Любовь Деточкина - Кафе Хенто Страница 3

– Убьешь?

– Нет. Ты зачем вообще его тащил? Записал бы ложный вылет.

– Не могу. Мне отпуск подписали, и я Лизу уговорил всех моих из последней смены заранее оформить и пропуска выписать, чтобы им сразу жетоны всучить и уже не возвращаться самому.

– Схитрил, вот и получай.

– Хотел, как лучше. В прошлый раз я забил на последнюю смену, и трупаки гуляли месяц, пока я не вернулся. Потом оказалось, что один был не наш, а райский. Его там ждали, встречу готовили, а он не явился. Подняли скандал. Всех на уши поставили. Документы по вызовам перерыли, номер души нашли, но им это не помогло, жетон-то я с собой забрал. А без него не пропустят, там же тоже бюрократы.

– Я смотрю, ты на своих ошибках не учишься.

– Да пошел ты!

– Помогите, – застонал мужчина.

– Вот, как знал, – сказал Мерий, закинул мужчину на плечо и исчез.

– Где я? – спросил мужчина, придя в себя.

– В больнице, – ответила сестра, поправляя капельницу.

– Как я тут оказался?

– Вас сбила машина, и друг привез вас к нам.

– Какой друг?

– Хороший, каждый день вас навещает. Сейчас гляну в холле, может, уже пришел.

– Привет, – сказал Мерий, заходя в палату.

– Это ты меня привез?

– Да.

– Спасибо. Извини, я ничего не помню, и тебя тоже.

– Меня зовут Мерий. Я посижу немного. Погода хорошая, думаю на пляж потом.

– Я бы тоже сгонял.

– Мне кажется, у тебя еще получится. Ну ладно, я пойду.

– Ты завтра придешь?

– Нет. Отпуск закончился, пора на работу.

– Ну, спасибо тебе за все, еще встретимся.

– Обязательно. Чуть не забыл, это тебе.

Мерий протягивает металлический квадратик на цепочке.

– Смешные символы. Это талисман?

– Это твой пропуск в рай. Однажды, он тебе понадобится.

Кара

Кураж, мурашки по спине, будоражащий холод, ты вспоминаешь, что у тебя были крылья, крылья и два клинка. Как ты сносила головы, весело смеясь. Как твое лицо, в каплях крови, лучилось светом ярости и безумия, как падали перед тобой в мольбах о пощаде, но не было им спасения, ибо шла ты, стеной затмевая свет Луны, раскрыв свои огромные черные крылья. Ты рассекала напополам два мира. В одном – жизнь, —в другом – смерть. И ты на лезвии этих миров. А потом они сказали: «Хватит». И забрали у тебя твои клинки. Но ты не унывала. Ты летала в ночи и сеяла ужас в сердца. Ты смеялась грохотом и окутывала тьмой. Ты была прекрасней всех. Но они решили вырвать у тебя крылья, и ты рухнула на землю, которую когда-то поливала реками крови. И ты поднялась, и гордо пошла, улыбаясь, и блеск смерти играл в твоих глазах. А потом они сказали: «Полюби их». И ты упала на колени и взмолила о пощаде. Из твоих глаз ушла радость, и потоки слез наполнили их. Твои губы забыли, как улыбаться, и больше никто не слышал твой смех. Они говорили: «Ты сможешь, ты такой же ангел, как и мы. Полюби их». Ты пыталась, но безумие проникало в твою суть, и ты забыла себя. И однажды ты проснулась в агонии бреда и решила, что ты просто человек.

Где начинается душа

Где начинается душа? Этот вопрос очень сильно волновал Вадима Петровича много лет. Профессор психиатрии, практикующий психолог и любитель эзотерических наук мечтал найти эту тонкую грань, разделяющую наше сознание, формируемое головным мозгом, и то божественное, бессмертное, во что многие врачи отказываются верить. Вадим Петрович верил в наличие души не потому, что был набожным человеком, а потому что очень хорошо знал, как устроен мозг человека и как работает его сознание. Работая с очень большим количеством пациентов, Вадим Петрович пытался отделить особые черты личности, от наследственных признаков характера. Углубленно изучал подсознательные реакции и соотносил статистические данные пациентов. Параллельно с этим он писал много научных статей, которые приносили ему славу и почести. Но все труды не продвигали его к цели. Выяснялось, что особенности характера каждой личности очень сильно зависят от наследственности, передаются генетически и в процессе жизни не сильно меняются. Та часть личности, которая формировалась внешними воздействиями и социумом, занимала значительную долю, но тоже не интересовала Вадима Петровича. Проведя множество тестов с пациентами и добровольцами, выявилось, что и подсознательные реакции, на которые так надеялся Вадим Петрович, тоже сформированы генами, внешними факторами и особенностями работы мозга, а их отклонения часто свидетельствовали о заболеваниях, а не об уникальных качествах личности. Но Вадим Петрович не унывал, он ехал на работу и продумывал план новых тестов, в которые он включит детей до года. Эта прекрасная мысль посетила его утром. Улыбаясь, Вадим Петрович расслабился и ненадолго потерял бдительность, и когда красный БМВ с пьяным водителем резко вывернул на встречную полосу, не успел правильно среагировать. Скончался Вадим Петрович через две минуты после аварии. Точнее, он выбрался из своего искореженного автомобиля, огляделся и увидел человека с большими крыльями за спиной. Человек улыбнулся и протянул Вадиму Петровичу руку.

