Ник Алнек - Бег на месте Страница 3

Утром Барбара сообщила, что летит вместе со мной. Уже в самолете она вдруг сказала:

– Я всегда думала, что близкие люди – это крепость и опора в любой ситуации. Только, к сожалению, когда тебе улыбнулась удача, зависть не дает им возможность порадоваться за тебя. Ты не представляешь, что мне пришлось выслушать за минувшие сутки от тех, кого я считала близкими и надежными друзьями. Стоило тебе выиграть такие деньги, как все стали смотреть на нас волками или как на личный банковский счет.

– Не расстраивайся. Все будет хорошо! Ты лучше скажи, зачем ты летишь в Нью-Йорк?

– Мне никогда не нравился Вашингтон, – призналась Барбара. – Я жила в нем только из-за твоего отца. Когда он покинул этот мир, я хотела вернуться обратно, но сестры уговорили меня никуда не уезжать. Только теперь я хочу жить там, где мне всегда было хорошо. Знаешь, в Нью-Йорке у меня осталось много знакомых. Все эти годы я поддерживала с ними связь. Только ты ресторан не покупай! Лучше подари мне маленький книжный магазинчик, где я буду проводить литературные чтения, приглашать авторов и просто общаться с покупателями.

Я погладил ее по голове, после чего поцеловал в висок и сказал:

– Как скажешь, мама…

***

Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы с матерью посетили Нью-Йорк. Я предпочел получить деньги сразу, и за вычетом приличного процента мне выдали чек почти на сто семьдесят миллионов. Оплатив налоги, я вздохнул спокойно.

Познакомившись в интернете с агентом по недвижимости Майклом, я попросил его подыскать мне что-нибудь в Нью-Йорке, и спустя месяц он прислал великолепное предложение по двухэтажному таунхаусу в Гринвич-Виллидж. К этому времени мы с матерью, не говоря родственникам ни слова, продали дом очень милой паре с детьми. Барбара забрала из дома вещи, которые ей были дороги, а остальные передала в благотворительные фонды для малоимущих. Разумеется, я не стал связываться со своим боссом, хотя он несколько раз звонил мне. Я просто не брал трубку. До меня дошли слухи, что он развел бурную деятельность по расширению своего бизнеса. Поговорив со специалистами и выяснив, сколько может стоить починка крыши собора, я переслал Мареку чек на несколько тысяч. В конце концов, я не обещал выделить ему пару миллионов.

Покончив со всеми делами, мы с мамой вылетели в Нью-Йорк. Весь полет Барбара нервничала, так как сомневалась в выборе района, но увидав из окна такси спокойствие узких улочек, небольшие элегантные скверы и сады, кирпичные многоэтажные и не очень дома, таунхаусы и их уникальную архитектуру, она была поражена. Находиться в Нью-Йорке и в небольшом европейском городке одновременно можно было только в этом районе. К тому моменту, когда такси остановилось по указанному адресу, Барбара успела влюбиться в Гринвич-Виллидж.

Дом был в отличном состоянии и не требовал дополнительного ремонта. Три месяца потребовалось, чтобы обустроить первый этаж под книжный магазин и, когда все было сделано, я, несмотря на возражения Барбары, положил на ее счет приличную сумму. Оставалось лишь решить, когда я отправлюсь в кругосветное путешествие.

Прошло еще месяца два. Каждый день я уверял самого себя, что завтра или на худой конец послезавтра я соберусь и осуществлю свое желание. Но проходил день, другой, неделя, а все оставалось, как и прежде. Я сидел дома, смотрел сериалы и ничего больше не делал. Разумеется, очень быстро я обзавелся лишними килограммами, но меня это абсолютно не беспокоило. В промежутках между сериалами я совершал набеги на холодильник или наблюдал за тем, как мама активно занимается своим маленьким бизнесом. В отличие от меня, она знала, что делать. Буквально за пару-тройку месяцев ее магазинчик приобрел популярность, и в нем постоянно кто-то околачивался. Она, как и планировала, устраивала в нем встречи и чтения с писателями, приглашала начинающих музыкантов и проводила выставки молодых художников. У нас появились две кошки, которые ни во что меня не ставили. Как и прежде, я был одинок и меня не интересовал даже Интернет. Мама несколько раз пыталась познакомить меня с молодыми женщинами, но из этого ничего не вышло, и Барбара махнула на меня рукой. За ней стал ухаживать отставной военный, и, когда они начинали вести себя, как подростки я, глядя на них, впадал в хандру.

В один из дней, стоя на кухне в одних трусах и почесывая рукой немного дряблый живот, ухажер Барбары, дожидаясь, пока сварится его кофе, предложил мне съездить в Монтану, в Национальный заповедник Галлатин:

– Очень советую. Съезди туда на несколько недель. Не понравится – уедешь. Тем более у них там скоро начнется отстрел бракованных особей.

– Это как? – не понял я.

