Игорь Маранин - Целый человек ищет женщину. Очень странная фантастика Страница 3

– Велик Господь, – послышался неприятный высокий голос. – Послал мне искушение.

Резко обернувшись, Мада увидел невысокого человечка, почти не выделявшегося на фоне скалы. Мясо и кожа его были полупрозрачны, и сквозь них смутно угадывались кровеносные сосуды и отдельные органы – сердце, почки, печень… Существо, стоявшее напротив, питалось кровью. Голодным оно становились совершенно невидимым, сливаясь со стенами домов или стволами деревьев. В недобрые старые времена гулять в сумерках по улицам терраполиса решались немногие. Гортань у кровопийц устроена иначе, чем у обычных людей, оттого говорят они неприятным истеричным голосом: всё время кажется, что собеседник на взводе и сейчас сорвётся. Но сейчас существо было видимо, и агрессии не проявляло.

– Прозрачка… – удивленно произнёс Мада. – Я думал, таких как ты уже не осталось.

– Зачем пожаловал в Борок, Целый? Таких как ты тоже немного.

– Здесь жил отшельник. Не ты ли его похоронил?

– Я и мой товарищ, мы здесь живем с тех пор. Молимся и отгоняем древожуев от берёзовой рощи наверху.

– А что там, в роще?

– Тебе чего надо, Целый? – разозлился Прозрачка. – Ты чего вопросы задаёшь?

Кровопийцы были эмоционально неустойчивы. Они могли искренне уважать тебя, но через секунду, выйти из себя и разорвать на кусочки. Но Мада их не боялся, а потому лишь успокаивающе поднял перед собой руки ладонями к собеседнику и сказал:

– Последний вопрос. Отшельник научил вас каким-нибудь обрядам? Или оставил книги?

– Нет, обрядов мы не знаем, – успокоился Прозрачка. – Говорю же: молимся и следим за порядком. Ты хочешь кого-нибудь похоронить?

«Так вот чем они занимаются! – сообразил Мада. – Очистили рощу от древожуев и устроили тайное кладбище! Закон о переработке биоматериала запрещает закапывать умерших в землю, но не все его соблюдают. Где в терраполисе незаметно похоронить друга? Заброшенные карьеры – самое подходящее место».

– Я хочу сыграть свадьбу, – вслух сказал он. – Это такой обряд, который совершает отшельник. Но в терраполисе говорят, что тутошний был последним.

– Андрей. Его звали Андрей, – пояснил Прозрачка. – Был год… Какой это был год? Лет пять назад, когда снег лег в конце сентября, и деревья заснули рано. Древожуи – всеядные, когда они не успевают нагулять до зимы жир, то спускаются на землю и питаются другими разумными.

– Я знаю.

– Ты много повидал, Целый. Уважаю. Андрей в тот год не ушел из Борока. Все разбежались, а он нет – долбил камень, Бога высекал. Говорил, что пока не закончит, с ним ничего не случится. И это правда – древожуи его не тронули. Хотя часто выползали на верхушку скалы и сверху наблюдали, как он работает. Слушали, как рассказывает о Боге. Не верили ни единому слову, но не трогали. Тогда мы с другом и прибились к нему.

Кровопийца говорил и говорил, и никак не мог остановиться. Мада хотел прервать его, но понял, что у стоящего напротив существа впервые за долгое время появилась возможность выговориться.

– Не знал, что вашу кожу можно увидеть, – заметил Мада, когда тот, наконец, смолк. – Ты сейчас почти не отличим от человека.

Прозрачка с изумлением вытянул перед собой руки, повертел кистями и даже несколько раз подпрыгнул, словно опасался, что видение, то есть он сам, сейчас рассыпется.

– Андрей говорил, что это возможно! – касаясь рукой по очереди лба, живота и плечей, восторженно воскликнул Прозрачка. – Прав был, во всем прав!

– Однако закончить не успел, хоть и заявлял о том, – заметил Мада, глядя на статую.

– Не успел, – вздохнул Прозрачка. Он помолчал, и вдруг неожиданно оживился: – Несколько рукописных книг осталось! Может быть, там описывается твой обряд?

– Что значит рукописных? – не понял Мада. – Разве можно рукой что-то написать? Какой-то встроенный в пальцы минипринтер?

– Нет, он рисовал каждую букву отдельно специальной палочкой.

– Каждую букву отдельно?!

– В это трудно поверить, но увидишь сам.

