Андрей Прудковский - Трилогия о Дхане и Земле. Книга первая. Конец света Страница 3

Съегле:

– Нет, это не то. А какова четвёртая ИСТИНА?

Старейшина:

– Эта истина тебе не подходит. Тем более ― она вообще невыполнима!

Съегле:

– Скажи её!

Старейшина:

– Если член племени Повелителей Муравьев решил связать свою жизнь с чужаком, став его мужем или женой, то он обязан взять на себя всю ответственность за поведение чужака и в годичный срок доказать племени, что чужак сможет стать одним из нас, в противном случае он сам становится чужаком и навечно изгоняется из племени вмести со своим подопечным.

Съегле:

– Вот это мне подходит. Я буду его женой!

Старейшина:

–???????? ― Да будет так!

Мать:

– Ей только пять лет.

Старейшина:

– Закон гласит: в пять лет ребёнок становится взрослым и сам отвечает за свои решения. Да будет так, как она решила! И да не будет у тебя мужа иного, кроме того, что ты выбрала! Так гласит Закон!

Прошёл год. Съегле и Ра были неразлучны. Вместе играли, вместе работали и учились. Через год старейшины признали, что по своим умениям Ра ничем не отличается от других ребят его возраста. Он не хуже других умел разговаривать с муравьями «палочным кодом», выпрашивать у них капельку сладкой пищи или то, что они несут, не забывал опрыскиваться кислотой, и даже один раз на глазах у всех прокатился верхом на муравье. Так Ра стал одним из Повелителей Муравьёв.

Из записей ЗАГСА села №573 (Котлованово)

Александра и Мария ― близнецы, родились 13 февраля 50-го года дкс.

Родители: отец ― Александр Сергеевич Рябой, мать ― Любовь Дмитриевна Рябая.

Из записей соседки Саши и Маши ― Валентины Семёновны Котловановой

Саша и Маша росли на моих глазах. Хорошие девчушки. Саша побойчее, всё любила говорить:

– Я не Саша! Я ― Александра!

Судьба им досталась трудная. Отец пил. Дома было голодно. Я их часто подкармливала. Когда им было 10 лет, отец умер, а через год умерла мать. К тому времени девчушки повзрослели и прекрасно справлялись со своим немудрящим хозяйством. Еду в основном ели со своего огорода да ещё кое-кто из односельчан помогал. Денег у них не было. Одежду носили казённую, что выдавали в школе для неимущих. Выросли девочки большими, сильными, а поклонников у них не было, видно, неудачная им фамилия досталась ― Рябая, оттого, может, и красотой они не отличались. Да и побаивались ребята их тяжёлых ручек да сурового вида. После восьмого класса Маша стала дояркой, а Саша вдруг уехала в город.

Пояснение Любы ― дочери Валентины Семёновны

Я думаю, стоит рассказать об истории нашего села и о судьбе моей матери.

Название Котлованово село получило из-за огромного котлована вблизи. Котлован копали зеки, а зачем, для чего ― неизвестно. Село заселила всякая обслуга, что должна и еду сготовить, и бельё постирать, и штаны зашить. Но в котлован из села никто не совался. Там были только в форме ― те, что с грифом «секретно». Потом котлован или закончили или забросили ― в общем, об этом никому ничего не известно. Те, что в форме, куда-то разъехались. А куда заключённые делись ― никто ничего не знает. Только перед отъездом пришёл в село молоденький солдатик и вынул из-за пазухи свёрток:

– Вот, ― сказал он, ― вам Валечка, она ― неучтёнка, учитывать её сейчас недосуг, так что уж растите её сами, как хотите, а по отчеству ― пусть будет хоть Семёновна ― по имени моему. Подивились мы доброте и храбрости солдатика. Ведь как-никак девочка-то из заключённых, а он не побоялся ― вынес да ещё своё отчество дал.

Так вот и выросла моя мать всеобщей любимицей, фамилию ей подобрали по названию села ― Котлованова. Во всех домах она поперебывала, чему смогла ― научилась. Стала ― мастерицей на все руки. Даже лечиться к ней люди ходили. Как выросла, выделили ей хибару заброшенную, она её достроила, отремонтировала. А вот замуж не вышла ― так и жила одна. Всё говорила: «Я Семёнова, ею и останусь». И ведь, как нагадала ― приехал как-то раз тот самый Семён в наше село. На чёрной машине со свитой ― большим человеком стал. Целый день провели они за колючей проволокой в Котловане. Не знаю, что там было, но слышали люди, что сильно кричал Семён. В селе даже поговаривали, уж не переселят ли нас теперь километров за тысячу ― от секретов подальше?! Но обошлось. Ночевал Семён в нашем доме. А его свита в палатке около ― то ли спала, то ли охраняла. А через год и я родилась, так что я тоже Семёновна. К тому времени соседка Александра уже с год работала в городе, а Маша дояркой была ― мне, маленькой, молоко носила. Мама часто оставляла меня на тётю Машу, а сама уезжала в город. Там она училась на курсах акушерок-медсестёр. Из города всегда привозила гостинцы и письма тёте Маше от её сестры Александры. Почтой сёстры почему-то никогда не пользовались.

Из письма Александры своей сестре Маше

Машенька! Всё у меня хорошо, не беспокойся! Получаю достаточно, живу в отдельной квартире…

А сначала здесь было страшно! Но по порядку.

