Путь. Книга третья - Анюта Соколова Страница 29

Вихри бьются о незримую преграду. Нечто подобное я видел на Маринике… Мне становится страшно. А вдруг… Ну его к чёрту, этот спор!

– Синеглазый, не надо. Я готов признать, что я проиграл. Сейчас, перед всеми. Джэд, пожалуйста…

Неожиданно ко мне присоединяется Дани:

– Пап, правда. Не дай, Создатель… Давай просто полюбуемся на ураган.

Ариэль и слов не тратит. Обнимает нас обоих:

– Джэд, мы не сомневаемся, что ты без всякой Защиты выстоишь против урагана. Не только с минуту, но и больше. Только за эту минуту папино сердце разорвётся от ужаса. Неужели твоя гордость выше любви?

Рядом с нами клубятся облака, бьют молнии… Красиво! Дани то и дело с восхищением провожает взглядом очередной стремительный смерч.

– Нет, не выше, – теперь родные руки обнимают меня всего, притягивают. – Дети, наслаждайтесь. Дэрэк… ты выиграл. Я не буду рисковать собой так глупо.

– Целуйтесь уже, – смеётся Аль. – Мы отвернёмся!

Можно подумать, мы сами не догадаемся!

– Хотите, я вам Сенирк покажу? – загорается Джэд. – Там бури разноцветные! Дэрэк?

Сначала я пользуюсь любезным разрешением Ариэль. И лишь переведя дух, отвечаю:

– В ближайшие три часа – куда угодно, только не в Большой Зал!

Непростой разговор

– Посмотри, какое интересное плетение.

– Напоминает Заклятие Исцеления, – размышляю я вслух.

– Структура изменена. Две последние нити смещены.

– Точно… Я и не заметил!

– Потому, что ты – практик, – бесстрастно констатирует Зэльтэн, – привык всё делать машинально. А я – теоретик, заклинания такой мощи даже не применяла. Зато разбирала их досконально, вглядываясь в каждую мелочь… Джэд, пить хочешь?

– Очень!

– Сейчас заварю маукш, местный аналог ойта. Бодрит не хуже. А то мы тут уже часа три сидим.

– Четыре с половиной.

Зэльтэн ахает, поднимается, уходит в соседнюю комнату. Я тоже пользуюсь случаем встать и размяться. За окном – сумерки Паукри, розовато-лиловые, мягкие, светлые. Полной темноты здесь не бывает – на небе аж шесть лун. Сам мир похож на Землю, ушедшую в развитии далеко вперёд – сложные технологии, высокий уровень культуры, машины-автоматы и многое другое. Смотреть кристаллы с записями Наблюдателя было интересно, но сейчас у нас с ней иная цель.

– Мне удалось достать образцы живого вируса, – голос Зэльтэн свободно долетает через раскрытую дверь, – но тебя я к ним не подпущу. Занесёшь ещё в Саор! Они в засекреченной лаборатории, куда мне удалось устроиться на работу. Местные этой заразы сами опасаются, жесточайший контроль, каждый день тесты. Не приведи Создатель, опять вспышка у населения… Выживают лишь пятеро из сотни.

Она возвращается с двумя пузатыми кружками в руках. Одну протягивает мне, из второй с наслаждением отпивает сама.

– Лекарства нет?

– Те, что существуют, помогают только облегчить мучения. Сбить жар, снять отёки… Я зашла с другой стороны. Раз наша магия явилась средством от вируса, начала изучать воздействие на него заклинаний. И поняла, что на верном пути. Потоки смертельны для этой дряни, вопрос в том, как применить их на практике… Пей маукш, остынет. Холодный он невкусный.

– Спасибо. Ты здорово продвинулась.

– Благодаря тебе. Твоя помощь пришлась очень кстати. Мало кто владеет магией исцеления так, как ты. И объясняешь ты доступно. Не задумывался о Наставничестве?

Улыбаюсь, вспоминая о предложении Дэрэка открыть школу. Всё возможно…

– Пока обхожусь только учениками. Боюсь, до Наставника мне ещё расти и расти.

Маукш действительно приятный на вкус. С кислинкой и медовым ароматом. Пью не спеша, поглядывая на Зэльтэн, расслабленно откинувшуюся в кресле. Одежда этого мира, простая, удобная, облегающая, очень идёт ей. Как и короткая стрижка, и отсутствие украшений. Она так вписалась в это общество, словно родилась в нём. Даже выражение лица у неё другое – энергичное, уверенное, дружелюбное.

И я решаюсь задать вопрос:

– Зэльтэн, правда… что ты сама попросила о работе именно со мной?

Улыбка. Настоящая, искренняя!

