Елена Булучевская - Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 Страница 2

Братья Пергани – все как на подбор, молодые копии своего отца, различающиеся лишь цветом глаз и волос – даже не цветом, а оттенком. У старшего, Корда, глаза и волосы самые темные. Глаза – темно-синие, почти черные, волосы иссиня-черные. Средний – Бардем, волосы – темно-коричневые, глаза – синие, с хитринкой, он был самым хитрым из троицы. Младший – Солгар, со светло-коричневыми, почти русыми волосами и голубыми глазами, был еще достаточно молод и его очень смутили гости, вернее гостья. Он сидел за столом, как на иголках, не поднимая длинных прямых ресниц, стараясь не встречаться взглядом со Стелой. Младшенькая, Зидони, была еще пухлым несмышленышем лет пяти, за что и дразнима нещадно своими почти взрослыми братьями. Полденьги ее прозвали за то, что она никак не могла вырасти ввысь, а лишь пока росла вширь, а первыми словами ее были «пол» – это она пыталась сказать «папа», но детское косноязычие помешало, а вместо «мама» девочка пролепетала «деньга», и с тех пор вот к ней и прилипло обидное прозвище. Мать Марьями, хотя и была ровесницей купца, до сих пор хранила неброскую красоту: она принадлежала к этому же клану Торга. Шапка мелких кудрей, смугловатая кожа, темные миндалевидные глаза Марьями смотрели на Мир спокойно и благожелательно. Рано выйдя замуж за Азеля, она ни разу не пожалела об этом, даже когда им пришлось переехать на закрытое Торговище, и вступить в должность стражей. Крутилась по дому, родила здоровых крепких детей, вырывалась вместе с мужем на время Ярмарки в путь, ни разу не услышав от супруга грубого слова. Марьями была счастлива и знала это. Разглядывая исподтишка новоприбывших, она пришла к выводу, что их что-то гнетет. Достопочтенная ласково приветствовала Стелу, провела их с Вальдом за стол, посоветовав не обращать особого внимания на сыновей, которые всегда готовы выдумать какую-нибудь каверзу.

После ужина – обильного и вкусного – старший Пергани пригласил путников побеседовать в кабинете. Вальд и Стела переглянулись. Вальд едва заметно ободряюще подмигнул своей спутнице. В кабинете было тесновато – большой стол, на совесть сработанный из цельного ствола, кресло хозяина, небольшой диванчик, полки с книгами развешаны по всему периметру комнаты – все было функционально и удобно. Пахло трубочным табаком, горькими лекарственными травами, что сушились на широком подоконнике за спиной купца, и путешествиями. Запах дальних дорог словно сконцентрировался в этом небольшом кабинетике, выдавая истинную сущность хозяина – большого любителя странствий. Стела и Вальд уселись на диванчике. Купец пока молчал – трубку раскуривал. Ароматный дым клубами повис возле стола.

– Ой, простите, я не поинтересовался! Во-первых, я могу предложить вам трубку? И, во-вторых, может выпьете что-нибудь? Оба?

Астрономы дружно покачали головами, отказываясь от предложенного.

– Ну, тогда простите меня еще раз. Потому как я собираюсь задать вам несколько личных вопросов, на что я не имею особого права. Могу я задать вам эти самые неудобные вопросы?

Астрономы переглянулись, Вальд недоуменно пожал плечами:

– Конечно, можете.

– Вы сбежали из дому? Куда вы направляетесь? Вы – парочка, вы двое? Вы знаете, что в Диких землях опасно – особенно для вас, барышня?

Купец смущенно замялся, глядел исподлобья – не перегнул ли он палку в стремлении помочь и оградить от опасностей этих астрономов, почему-то с первого взгляда приглянувшихся ему. В ответ на его вопросы раздался дружный смех. Они смеялись – так заразительно, так беззаботно, что достопочтенный не удержался и улыбнулся в ответ. Отсмеявшись и еще вытирая мокрые глаза, Вальд ответил:

– Достопочтенный, мы разве похожи на тех, кто сбежал из дому?

– Даже очень похожи.

Вальд посерьезнел:

– Нет, мы не сбежали из дому. И у вас есть право узнать о нас больше – вы пустили нас под свою крышу, посадили за свой стол вместе с членами вашей семьи. И уже поэтому вы можете знать, кто мы и зачем здесь появились.

Вальд помолчал, собираясь с духом:

– Все в Мире знают о Лентине и Селене, которые не дали сбыться старому проклятью. Слышали вы о них?

Купец кивнул:

– То, что мы живем в этой глухомани, вовсе не означает, что мы слепы и глухи.

