецов проще – завернув в погребальное покрывало, скидывали с обрыва, хоронить умерших в земле стали при моём отце. Он не объяснял мне причин своего решения, да и почему его люди послушались – загадка. Ведь традиция сжигать тела в топке Бездны – многовековая, а такие традиции не исчезают просто так, тут нужны серьёзные доводы. Задумываясь над этим теперь, пришла к выводу, что несколько странно, то что я не знаю причин. Отец мог не хотеть посвящать в суть проблемы, но ему надо было убедить остальных поселян, иначе бы его никто не послушал. Но у кого б ни спрашивала об этом, все отвечали как-то уклончиво так, как будто не понимали истинной причины, доверяя знаниям моего отца…

Рассвет застал нас в пути. Мы шли в прибрежном течении, огибая остров, Веша сказала, что где-то неподалёку есть деревня, оттуда она родом. Правда, родственников у девочки больше не осталось, но брать её с собой в такое путешествие я не собиралась, а в деревне наверняка найдётся добрая душа, которая пригреет сироту. Пока же ребёнок спал в моей кровати, а я стояла на носу судна и смотрела вперёд – вдаль. И вскоре, миновав очередной мысок, мы увидели деревню… то есть то, что от неё осталось. Несколько десятков домов, а, вернее – чёрные от дыма, обгоревшие остовы, причал ещё полыхал. Видимо, мы едва разминулись с драконьерами.

– Нет.

Я и не заметила, как она пришла и стала рядом. Вцепившись в перила побелевшими пальцами, девочка смотрела на сожжённую деревню и повторяла:

– Нет. Нет. Нет.

Без крика, без надрыва, без выражения. Я смотрела на Вешу и чувствовала, как где-то внутри собирается ледяной ком – я уже слышала однажды этот тон, эти слова… Одна безумная старуха, загребающая горячие уголья голыми руками, уголья, недавно бывшие её домом, её семьёй и жизнью, повторяла это слово так же, как сейчас Веша. Но ушедшего – не вернуть.

– Веша, – девочка не откликнулась, и мне пришлось встряхнуть её за плечи, – Веша! Тут есть ещё деревня?

– Деревня?

– Да, деревня.

– Есть, может быть.

– Это как?

– Если её ещё не уничтожили драконьеры…

– Леля, – это Хмысь, сдав вахту, подошёл к нам, – не думаю, что есть смысл искать вторую деревню.

– Но почему?

– Посмотри, причалы ещё полыхают, а драконьеров и духу нет. Если они ушли от острова вглубь Бездны – их было бы видно. Но их нет, скорее всего, они двинулись вокруг острова, как делают обычно: всем известно, что деревни строят на обрывах…

– Но тогда…

– И даже не думай! – перебил юноша. – Мы не успеем их предупредить – только сами попадёмся.

– Но тогда…

– Да. Нам придётся взять Вешу с собой, – твёрдо ответил он на невысказанное предположение.

– Но драгал и наш путь – не для маленькой девочки! – возмутилась я.

– В таком случае – и тебе тут не место, – раздался новый голос и из-за спины вышел Лодан. Занятая разговором, я не заметила, как подошёл юноша.

– Та-ак, – протянула я, скрестила руки на груди, – да у нас тут заговор! Спелись, голубчики!

Ребята переглянулись и хором ответили:

– Ага!

– Леля… – Веша больше не смотрела на берег и, кажется, пришла в себя. – Леля… пожалуйста… возьмите меня с собой. У меня никого больше не осталось, даже просто знакомых. Все, кого я знала – мертвы. Если вы меня высадите – я умру, я знаю. Ну пожалуйста!

Всхлипнув, девочка упала на колени и закрыла лицо руками.

– Тихо, маленькая. Не плачь, – Лодан поднял её на руки, но девочка разревелась ещё сильнее, уткнувшись ему в плечо. – Конечно, мы возьмём тебя с собой. Да, Леля?

Ненавижу, когда мне выкручивают руки.

– Да, Веша, мы возьмём тебя с собой.

Девочка перестала плакать и недоверчиво посмотрела на меня, я улыбнулась:

– Но плакс и грязнуль – за борт!

– Я больше не… я сейчас!

Соскользнув с рук юноши, девочка умчалась в каюту, проводив её взглядом, хмуро взглянула на довольных приятелей:

– Под вашу ответственность. Если с ребёнком что-то случится – высажу на первом же острове.

Может, я была не совсем права. Вполне возможно, что Веше, правда, лучше было остаться на драгале. Но меня не отпускала мысль, что рано или поздно путешествие окончится в топке Бездны, и лучше бы ребёнку быть где-нибудь подальше.

