Павел Кингов - Храм Жизни. Цена Жизни Страница 2

Ильдар почувствовал жжение в плече и остановился.

– Готов идти на казнь и умереть, как скотина, но не желаешь помочь Ордену и затем жить без тревог и преследований до конца своих дней, глупец, – пророкотал Горд.

Боль в плече усиливалась. Ильдар поморщился и схватился левой рукой за плечо.

– Под моим заклятием тебе ничего не грозит. Твой брат, если мне не изменяет память, пошел в Долину по своей воле. Орден не поручал ему это. Он выполнял задание короля. Я узнал о его гибели из народных вестей. Тебя не ждет его участь.

Плечо горело, точно костер. Боль чёрной тенью расползалась по руке. Ильдар затаил дыхание, прикусил губу, сдерживая крики боли и мольбы. Пальцы впились в кожу.

– Выполнишь задание и получишь свободу, – продолжил Горд вновь спокойным голосом.

Ильдар опустил голову. Согласиться? Раскаленные щипцы, сжимающие плечо, ослабли. Он вздохнул и вытер пот со лба. Поверить магистру? Разве можно ему верить? Он вынудил его сдаться. Ильдар снова ощутил поднимающуюся змеей ярость и поспешил утихомирить ее. Боль отступала. Мышцы расслабились и задрожали. Он сел во второе кресло и, стиснув зубы, переводил дыхание. Как идти в Мертвую Долину, зная, что брат пропал там? Брат служил в королевской гвардии. Ему поручили что-то. Разве гвардеец самовольно отправиться к Храму Жизни?.. Ильдар тогда был юн и не понял, что произошло. Спустя годы к нему пришли осознание утраты, боль несправедливости, злоба на короля и его приближенных, черная ненависть к гвардии и Ордену. Теперь его принуждают прогибаться перед обоими. Ильдар поморщился. Он хотел убить магистра и короля, растерзать их, как дичь на охоте, но с отчаянием признавал свою слабость перед ними.

– Хорошо, – прохрипел он.

Исцеляющая теплая истома растеклась по плечу. Ильдар откинулся в кресле и взглянул на магистра. Тот сел за стол и, нагнувшись, выудил из нижнего ящика кошель из мешковины, бросил его на стол. Кошель громко звякнул и накренился вбок.

– Никто не должен знать о твоем задании, – сказал магистр. – Этого золота и серебра хватит надолго, – он кивнул на кошель. – Отсюда уйдешь тайно. Не возвращайся домой, тебя не узнают. Заклятие. И запомни, – глаза Горда сверкнули холодом, словно клинок ножа, – не вздумай провести меня. Тебе не удастся. Договор закреплен магией.

Ильдар поднялся, взял кошель, взвесил и плюхнулся обратно в кресло.

– Один момент, – сказал он, чувствуя уверенность и облегчение после решения главного вопроса, – почему все-таки не ваши подданные из Ордена?

– Им это не под силу.

– Они владеют магией.

– Это ровным счетом ничего не значит, – отчеканил Горд. – Здесь нужен человек. Воин. Боец.

– А гвардейцы короля? – Ильдар перекинул кошель из одной руки в другую.

– Довольно пустых разговоров, мой выбор пал на тебя, – магистр открыл другой ящик стола и достал скрученный в трубку пергаментный свиток. – Это указ о помиловании, подписанный королем. Получишь, когда выполнишь задание, – он развернул его и положил на край стола, чтобы Ильдар мог прочесть.

Кусок пергамента, который обеспечит ему свободу. Несколько строк, которые даруют ему жизнь. Как это… цинично. Как цинично!

Ильдар кивнул и встал.

– Мое оружие отобрали, – сказал он. – Мой меч, он нужен мне.

Горд спрятал свиток обратно в стол и тоже поднялся.

– Ты получишь оружие при выходе, – ответил он. – Твой меч не годится для такого пути. Я приготовил для этого случая меч горных мастеров.

Ильдара задело, что с его оружием не считались. Он едва сдержал новую волну гнева и желчи. Бросить горный меч в лицо магистру – вот чего он хотел, но приходилось признавать, что такое оружие действительно лучше обычного. Куда уж людям до работ горных мастеров. Что тут скажешь?

– И не таи на меня зла, Ильдар, – магистр набросил на голову капюшон, прошел через светлицу к двери, – ты помогаешь мне, Ордену и королевству, а я помогаю тебе. Ты нужен нам, а мы нужны тебе, мы в одинаковых отношениях друг к другу, – он постучал по двери.

На пороге появился прежний спутник Ильдара.

– Ты приготовил все, о чем я просил? – спросил его Горд.

– Все готово, магистр, – отозвался он.

– Покажи это страже, как договорились, – Горд дал ему конверт и отошел от двери.

Проводник спрятал конверт и махнул Ильдару.