Приехала. Народу ― тысячи! Бегут, толкаются. Стою я, не могу понять… Подскакивает такой вежливый, в служебной фуражечке: «Дамочка, ― говорит, ― вам помочь?» Подхватывает мой чемодан и идёт ― я за ним. И тут кто-то как закричит:

– Куда прёшь?! Раздавила!

Гляжу под ноги ― карапуз лет шести.

– Я Петруха ― рваное ухо, ― говорит и показывает мне своё рваное ухо, ― меня нельзя давить!

Тут оглянулась я, а того ― с чемоданом ― и след простыл. Выбежала на площадь. Машины гудят… А чемодана нет. Ни денег, ни вещей, ни книг… Стою я зарёванная посреди площади, а люди бегут, не оглядываются, машины меня объезжают… Никому до меня и дела нет. Тут загудело, поехали мотоциклисты в чёрном. Постовой кричит:

– Проходите, проходите! ― И меня куда-то толкает, а сдвинуть не может. Тяжеловата я… А гудит всё ближе. Несётся большая чёрная машина. Постовой белый стал, руку к голове приложил и замер. А на меня ступор нашёл. Стою, даже рот открыла. Останавливается машина и выходит из неё какой-то маленький, но, видать, важный.

– Это что здесь? ― спрашивает, ― Все молчат. Тут меня прорвало:

– Из Котлованова я. Приехала вот, а у меня чемодан украли!

– Сейчас проверим, из какого Котлованова. Нет такого села! И не было! Садись в машину.

Села я, ни жива, ни мертва и поехала, поехала. А машина воет и воет, хоть уши затыкай.

Приехали мы куда-то. Хорошо, хоть паспорт у меня за пазухой остался. Он у меня паспорт взял и говорит:

– Какое там Котлованово! Вот, в паспорте написано, что живёшь ты в селе №573, а ни в каком, не в Котлованове.

– Вы уж извините ― говорю ― но номер этот 573 никто у нас и запомнить не может, все говорят Котлованово, вот и я сказала.

– Ладно ― говорит ― чёрт с ним, с Котловановым. Рассказывай!

– А чего рассказывать?

– Да всё рассказывай! Всю свою жизнь рассказывай. Да смотри мне!

И так грозно на меня взглянул, что внутри у меня что-то обмерло, и начала я ему всё рассказывать. И вот беда ― ничего теперь об этом не помню. Что уж я ему рассказала? Что было дальше?…

Очнулась я неизвестно где. Вроде в больнице. Одежды нет, паспорта нет, а на мне одна рубашонка ― белая, длинная, видать, больничная. Подёргала дверь ― заперто.

Пришла сестра в белом. Умыла меня, дала завтрак. А сама ни гу-гу, может и вовсе глухонемая. Так я в этой больнице дня три жила. Наконец, приходит какой-то: «Собирайся, пойдем».

Быстренько эта сестричка меня одела в казённый балахон. Вышли мы ― в машину. И опять я оказалась в кабинете, где всё-всё рассказывала. Входит хозяин и говорит:

– Александра Александровна, мы всё проверили. Будете у нас работать. Зарплата хорошая. Работа интересная, важная, но секретная.

Так что и тебе, сестрёнка, я ничего о ней писать не буду.

– От работы будет вам положена квартира отдельная. А машину через годок сами купите, зарплата позволит. Меня будете называть Семён Андреевич. Если какие сложности, сначала обратитесь к моему заместителю, а уж если не то, то прямо ко мне. Между нами ― говорит ― Котлованово мне очень хорошо знакомо. Надо будет съездить туда, посмотреть, что к чему. Да, кстати, вот и чемоданчик ваш нашёлся!

И такую я тут почувствовала благодарность и любовь к этому человеку, что и передать не могу.

Вот так, с тех пор и работаю….

Целую! Пиши! Твоя Александра.

Из сказок деда Плюха, рассказанных своим внукам

Дорогие мои детки, живёте вы все в прекрасном зелёном лесу, сыты, одеты и все вас любят. А я родился в страшном диком городе, где никто друг друга не любил. А иногда кто-то кого-то даже и убивал. Вот в каком страшном месте я жил в вашем возрасте. Если заберётесь на вон тот холм и посмотрите на север, то город тот и теперь виднеется на горизонте в виде грязного чёрного пятна. И сейчас там живут дикие люди. И сейчас там отравленные земля и воздух. Так что вы, детки, туда никогда не ходите. Но во времена моего детства в этом городе жили в тысячу раз больше людей, чем теперь. А звали меня тогда Петруха-рваное ухо, потому что, как видите, одно ухо у меня действительно всё в лохмотьях. Жил я на вокзале и на рынке, а кормился тем, что удавалось своровать. Вы, детки, никогда не воруйте, так как это делать нехорошо. Но в диком городе, где я родился, без воровства я просто не смог бы прокормиться, так как был ещё маленький и работать не умел. Вы спрашиваете, почему же тогда я не ел траву или кору деревьев. Отвечаю, в те времена люди ещё не умели питаться одной травой. Да и сейчас те, что в городе, этого делать не умеют. А научила нас питаться травой моя жена ― моя волшебница Роза. Но в городе и это бы не помогло. Травы там было мало.