Время… уходило. Текло незримой рекой и даже малой толики не оставляло в ладонях…

Четыре недели прошло с момента принятия на борт нового члена команды, Веши. Четыре недели наше судно бороздило просторы Бездны, играя в пятнашки с драконьерами, вырываясь из штормов, уворачиваясь от плевков излучения: дня не проходило без происшествия.

Я искала, искала Луня, искала заповедный остров драконьеров. Ведь я – драконьер, и должна почувствовать его. Но не имела возможности рассказать об этом команде, и поэтому мои приказы казались им бессмысленными, и то, что поиски пока были безрезультатны, лишь подливало масла в огонь. Я понимала это, но всё же надеялась, что поиск будет окончен прежде, чем вспыхнет возмущение людей.

Подходил к концу очередной нервный и длинный день, Осколок опускался в багровое марево на закате. Я стояла на палубе и смотрела на отдаляющийся берег острова. Очередная пустышка, очередная неудача. Я начала привыкать к ним.

– Леля.

Голос принадлежал Хмысю и был достаточно требовательным, чтобы я развернулась к нему. Юноша был не один, а с вечным своим наперсником – Лоданом, и оба выглядели встревоженными.

– Нам надо поговорить без лишних ушей.

– Надо, так надо. Идёмте.

Я провела их в каюту, которую занимали мы с Вешей, вообще-то, единственную на всём драгале.

Девочка сидела на кровати и вертела в руках деревянного Трофея.

– Что у вас? – тон получился резким и раздражённым, но у меня не было сил брать себя в руки.

– Леля, тут такое дело… – Хмысь выглядел нерешительным, и это удивляло, – понимаешь…

– Что мы ищем, Леля? Что… или кого? – перебив лепет напарника, требовательно спросил Лодан.

– Это всем известно, я не скрывала своих целей.

– Да, но как ты их ищешь? Вслепую? Но нам жизни не хватит обшарить все острова…

– Нет… не вслепую.

– Тогда как?

– На ощупь, – усмехнулась я. Ну не говорить же им, что я иду, действительно, почти вслепую, доверяясь слабым подсказкам сердца?

– Это не смешно, – насупился Хмысь, – всё очень серьёзно. Ты, может, и не обратила внимание, но команда недовольна, и есть уже такие, что заговаривают о возвращении домой.

– Если так будет продолжаться, в один прекрасный день нас просто высадят на берег какого-нибудь острова, а сами тю-тю… – поддержал друга Лодан.

– И что вы предлагаете?

Прежде чем ответить, ребята переглянулись – договаривались, кому говорить.

– Поговори с командой, объясни, чем ты руководствуешься в поисках. И всё будет прекрасно… – предложил Хмысь. Я только головой покачала.

– Нет. Я не буду этого делать. Либо вы все доверяете мне, либо нет. Я не могу вам ничего объяснить, а врать не буду.

На какое-то время в каюте установилась тишина, мы рассматривали друг друга и молчали.

– Ну хорошо, – наконец заговорил Хмысь, – не всей команде, хотя бы нам можешь объяснить в чём дело?

– Хотела бы, но не могу. Этот разговор бесполезен. Идите уже отдыхать…

Они ушли. Недовольные и расстроенные, они, конечно, хотели помочь, но иногда помощь заключается в невмешательстве. Когда за ними закрылась дверь, я опустилась на кровать и закрыла глаза – в последние дни сердце болело сильней и дольше, чем обычно, и это тревожило. С другой стороны, это могло указывать на то, что остров драконьеров где-то недалеко. Чем не повод для радости?

Дверь хлопнула, открыв глаза, я поняла, что осталась в одиночестве: Веша убежала на палубу, бросив фигурку Трофея на покрывало кровати.

С первых дней пути девочка стала любимицей всей, без исключения, команды, и не потому, что все знали о её трагедии, не из жалости. Веша обладала дружелюбным и весёлым характером с немалой толикой любопытства, и – океаном энергии. Она была готова с утра до вечера носиться по палубе, где-то помогая, где-то мешая, но там, где была девочка, постоянно звучал смех. Вот и сейчас, едва она оказалась на палубе, как прозвучал взрыв хохота. Осторожно приоткрыв дверь, я увидела, что ребёнок висит вниз головой, на уровне лица Лодана, и тот что-то терпеливо растолковывает ей. Но ребёнок мало его слушал, дрыгая свободной от верёвочной петли ногой, она пыталась развернуться к зрителям. Штанишки, которые мне пришлось пошить ей в первый же день, так как оказалось, что в длинной юбке лазить по вантам несподручно, свободно позволяли это.