– Хорошо. Селена – моя мать. Во время празднования последней годовщины всеобщей свободы ее похитил Хрон. И мы хотим найти путь в хронилища – через Пещеру ветров, возможно. Но это вариант не самый лучший и самый опасный. Стела не так давно вернулась в Мир, до этого ей пришлось жить в Диких землях, и она говорит, что есть какие-то племена, которые поклоняются Тайамант до сих пор, и они могут знать другой путь. Вот. Может быть, вы знаете что-либо об этом, очень прошу вас рассказать нам.

Азель задумался, замолчав надолго. В кабинетике было тихо, слышалось лишь попыхивание трубки. Вальд сидел на краю дивана, напрягшись, как струна, что-то шептало ему, что именно здесь начнется их путь туда, где еще не бывали миряне. Стела расслабленно привалилась к мягкой спинке, она-то ждать умела, вся ее предыдущая жизнь была переполнена ожиданием, поэтому пройдет больше времени или меньше – ей было все равно. Купец встал, походил перед ними, все еще исподлобья разглядывая то одного, то другого. Потом обреченно вздохнул.

– Эх, очень мне не хочется вам об этом рассказывать. Но… Да, несомненно, мы все знаем о двух девушках из клана астрономов, и пяти детях, которые спасли Мир. И мне очень жаль, что такое случилось с твоей матерью. Хрон редко отпускает своих жертв. И ваше путешествие к нему может оказаться смертельным. И, скорее всего, оно и будет смертельным, если только… – перебил сам себя и вновь задумался.

Вальд в нетерпении начал ерзать:

– Ну, пожалуйста, не томите. Вы хотите, чтобы я на ваших глазах от любопытства скончался?

Азель усмехнулся:

– А ты манипулятор, хотя и шутник! Ну да ладно, коли начал, так надо и заканчивать. Я терпеть не могу неоконченных дел. В общем так: Стела слышала верно, за песками пустыни Крогли есть те, кто поклоняется древнему злу – проклятой дочери темнобородого, Тайамант – их божество. И этих племен целых три.

Вальд вздохнул с облегчением. Купец продолжил.

– Но, ты не спеши радоваться. Эти три племени постоянно кочуют – это раз, они враждуют друг с другом – это два. И самое главное – это ведьмы. Откуда они взялись – никто не знает, ходят слухи, что они из других миров – в своих мирах они умерли и попали к нам – то ли наказание какое отбывают за свои грехи, то ли награда это им – не окончательная смерть, а какое-никакое существование.

У Стелы заблестели глаза:

– Я же говорила!

– Да верил я тебе, верил. Только где мы их искать-то будем?

– Дети, дети. Вы не поняли. Самое главное в том, что я рассказал, это не то, что они существуют и где они существуют. Даже их происхождение – неважно. Важно то, что они – ведьмы, вы понимаете это? Что вы слышали о ведьмах?

Оба астронома в замешательстве пожали плечами:

– Да так, слухи всякие, сказки в детстве.

Купец поперхнулся дымом, закашлялся, багровея. Прибежала Марьями со стаканом воды и пузырьком какого-то снадобья. Заворчала с порога, что-де сам зельем этим трубочным травишься, еще и детей дышать заставляешь. Накапала несколько капель из пузырька, и подала мужу. Улыбнулась, повернувшись к диванчику:

– Не заговорил он вас еще? Может чаю принести?

Стела смущенно кивнула. Чай, поданный за ужином, ей понравился. Дикие такого напитка не знали, пили в основном кобылье молоко, подогретое с жиром и водой, да соли еще добавляли. А чай, да в который еще и добавляли мед – ооо, этот напиток ей нравился больше. Марьями упорхнула. Купец уселся за стол, подвинув поближе тяжелое кресло, похрипел еще, откашливаясь, и одним глотком допил лекарство из стакана, поморщившись. Видимо, гадость была несусветная.

– А, вспомнил! – заскрипел креслом, отодвигая его, и полез на полку, что висела рядом – искать что-то.

Вернулась Марьями, осторожно неся поднос, заставленный всякой вкуснятиной, следом Полденьги несла за ручки фыркающий самовар. Приготовили все для чаепития и упорхнули. Полденьги попыталась остаться, но мать утянула ее за руку с собой. Потом из-за приоткрытой двери послышалось тихое сопение и невнятный шорох. Азель насторожился, для вида продолжая шуршать перебираемыми бумагами, потом бесшумно подкрался и рывком открыл дверь, из-за которой вывалились все трое братьев, едва не упав от неожиданности. Засмущались, младший раскраснелся, уставились в пол, невнятно что-то гудя в оправдание, что, мол, тут за дверьми какие-то шуршания были, вот мол, мы и искали, что такое тут творится, подумали, что мол, вдруг мыши или еще какие грызуны завелись. Азель усмехнулся, и отправил всех троих на кухню:

– Матери скажете, что я вас наказал, а наказание – пусть сама придумает.