– Джэд, ты самый сильный маг Саора и лучше всех разбираешься в потоках. Прыгнуть в Паукри через сотню миров – для тебя как из Оржа в Осх прогуляться. Кроме того, ты больше остальных заинтересован в благополучном решении проблемы этого вируса – и как король, и по личным соображениям. Неужели ты думал, что меня смутят наши родственные связи или то, что ты спишь со своим братом?

Кружка разлетается в моей руке. Я подбираю осколки и возвращаю ей прежний облик… а она понимает, что перегнула.

– Извини… грубо прозвучало, да? Дело в том, что за все эти годы я так и не смогла разобраться в своём к тебе отношении. Наверно, меня выводит из себя твоё великодушие.

Зэльтэн протягивает мне свою, почти полную кружку и явно радуется, когда я не отказываюсь.

– Если бы двадцать шесть лет назад, вернувшись в Саор, ты набросился бы на меня с упрёками… Как все нормальные дети, сначала злился, за то, что я тебя бросила, а потом простил, я тоже вначале просила бы прощения, выревелась, затем прижала бы к груди вновь обретённого ребёнка – может, всё сложилось бы иначе.

– Меня не так-то просто прижать к груди, – выдавливаю я с трудом.

– Тебя вообще сложно любить, – соглашается она, – даже не представляю, как это удаётся твоей семье. Никогда не понимала, откуда такое мужество в Гэссе, почему терпит Эльгер и дети в тебе души не чают… Про него, – она ехидно улыбается, – ни слова не скажу! Не дождёшься! И так уже легенд на века сложено.

На всякий случай я допиваю маукш и ставлю кружку на стол. Мало ли…

– Зато тебя есть за что уважать, Джэд. И этому я научилась. Вряд ли наши отношения станут близкими, но работать с тобой – это честь, и я её ценю в полной мере. К тому же… В Саоре я чувствовала себя лишней. Кем я была? Матерью короля, которого предала? Или принца Соледжа, пусть и признавшего пользу моего поступка, но во мне не нуждавшегося? А потом вы выкинули такое, что я вообще от стыда была готова лечь с сершанами в спячку… Женатые парни, Правители… Где бы я не появилась, на меня разве что в упор не указывали!

– Нам тоже было непросто…

Она перебивает:

– Но это был ваш выбор! Ваш! Вы и расплачивались! И держались достойно, надо признать! Но мне, Джэд, каково было слушать всё, что о вас говорили, утверждая, что это – моя вина? Вы сходили с ума, прилюдно тискались, срывались с церемоний – при том, что весь Саор это видел и обсуждал! А обвиняли не вас, а меня!

– Почему тебя?!

– Почему?! «Бедные мальчики, – слышала я ото всех, – у них никого нет», «мать от них отказалась». Вы были героями, вам позволили всё – даже спать друг с другом при законных жёнах! Но кто-то же должен был стать злодеем! Я прекрасно подошла…

– Зэльтэн…

– Подожди. Дай я выговорюсь. Ты ведь прав, Джэд, – я не просто так захотела видеть тебя. Этот разговор назревал давно. Я оттягивала его, как могла, прячась за оскорблениями. Но сейчас… Хочу определиться. Впервые в жизни я счастлива. Нашла своё место, своё предназначение. Занимаюсь нужным и полезным делом – не только для Саора, но и для этого мира, которому я необходима больше, чем родному. У Саора есть ты… мне там делать нечего. Я ничего не смогла дать ни ему, ни вам.

Как непросто это сказать… и необходимо.

– Ты меня родила. И Дэрэка. Ты никогда не думала, что за одно это мы тебе благодарны? По крайней мере, я точно.

Зэльтэн смотрит на меня подозрительно блестящими глазами:

– Джэд… за это тебя убить и хочется. Ты вообще всех прощаешь? Может, ты и на Аргена зла не держишь? И на Лекста?

Мне остаётся только вздохнуть, подтверждая её предположения.

– Создатель… Как же ты живёшь-то? Ни к кому не испытывая ненависти. Хранитель Саора… Обрёк же тебя… воспитатель твой. Знала бы – никогда б не отдала.

Хрупкая тишина комнаты нарушается её всхлипом, и я решаюсь:

– Но ты отдала.

– Дура была. Избалованная, гордая и ревнивая… Джэд, мне было всего семнадцать, когда меня начал обхаживать Арген. Моя Наставница, Ильнар, дочь Сиара, погибла, с мамой мы не откровенничали. Она мне уступала всегда, оберегала… я не ценила. Дэфк ухаживал, чуть ли не детства… Принц привлекательный был, как Дэрэк твой. Такая же чудесная улыбка, белая грива и изумрудные глазищи, сильный, высокий… А я сама не знала, чего хотела. Королевой стать лестно, и Дэфк снился. Один раз мы с принцем поссорились здорово, тут сын Эскена и влез. Он при желании мог быть обаятельным