Елена Булучевская - Мир меняющие. Книга 1. Том 1 Страница 2

Потом божественное умыло руки, сделав продолжение рода счастьем и мукой одновременно: нетерпеливым ожиданием рождения своих детей. При родах первой Примы была сама праматерь Вита. Впервые царёнок родился, как и положено, в срок у первых Примов. Страшно кричала от боли Прима, вцепившись в руки склонившегося над ней супруга, который мог лишь словами ободрения помочь жене. Вскоре отчаянные крики сменились звонким плачем новорожденного. Счастливый отец потянулся за сыном, но остановился, с ужасом услышав из уст своего только что рожденного первенца странные речи – страшное предсказание всем живущим на Зории. Поначалу передавалось предсказание из уст в уста, а потом было записано и вырезано навеки вечные в потайном гроте Пещеры Ветров. Оно гласило: «Когда сойдутся в парадном шествии семь звезд, появятся семь бездушных зверей. Будут нести звери голод, холод, мрак и безнадежность. Появление тварей означит собой конец времен. Узревшие Драконов не выживут, ибо вид их есть само страшное искушение и проклятие. Когда семеро павших будут обращены, наступит царство темного властелина. Изменить предначертанное невозможно».

Пока младенец все это проговаривал, на стенах пещеры появлялись и пропадали картины странного и страшного для Зории грядущего. Лики хроновых отродий сменяли картины ужасающих катастроф. Когда младенец умолк, глубоко вздохнув, и заснул на руках у потрясенной матери, новоявленный отец хотел убить ребенка, чтобы хоть так оградить себя и близких от зловещего будущего. Но взмолилась юная мать и он не смог отказать. Примы ушли из Пещеры Ветров, шли долго. Семёрка пристально наблюдала за своими детьми – вновь уделяя все свое внимание. Вскоре достигли зорийские Прим и Прима с первенцем на руках горной долины, вольно раскинувшейся на семи холмах. Рядом синели воды чистейшего озера, впоследствии названного Великим Броном. Пришедшие с Примами мастера возвели столицу Мира – благословенную Блангорру.

…Ребенок вырос, и многое изменилось на Зории. От первенца Прима пошла династия великих правителей, кровь которых стала передаваться не от отца к сыну, царенок мог появиться в любом семействе. Прима воплотила в себе прекрасный символ матери всего народа, у которой не могло быть собственного дитя. Исчезала при смене правителя и возрождалась вновь, созданная новым Примом при помощи тайных знаний при передаче власти. Страшной стала ответственность повитух при появлении младенцев мужского роду. Если на седьмой минуте начинал младенец вещать проклятие – работа повитух не ограничивалась помощью роженицам, нужно было срочно докладывать рождение говорящего младенца куда следует, в пуп продевать кольцо – чтобы путаницы не случилось. За недонесение этого разговор короткий и наказанием могла быть только смерть, причем наказывала себя повитуха сама, лишая жизни своим ритуальным ножом. А царёнок, обязательно мальчик, после первого вздоха, после первого вскрика, еще не вкусив своей первой пищи, должен был сказать великое предсказание – всё целиком. Тогда он становился наследником. В остальном, царята были обыкновенными детьми, болели и умирали от неизведанных болезней так же, как и все дети. Но цепочка младенцев-предсказателей никогда не бывала прервана. Если умирал царенок на смену ему на рассвете следующего дня рождался другой, чтобы успеть возмужать до смерти правящего правителя. Сложная штука такое наследование, где кровь Прима себя проявит – не под силу это предсказать было ни повитухам, ни астрономам. Долгое время бились они изучая примову кровь, но ничего не получилось. Младенец говорил предсказание на седьмой минуте своего существования – не раньше и не позже. Повитухи при помощи в астрономов соорудили записывающую машинку, которыми со временем снабдили каждую повитуху. Приборчик тот выглядел черной коробкой, которая фиксировала звуки всего процесса родов. А потом, при помощи читающей коробки в Тайной канцелярии или в храме Виты позволял видеть и слышать все снова. Изменить в записях повитухи не могли ничего, коробочки эти не ломались никогда, изготавливались из темного металла, который бей – не бей, топи – не топи – оставались неизменными. К коробкам вскоре привыкли, и народ жить стал спокойнее, зная, что наследник – именно тот, избранный, и цепочка правителей по крови не будет прервана.

После возведения Блангорры Семёрка пожаловала своим детям пару белоснежных крылатых единорогов, которые через некоторое время породили целый табун. И лишь особым людям и в особых случаях даровали Примы крылатого скакуна. Воровство и убийство единорога каралось смертной казнью. Боги вскоре совсем отошли от дел и оставили Зорию своей судьбе на долгие века, не вмешиваясь и не пытаясь ничего изменить. Лишь изредка поглядывали на свое детище, потому как им было чем заняться и в других уголках вселенных. Поглядывали потому, что помнили о своем вечном враге – Хроне и его детях.