– Это когда дикие животные больны, или начинают вредить сельскохозяйственным угодьям, или их слишком много развелось. Короче, я не специалист, но знаю, что их мясо идет на питание животных в цирках, городских зоопарках, что-то уходит на медицинские исследования. Я уже не говорю об их шкурах.

– И много там зверья обитает?

– Барсы встречаются, медведи-гризли, снежные козы, олени, волки. Еще есть рыба.

Не могу сказать, что к тому времени мне хотелось куда-либо ехать, но я задал следующий вопрос:

– Предположим, что я туда поехал. Стрелять я не умею. И что мне тогда там делать?

– Да туда стоит попасть только из-за одной природы! Ты себе даже представить не можешь, какие там сосны, луга, грязевые источники! Красота!

– А жить где? В палатке?

– Как хочешь. Туда приезжают любители палаток, но большинство посетителей заповедника живут либо в трейлерах, либо в небольших гостиницах. Там же много поселений.

Его кофе закипел, и мужчина, сняв турку с плиты, осторожно перелил ароматный напиток в чашку. Затем, сунув турку в мойку, он поднес чашку к губам, сделал маленький глоток и, издав какой-то урчаще-крякающий звук, продолжил:

– Но у меня предложение лучше. Там, рядом с заповедником, недалеко от местечка Прей, на берегу озера, стоит дом. Он принадлежит сыну моего друга. Тот сделал из него гостиницу и время от времени, когда есть желание, водит своих гостей по удивительным местам заповедника. Я говорил с ним. Он будет рад тебя видеть. Поживи у него. Думаю, что несколько дней, проведенных там, на природе – и ты станешь другим человеком…

***

Через неделю я уже мчался в сторону заповедника по трассе 90. Пейзажи, пролетавшие мимо меня, общение с людьми в маленьких закусочных и на заправках, мотели постепенно улучшили мое настроение.

В тот день, когда я практически доехал до нужного мне поворота на озеро, зазвонил мобильник.

– У телефона, – сказал я.

– Э-э… Ян? – услышал я мужской голос.

– Да, это я. Но лучше зовите меня Гордон.

– Простите, Гордон, это Рон. Вы как раз едете ко мне.

– Привет, Рон. Я буду у вас в пределах 15 минут.

– Хорошо, что я успел дозвониться. Притормозите, а то сигнал может прерваться.

Я остановился, и Рон продолжил:

– Я очень извиняюсь, Гордон. Но я неудачно упал и сейчас нахожусь в больнице со сломанной лодыжкой.

– Сожалею, Рон. Я могу быть вам полезен?

– Нет, спасибо. Я появлюсь в гостинице через несколько дней, максимум через неделю. Но вы располагайтесь, отдыхайте, одним словом, чувствуйте себя, как дома. Пэм, что управляет моей гостиницей, ждет вас. Еще я договорился со своим коллегой из Прей. Если Вы пожелаете, он сможет стать вашим личным инструктором. Его зовут Клиф, и я скину Вам его номер телефона.

– Спасибо, Рон. Выздоравливайте!

Пожелав ему скорейшего выздоровления, я сунул телефон в карман куртки и задумался. Настроение у меня тут же испортилось, и я не знал, как мне поступить. Одно дело, когда ты едешь куда-то, зная, что с тобой будут «нянчиться», и совсем другое дело, когда выясняется, что ты предоставлен самому себе. С тем же успехом я мог бы остаться в Нью-Йорке, а еще лучше – лечь в какую-нибудь клинику подлечить нервы. Немного поразмыслив, я решил позволить себе пожить несколько дней в доме Рона и полазить по горам под присмотром другого инструктора. Когда я еще соглашусь на такую авантюру?

Пока я размышлял, небо заволокло тучами, вокруг все потемнело и поднялся сильный ветер. Ощущая, как под его порывами покачивается тяжелая машина, я поежился и решил, что переждать непогоду в доме Рона будет наилучшим решением. Нажав на педаль газа, я поехал дальше.

Как только я преодолел поворот к озеру, начался ливень, и его косые струи, со всей силы ударяясь о машину, брызгали во все стороны. Щетки с бешеной скоростью и скрипом елозили по лобовому стеклу, но, несмотря на это, стекла запотели, и я вообще перестал что-либо видеть. Притормозив и включив кондиционер, я решил переждать непогоду. Чтобы не сидеть в тишине, я включил радио в надежде послушать местные радиостанции, но, кроме треска в радиоэфире, ничего не услышал. Прошло минут десять, но ливень и не думал ослабевать. Судя по навигатору, дом Рона находился где-то рядом, и я рискнул тронуться с места. Как можно медленнее я поехал вперед, стараясь разглядеть сквозь потоки воды какую-нибудь постройку. То ли от погоды, то ли от напряжения у меня разболелась голова и, когда ливень закончился так же внезапно, как и начался, я готов был повеситься, лишь бы боль, пульсирующая в моих висках, куда-нибудь сгинула. Сквозь сосны мелькнули огоньки, и я повернул машину в их сторону. Показался трехэтажный дом с плоской крышей…