Поднявшись пологой тропинкой из карьера в рощу, Прозрачка познакомил Маду со своим товарищем. Это был бывший древожуй-падальщик с обвисшей старческой кожей. Дряблая ложноножка со слезящимся глазом повернулась к ним, и падальщик невнятно пробормотал какое-то приветствие. Достав рукопись из дупла, он буквально трясся над ней, пока пришелец листал тонкие листы и пытался разобраться в неровном шрифте, которым пользовался отшельник. К радости Мады в рукописи действительно обнаружилось подробное описание обряда, и он быстро переснял текст и перекинул в сетевое облако.

– Зачем ты хранишь рукопись? – поинтересовался он у древожуя. – Зачем тебе вообще всё это – кладбище, статуя?.

Древожуй беспомощно посмотрел слезящимся глазом. Потрескавшиеся от ветра губы были опущены вниз, и вид он имел виноватый, словно Мада застал его за чем-то неприличным.

– Мы это… – тихо сказал он. – Сволочи мы.

Мада перевёл вопросительный взгляд на Прозрачку.

– Нам надо грехи искупить, – пояснил тот, – мне статую доделать, а ему – за могилками ухаживать. И сволочей, что внутри, сдерживать.

– А что вы такого страшного совершили?

– Иди, иди, Целый, – внезапно разозлился Прозрачка. – Узнал, что хотел, теперь иди.

– И всё-таки что? – не унимался Мада.

– Он Андрею горло перекусил, – сообщил древожуй, – и кровь выпил. Нашло на него…

– А ты? – почему-то шепотом спросил Мада.

– А я мертвечиной тогда питался. Говорю же: сволочи мы.

Первая встреча с будущей женой прошла нервно. Бедная женщина никак не могла взять в толк, с какой целью её создали и зачем нужно выходить замуж. Фильм о семейных отношениях и вовсе поверг её в шок – она узнала о сексе и его последствиях. Немного отойдя, сотворенная посмотрела на Маду и поинтересовалась у Контрабаса:

– На Земле точно больше никого не осталось?

– Не скажу за всю планету, – ответил ей доктор, – но в нашем терраполисе это последний Целый.

Утекали с востока на запад дни, Солнце со скрипом катилось вокруг Земли по невидимым космическим рельсам, и женщина постепенно осваивалась в окружающем мире. В первое время она подолгу сидела в баре наверху, наблюдая за течением жизни разобранных людей, затем стала выходить на прогулки в терраполис и даже завела несколько знакомств с говорящими рекламными головами. Теперь Мада уже не казался ей таким ужасным. По вечерам она делилась с ним впечатлениями, а он рассказывал о своих путешествиях и прежней жизни. Незаметно наступила весна: по улицам потекли ручьи, а на центральной площади терраполиса растаяла Ледяная голова, поставленная перед Новым годом на потеху городским обитателям. Вместе с ней растаяли руки, ноги, животы и прочие ледяные скульптуры Зимнего парка – жизнь возвращалась в своё нормальное русло. В конце апреля сыграли свадьбу.

– Контрабас называет меня Целым, – сказал перед свадьбой будущей жене Мада, – но это неверно, я лишь половинка. Человек развалился на части не потому, что сложный, как полагает один мой приятель. И не прогресс тому причина, как считает доктор. Всё началось с того, что мы распались на половинки. Как только не стало семьи – не стало и человека: только руки, ноги, головы и животы… Вот мне и захотелось попробовать: каково оно – быть единым? Я даже имя тебе придумал – Аве. В переводе с одного древнего языка оно значит «здравствуй».

– Нам ведь придётся заниматься сексом, – печально вздохнула Аве, вспоминая показанный ей фильм.

– Ты знаешь, – ответил Мада. – Я читал, что это не так страшно, как смотрится со стороны.

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В 11.15

1.

Личное пространство Кеши сродни было тонкой рубахе: он мог бы комфортно устроиться в консервной банке со шпротами, если бы поместился туда вместе со своим электронными карандашом. Внешний мир раздражал его постольку, поскольку добирался через уши, глаза или ноздри до мозга и волей-неволей обращал на себя внимание. Не мнущаяся «завсегдайка» – комбинезон неопределенного цвета из синтетики – была его постоянной одеждой. «Завсегдайка» не промокала, не пачкалась, не рвалась, не впитывала запахи, предохраняла от порезов и одинаково хорошо защищала от жары и холода. Бриться Кеша не любил, предпочитая втирать по утрам крем от волос, отчего щеки и подбородок его казались бледными, как у вампиров в фантастических фильмах. С людьми Иннокентий вступал в разговоры крайне редко, с андроидами – почти никогда. Поэтому и на вопрос о логине, заданный на ресепшене гостиницы, отвечать не стал – вставил электронный карандаш в специальное гнездо, предоставив тому регистрироваться и получать гостиничный номер. Карандаш был последнего поколения, с искусственным интеллектом и собственным уникальным именем. Звали его Лавром.