– Кто вы? – спросил Вадим Петрович.

– Я ваш сопровождающий ангел, пойдемте, – ответил человек с крыльями.

– Я был прав – душа бессмертна, – сказал Вадим Петрович.

– Конечно, бессмертна, – улыбнулся ангел.

– Как жаль, что я не успел закончить свою работу, я был уже так близок, отмел все ненужное, – произнес Вадим Петрович.

– Нет, вы, профессор, были очень далеки, и вряд ли бы успели найти ответ, даже если бы прожили долго, – сказал ангел.

– Почему же? – спросил Вадим Петрович.

– Вы верите в то, что души являются уникальными, вы искали отличия и особенности души, и вы бы их не нашли, – ответил ангел.

– Неужели все души одинаковы? – ужаснулся своей догадки Вадим Петрович.

– А вы, даже сейчас, не чувствуете сути вещей? – спросил ангел.

– Ну, если я мертв и сохранил сознание, то получается, что сознание часть души, – ответил Вадим Петрович.

– Вы опять не правы. Но не буду вас мучить, вы все равно узнаете это рано или поздно. Нет никаких душ. Есть всего одна Душа. И она одна на всех. То прекрасное, бессмертное и непостижимое, то, что дал нам Бог, и она же и есть Бог, – сказал ангел.

Провал

Проклятье! Что же делать? Это только умри, и сразу же заставят отчитываться о невыполненном задании. Нет, ну его. Жить. Я должна долго жить. Эх, все пустое, какое долго-то, сто лет максимум протяну и то, если без несчастных случаев. А Герольд может и устроить. Он-то уже понял, что я провалилась, и не просто так, а завалила всю операцию. Ой, как же не хочется видеть эту красную рожу шефа, слушать оскорбления и молчать! Ну, а что я могла? Надо что-то придумать. Думай, давай, думай! Еще это тело, как же задрало, то жрать ему, то спать, не сосредоточиться! Итак, они пришли и убили его. Не исправить. Убили, убили… А если родить снова? Может дать запрос, пусть рассчитают новую судьбу. Что еще? Найти сходную судьбу и подкорректировать. Главное не помереть до связи с ангелом-хранителем. Где он шляется, сучий кот? Надо было выбрать демона, да помоложе, им хоть дело есть до клиентов.

– Ангел мой взываю к тебе, услышь!

Напишу на тебя заявку на профнепригодность.

Она сидела на старом, истертом диване, закрыв лицо руками. На полу лежало тело в луже крови. Молодой, светловолосый парень в старой серой майке и цветных шортах. Ее любимый, ее друг, ее задание. Она должна была охранять его всю жизнь. Защищать от всех, даже от неприятных знакомых, грустных мыслей и плохого настроения. Она родилась на два года позже. Жила в соседней квартире, если так можно назвать коммуналку с общей кухней. Она была рядом, как только научилась ползать, была его тенью. Он жил, чтобы создать новый виток науки, изменить судьбы всего мира.

И что теперь? Зачем ему сдался этот торт? Почему она пошла в магазин и не разбудила Герольда? Откуда взялись эти придурки с ножом? Он же никогда не открывал незнакомцам. Рок.

А, что тянуть? Лучше уж выговор, карцер и переподготовка, чем прятаться, да еще это тело.

Она распахнула окно, посмотрела вниз. Асфальт, одиннадцатый этаж, должно хватить, чтобы сразу. И прыгнула.

Ваши недостатки работают на вас

«Ваши недостатки работают на вас! Всего один сеанс, и вы избавитесь от своих комплексов. Доктор Бабир.»

Так звучала реклама на остановке автобуса. Эдик подумал: «как же, уработались на меня мои недостатки».

Подъехал автобус, и Эдик в него сел.

В офисе было, как обычно. То есть скучно, неизменно и воняло перегретым ксероксом. Эдик не любил свою работу. Точнее, она ему нравилась тем, что не сложная, платят прилично, чистые кабинеты, ухоженные секретарши, нормальное начальство и много свободного времени. Но эта однообразность, серость и, честно признаться, бесполезность всего этого, ела его изнутри.