Постепенно разошлись миряне по своей части Зории – от одного берега океана до другого берега океана, который простирался вокруг всей Зории. Назвали все почвы захваченные государством «Мир». Так записали астрономы, которые вели записи об истории Мира. За океанами были другие миры – там обосновались кочевники, какие боги их зародили или откуда они появились – в Мире было неизвестно. Время, подвластное темнобородому так и не стояло на месте: где-то текло размеренно, как река, где-то спешило, как бешеный водопад, а где-то капало, как пересыхающий ручей. Смута была из-за этого великая. На Торговище получался сплошной стыд позор по этой причине – в одно время съезжались торговые люди со всей Зории, а мирские как попало прибывали. Или пастыри решат созвать собрание всех храмовников по поводу пресветлых праздников Светлой Семёрки – ан нет, никто сразу не соберется, все едут по своим хронометрам. Развал, скандалы, ссоры, войны случались из-за этого неравномерного времени. Пока мудрый Прим не издал указ – по всей границе, в назначенных местах установить часовые башни, поселить там племена астрономов, кои должны будут поверять время на хронометрах всем желающим, опять же следить за небесными светилами вдали от огней больших городов сподручнее. Приму вручили ключи от семи часовых башен, выстроенных первыми каменщиками. Звездочетам поручили секретную миссию: должны они следить за изменениями жизни семи звезд, которые, выстроившись в прямую линию, сигнализировали бы о скором свершении проклятья. Но впрочем, какая уж секретная – все, что касалось великого предсказания, сразу же становилось явным и известным всем кланам и их семействам.

По высочайшему указу все астрономы обязаны были переселиться в города, которые основать около часовых башен, и начался великий исход астрономов из городов и селений. Много было пролито слез при расставаниях с друзьями, много было сложностей, но постепенно все утряслось и забылось. Теперь уже казалось, что так всегда и было. Что жили астрономы всегда около часовых башен и всегда следили за временем, могли предсказать судьбу по звездам. Не предсказывали ее только себе. Никто и никогда, даже в шутку, даже в детстве, когда был щеглом бесштанным, не пытался предсказать себе судьбу.

На часовых башнях устанавливали металлические короны, усеянные зубцами, с наглухо впечатанными в них огромной величины каменьями. В центральный зубец размещали башенные часы. На них время никогда не сбивалось и всегда шло верно. Говорили, что «вот, если будет предсказание сбываться – надо бежать под сени этих башен. Короны – спасение от всех этих пророческих мертвяков и может она время остановить, а то и вспять повернуть». Говорили и подмигивали друг другу. И пойми этих мирян – когда врут, а когда нет. Но Мир – он ведь один, на треть Зории, все остальные – кочевые, почти дикие, а миряне друг друга с пол кивка понимали.

Глава 1. Астрономова печаль

В астрономовых поселениях кипела жизнь, сновал люд по своим делам. В самих башнях были обсерватории и мастерские астрономов. Они своих отпрысков ничему из ремесла не учили – в крови было все, сызмальства знали. Обучали лишь грамоте и счету, что в помощь основным умениям было, к охоте да рыбалке приобщали – в общем, чему всех ребятишек обучали. Девчонок еще домохозяйству обучали. Дочери астрономов росли на диво статными и красивыми, и все становились со временем отменнейшими хозяйками, женами и матерями. Говорили, что заиметь женой дочь астронома – к хорошей жизни, да только в иные сословия и племена не отдавали они дочерей своих. И пристрастились их воровать кочевники, потом продавали где-то за песками, купцы рассказывали о страшном невольничьем рынке в Крамбаре на Вороньем берегу, откуда никто не возвращался. Их дети, рождавшиеся полукровками, теряли обычно почти все свои навыки, только глаза оставались такими же жемчужно-серыми, с всполохами огня вместо зрачка, как у предков, и время чуяли, как дикие звери – воду. Потом случилось так, что постепенно поселения возле часовых башен начали приходить в упадок. Издавна было заведено распределение обязанностей между мужами и женами у астрономов. Кто за небом следил, а кто вел хозяйство. И теперь, когда исчезли женщины, клан был обречен. Стояли вдоль границы заброшенные часовые башни, полузаросшие всякими ползучими растениями поселения постепенно заносило песком. Астрономы-мужчины, оставшиеся без своих половинок, продолжали исполнять свои обязанности в разрушающихся городах, пока не отправлялись к праотцам. Скоро осталось лишь несколько действующих часовых башен.