Клара Кёрст - Кошки на обочине, или Золотые правила охоты Страница 2

Клариссе было не больше 30 лет, но она так ссохлась, законсервировалась болезнью, что теперь не могла ни стареть, ни выглядеть моложе. Ее глаза, обращенные к Луру, были как у голодной кошки, выпрашивающей кусок мяса.

Барон метнул яростный взгляд на жену. Гата плотно прижалась к спинке стула, чтобы найти твердую опору. Она отставила руку с ножом острием вверх. Кончик ножа дрожал.

Лур вытянул свои длинные ноги и, подняв голову с длинным носом, тонкими губами улыбался.

– Ведьмы, драконы да ты Крат просто притягиваешь чертовщину? – он хотел вызвать барона на разговор, дабы хозяин по обычаю гостеприимства развлёк гостя.

Крат запихнул пальцами в рот кислую капусту, и, роняя красную клюкву на стол, тыкнул пальцем в направлении духовника Клариссы, чтобы тот разъяснил Луру суть вопроса.

– Дракон – это местный водоворот. Ни один корабль не может причалить к нашему берегу, чтобы не сесть на мель или не разбиться о подводные рифы, а если и это его не добьет, то это сделает Дракон, затянет его в свою глотку. Кто заплывает к горам посреди моря, никогда уже не возвращается, – пояснил тот высоким дребезжащим голосом.

– Что тому причиной? – удивился Лур, он отложил нож и приготовился насытить ум, быстро насытившись пищей.

– Все ведьмы, чертово племя, – выругался барон, не желая объясняться, и шумно отхлебнул из огромного кубка.

– Мой муж хотел сказать, – решив взять на себя труд, встряла баронесса. Она низко наклонилась над столом, чтобы показать свои чахлые груди, похожие на побитые градом лопухи, – что рифы и прежде были и опасны, и остры для тех, кто не знал дороги, но теперь, после казни колдуньи, удивительное совпадение, не правда ли, Гата? – обратилась она неожиданно к девушке.

Гата не отреагировала, она немигающе посмотрела на Клариссу, уловки этой предсказуемой женщины не могли застать ее врасплох.

Жена барона несколько разочаровано продолжила:

– Теперь после казни колдуньи никто не возвращается живым, будто место заколдованно. Когда собирается гроза, тучи над горами принимают облик дракона с раскрытыми крыльями, а гром напоминает драконий рев, молнии – пламя из пасти зверя, и поскольку водоворот регулярно собирает жертвенную жатву, мы называем водоворот Драконом.

Лур удивило, что Кларисса недвусмысленно обвиняет присутствующую даму, члена семьи, поэтому он решил перевести разговор в другое русло. Обострять семейные проблемы не входило в его планы, ему были не интересны мелкие семейные дрязги. Он поел и хотел насладиться жаром камина, мягким стулом, приятным чувством насыщения и интересной беседой.

– Мне нянька предсказывала смерть от дракона. Я ей сказал, хорошо, что они все мертвы, – добродушно рассмеялся он.

– А вы не отличаетесь доблестью, – едко заметила Гата, подняв на него глаза, но совершенно не видя его.

Лур посмотрел на девушку с медными волосами, на повязку на ее глазу, к которой был прикреплен голубой камень, он отметил ее невидящей взгляд, словно она смотрела мимо него. Девушка была бледной, молчаливой и злой. Ненависть он сразу уловил на ее неподвижном лице и в тихом голосе с плохо спрятанной издёвкой.

– Простите, герцог, она у нас не воспитана, ее мать повешена как ведьма, но ее эта зараза не затронула. Она почти безобидна, если не считать яда, капающего у нее с языка, – сказала баронесса и зашлась в безостановочном кашле. Ее щеки разгорелись красными маками, они лихорадочно расцветали и гасли. Отпив из стакана воды, Кларисса захлебнулась и долго-долго не могла отдышаться.

Барон, равнодушно и даже с неприязнью глядя на ее мучения, сказал Луру:

– Вы не обращайте внимания на леди Гаторию, она скоро исправится, вот выдадим ее замуж, муж-то ее и приструнит.

Гата, сверкнув единственным глазом, с холодной ненавистью посмотрела на барона и тихо, но отчетливо проговорила:

– Вы так ловко управляете моими землями, что боюсь вам, будет трудно со мной расстаться.

Барон шарахнул кулаком по столу, опрокинув миску с бобами. Они валко покатились по столу, и жидкость, извиваясь, потекла под стол. Сделав это, он успокоился, но прежде чем продолжить поглощать пищу, обратился к Гате:

– Не смотри на меня так злобно, змееныш, я и тебе выдерну жало, если потребуется, – в бешенстве он перевел глаза на свинью, запеченную с яблоком во рту, вывернув ей ногу, а лебедю – крыло, барон принялся яростно жевать.

Лур, приподняв свои широкие темные брови, решил все же ответить девушке. Гата после взрыва барона опустила глаза, но не опустила напряженных плеч.

– Миледи, вам уже лучше? – спросил сначала Лур Клариссу, остановившую кашель и теперь бледневшую неестественным цветом лица. Когда она кивнула с достоинством и признательностью, молодой человек повернулся к девушке.

– Если позволите леди Гата, я отличаюсь здравомыслием, это несколько важнее отчаянной бесбашенности. Если бы драконы существовали, я бы попытал счастья только разве ради прекрасной дамы. Я не стремлюсь навстречу смерти, но если встречу – не побегу от нее.

При словах молодого рыцаря девушка вздрогнула, забыв о его существовании и о своей нелестной ремарке.

– Неплохой девиз? – хмыкнул барон. – Что до меня, – произнес он, старательно проглатывая бифштекс из кабана с кровью, то я думаю, зачем искать смерть, когда она сама тебя найдет. Нужно ли ей облегчать жизнь? Ха-ха! Жизнь смерти, какой каламбур!

Конец ознакомительного фрагмента.