– Успеха, – негромко сказал Горд, когда Ильдар проходил мимо него. – Успеха.

***

Они вышли из замка не через главные ворота. Спутник провел Ильдара по другому пути и вывел через задний двор к саду. Возле садовых ворот ждала гнедая, навьюченная сумками лошадь с новым седлом и поводьями. На земле рядом лежал мешок, из которого торчала рукоять. Ильдар нагнулся и поднял мешок, развязал – меч горных мастеров! Он вынул оружие из ножен и взмахнул. Клинок со свистом рассек воздух, раскалывая его на куски. Ильдар улыбнулся. Прекрасная работа – лучший меч, что ему приходилось держать в руках. Он закрепил его на спине, невольно почувствовал приток сил и былую уверенность.

Проводник шел с ним до городских ворот, храня на лице суровую задумчивость, а на губах – молчание. Впрочем, и Ильдар не желал говорить.

У врат проводник показал страже пергамент, полученный от магистра, и также молча развернулся и отправился обратно в город.

Ильдар кивнул сонным стражникам, вскочил на лошадь и помчался прочь от ворот по широкой дороге, мимо крестьянских и королевских полей. Свежий утренний воздух пробрался под одежду и овеял тело прохладой. Он глубоко вздохнул и задрал голову. Шумный ветер трепал волосы, освежал горячую грудь. Ильдар чувствовал, как жизнь била в нем наполненным ключом вместе с током крови.

Он скакал по тракту на север, не ощущая ни голода, ни усталости. Опьяняющая свобода, простор, свет – все то, чего он жаждал в темнице, овладели его сердцем. Лишь после обеда он решил свернуть в придорожный трактир «Зеленый холм», который и вправду высился изумрудной крышей среди бурой степи, словно курган.

Оставив лошадь мальчишке и наградив его серебряной монеткой, Ильдар вошел в «Зеленый холм». Внутри было темно, тепло, пахло едой и дымом, зал гудел от голосов посетителей. Особенно шумели в глубине трактира. Люди стояли и сидели кругом, громогласно крича и смеясь. Наверняка потешались над очередной глупой диковинкой.

Ильдар сел за стойку и положил руки на блестящее от масла и жира дерево. К нему тотчас подбежал трактирщик, вытирая руки фартуком и жадно улыбаясь. Похоже, мальчишка успел поведать хозяину о щедром посетителе.

– Чем потчевать господина? – елейным голосом спросил он, услужливо опустив глаза. – У нас есть печеный картофель с мясом, грибная похлебка, яйца с…

– Печеного картофеля с мясом, – перебил Ильдар. – Хлеба и масла.

– Как пожелает господин! – губы трактирщика растянулись в широкой улыбке, его пышные усы разъехались, словно гармонь. – Свежий эль…

– Хмельного не нужно, – сказал Ильдар. – Дай молока с медом.

Трактирщик кивнул и скрылся на кухне.

Голоса вокруг жужжали, точно пчелиный улей – монотонно, ненавязчиво, даже приятно. Они не мешали думать о своем и ободряли присутствием живого рядом. Лишь визжание и взрыв хохота из гущи толпы заставили Ильдара очнуться и приподняться на стуле, чтобы заглянуть в центр круга.

Толстый короткорукий мужчина держал на привязи раба и говорил, и смеялся громче всех. Он потешал завсегдатаев, приказывая рабу – костлявому, зеленому, а точнее серо-зеленому от грязи, остроухому гоблину с круглыми кошачьими глазищами – выполнять различные команды и пиная его, когда тот шипел или не двигался. Если гоблин пытался подойти к кому-то или поднимался с колен, рабовладелец дергал поводок, и несчастный с визгом падал и катился к ногам того.

Ильдар брезгливо отвернулся от жалкого представления и придвинулся к стойке: перед ним стояли тарелка с желтым сладким картофелем, корзина хлеба и ароматное масло в банке. Трактирщик с довольным лицом нес на подносе мясо и кружку молока.

Веселье с гоблином продолжалось и после того, как Ильдар поел и отдохнул. Теперь толстый работорговец наказывал раба за непослушание узким длинным прутиком. Зеваки хлопали, свистели, восторженно гоготали.

Когда Ильдар заплатил трактирщику и двинулся к выходу, рабовладелец в своих лопотаньях упомянул Мертвую Долину.

Ильдар остановился у порога, словно молнией пораженный, развернулся, протиснулся сквозь кольцо зевак и подошел к толстяку.

– Уважаемый, – сказал он, – у тебя отменный раб. Все время, что я здесь сидел, он неплохо веселил народ.

Работорговец повернул к нему мясистое красное и потное лицо, не переставая колоть гоблина прутиком и усмехаться.

– Да, этот раб хорош, – отозвался он, – вот только не всегда послушен.

– Я услышал от тебя что-то о Мертвой Долине. Гоблин оттуда? Может, и мне следует там искать такого?